Спонтанная покупка

Черри пошла дальше через сад. За столиками лужайка спускалась к реке. Чистые, прозрачные воды текли, пузырясь над поросшими мхом валунами. На противоположном берегу раскинула ветви плакучая ива, вдали виднелся каменный мост. Кругом кипела жизнь. Мышки-полевки, стрекозы, лягушки, жирная коричневая форель… Черри вспомнила, как в детстве перед ее глазами мелькнули яркие крылья зимородка. Ходили слухи, что выше по течению водятся выдры.

Когда она была маленькой, здесь стояли качели. Отец приводил ее сюда по воскресеньям до ланча. Себе покупал пинту горького пива, а ей – стаканчик лимонада. Она взмывала вверх и летела вниз, думая: если отпустить цепи, то взовьешься над рекой и помчишься по воздуху через поля к далеким холмам.

А ритуал на День подарков, когда в пабе собирались охотники! Знакомые улыбающиеся лица, дымящийся глинтвейн и прощальный кубок на посошок; пересуды, разговоры, смех и поздравления, все тепло одеты, светит декабрьское солнышко. Конечно, то было другое время, но она до сих пор слышит цокот копыт и видит колечки пара, выходящего из конских ноздрей. Чистить и оседлывать лошадей на конюшне было ее работой, и она помнит запах кожи и сена, как будто это было вчера.

Когда она выросла и начала работать за стойкой бара, местный парень с грубыми руками и мягкими губами поцеловал ее в коридоре у туалетов. От него пахло сидром, и его кожаная куртка поскрипывала, когда он прижимал ее к себе. Джим? Джек? Она чувствовала огонь, который он зажег внутри ее, и по сей день.

Ну и конечно, здесь она в первый раз поцеловала Майка. На следующее утро она проснулась в своей спальне и вновь пережила это чувство, наслаждаясь его сладостью, и ее тело переполнилось ощущениями, волнением и желанием, но она не понимала, что с ней происходит. Единственное, что она знала, – это то, что хочет большего, ей необходимо большее.

А когда росла Мэгги, сколько раз они с Майком сидели в этом саду, ели креветки с картофелем фри, макая их в пакетики с кетчупом, или воскресный обед, которым когда-то так славился «Лебедь». После смерти мамы они часто приходили сюда с Тоби. Миска супа по-быстрому с хрустящим хлебом. Цветная капуста в сырном соусе, посыпанная крошкой из бекона. Или какой-нибудь из «лебединых» знаменитых пирогов. Ее любимый – с курицей и луком-пореем: разламываешь блестящую корочку, а внутри сливочная начинка. От этого воспоминания у Черри потекли слюнки.

Она подошла к притулившемуся над рекой лодочному сараю. Перед ним росли яблони. Он был построен из того же серого камня, что и паб, и переделан под жилье. Внизу – гостиная открытой планировки, наверху, под самой крышей, – спальни. Домик тоже переживал нелучшие времена. Сосновая облицовка на внутренних стенах, модная, когда сарай перестраивали под жилье, была вопиюще оранжевой; в кухонных шкафчиках из меламина цвета бургундского вина заедало раздвижные дверцы. Как и паб, домик нуждался в любви и внимании. И в игре воображения. Его расположение на излучине реки было идиллическим. Черри представила, как просыпается под журчание воды и пение птиц.

Она вновь почувствовала теплое покалывание внутри. Смесь возбуждения и риска. У нее руки чесались от нетерпения начать осуществлять свой план и пустить в ход свою магию. Палитры красок и тканей пронеслись у нее в голове. Образцы досок для пола и каталоги дверных ручек.

Черри знала, что деньги, которые оставила ей мать, предназначены для нее. Ее заначка. Кэтрин сказала: «Сделай что-нибудь для себя. Для себя, не для Майка или девочек. Ты и так отдала им много».

Для Черри «Лебедь» имел особое значение. Он так долго был частью ее жизни. Ей было невыносимо думать, что его превратят в жилой комплекс. Ей вскружила голову идея вернуть ему былую славу, восстановить его роль в жизни Рашбрука, снова сделать паб сердцем деревни. Черри видела его процветающим. Потенциальные посетители были на месте. Никуда не исчезли. Просто ходят куда-то еще. Их можно заманить обратно.

Именно такой вызов ей необходим. Дело, в которое она окунулась бы с головой после потери мамы, то, чем она могла бы гордиться, что послужило бы памятником обоим ее родителям. Она прикинула, что ей понадобится не больше двенадцати месяцев, чтобы привести паб в порядок. Как только он станет приносить стабильную прибыль, можно будет его продать. Стоящему покупателю, разумеется. Пока это в ее силах, она никогда не допустит, чтобы «Лебедь» достался Маркусу Дрейкотту.

Черри пошла обратно. Алан доставал чистые бокалы из посудомойки и расставлял их на полке, хотя выражение его лица говорило, что в этом нет никакого смысла.

– Я хочу купить у тебя «Лебедь», – сказала она. – Не могу видеть, как его превратят в апартаменты. Это совсем не то, что нужно деревне.

Он распрямился и нахмурился:

– Что?

– Время от времени мне будет нужен твой совет. Думаю, я справлюсь. Мне досталась заначка от мамы. Полагаю, она бы одобрила мою затею. На самом деле, я уверена, она бы настаивала на этом.

У Алана был совсем ошарашенный вид.

– Черри… Не могу представить здесь у руля лучшего человека, но это разрушит твою жизнь. Этот паб – прожорливое чудовище. А если не будешь поспевать, смотри, что случается. – Он сокрушенно окинул взором мрачный интерьер.

– Я долго думала, – призналась Черри, – о том, как я люблю Рашбрук. Сколько он для меня значит. Мне бы хотелось вернуться в сердце нашей деревни. Я не знала, что буду делать, после того как продам Вистерия-хаус, и вот идеальный ответ.

– А Майк?

Повисла пауза. Черри подняла руку и с вызовом отбросила назад волосы.

– У Майка полно своих дел. – Она попыталась выкинуть из головы навязчивое воспоминание о сцене на вечеринке.

Алан нахмурился:

– Но вы двое… – Он скрестил пальцы, изображая близость.

Черри заколебалась, прежде чем сказать правду:

– Кое-что случилось вчера. Не то чтобы значительное. Однако я чувствую, что назрели перемены.

– Ох! – Алан смотрел на нее во все глаза. – Ты в порядке?

– Да. Я слишком стара, чтобы принимать это близко к сердцу или расстраиваться. Двадцать лет назад, возможно, была бы другая реакция. Но мне почти семьдесят. Не стану же я биться в истерике. – Она улыбнулась.

– Знаешь, не нравится мне все это. Вы с Майком всегда были неразлучны.

Черри махнула рукой:

– Все будет хорошо, уверена. Просто недоразумение. У всех пар случаются недоразумения, так ведь? Но впервые я поставлю себя на первое место. Буду делать то, что хочу. Я хочу сделать это для себя. – Она положила руки на плечи Алана. – И для тебя тоже. Вы с Джиллиан можете быть свободны и делать то, что необходимо.

Алан прочистил горло. Он не был уверен, что может говорить.

– Послушай, пойди подумай хорошенько. Это большая ответственность. Нельзя вот так заявиться поутру в понедельник и купить паб…

– Можно, черт возьми! Чему я научилась в жизни, так это доверять своей интуиции. К тому же нашей деревне нужен «Лебедь».

– Мне так стыдно, что я запустил его.

– Ты не должен стыдиться. – (На безутешного Алана было больно смотреть.) – Сейчас самое главное – Джиллиан. Это не провал. Ты сделал все, что мог, с теми картами, которые тебе достались.

– Мне будет не хватать «Лебедя». Он был моей жизнью… сколько? – Алан прикинул. – Двенадцать лет прошло, с тех пор как я его приобрел?