Спор можно и проиграть

— Я в процессе. Надо помариновать мальчика, чтобы он в полной мере понял, как ему повезло.

Кажется, опасный момент миновал. Гроттер вдруг поняла, что до этого сидела будто не на подушке, а на стоге иголок. Она расслаблено откинулась спиной на край кровати и вновь сделала глоток вина. Если Анька сейчас не решит вернуться к теме Ванька-Танька, то ей смело можно будет вручать награду «Подруга года». Впрочем, что-то внутри она своими словами задела, но девушке было слишком тепло, спокойно и хорошо, чтобы забивать сейчас свою голову ненужными мыслями. «Я подумаю об этом завтра»*, — сказала бы одна известная героиня романа.

***

В субботу выспаться не удалось. Хуже мерзкого дребезжания будильника может быть только звонок телефона, особенно утром в выходной. Таня старательно игнорировала навязчивую мелодию до тех пор, пока на её голову не приземлилась подушка.

— Ответь, блин, уже. И заодно объясни кому-то там, что даже мне не звонят в такое время, — Гроттер раздраженно застонала, но протянуть руку и ответить её заставила угроза подруги: — или это сделаю я. И вряд ли этот кто-то вообще потом позвонит тебе.

— Алло.

Жизнерадостный голос в трубке пожелал доброго утра и поинтересовался, как спалось и когда она сегодня придет. Потребовалась почти минута, чтобы сообразить, что звонит Валялкин.

— Я только продрала глаза. Ты меня разбудил, — не слишком нежно вышло, зато честно. Такая не слишком милая честность нередко обострялась у девушки именно по утрам.

— Извини. Уже девять часов, я думал, ты уже не спишь.

Выдержки едва хватило, чтобы не нагрубить в ответ. Думал он, видите ли! Причем в девять утра в субботу! Гроттер глубоко вздохнула, удерживая рвущиеся наружу слова, и улыбнулась в трубку:

— Забудь, всё нормально. Извини, а что ты спрашивал?

— Когда ты придешь сегодня, — от бодрости в голосе хотелось выть. Таня открыла глаза, чувствуя, что еще пара секунд и она заснет посреди разговора, и, зевнув так, что едва не вывихнула челюсть, ответила:

— В три будет нормально?

— В три? Просто отлично! Ты какое вино любишь: красное или белое? Сухое или сладкое? — Да как можно быть в девять утра таким активным?

— Жидкое, — буркнула рыжая, но, услышав в трубке непонимающее «Чего?», всё же сказала нормально: — Полагаюсь на твой вкус.

— Вот и отлично. Тогда, до свидания?

— До свидания, — бросила Гроттер и нажала отбой, надеясь, что их прощание было именно прощанием, а не еще одним напоминанием, что это будет не совсем дружеская встреча. Против свиданий рыжая ничего против не имела, но в этот миг идея казалась плохой — хотелось только валяться в кровати и никуда не выходить. В идеале, позвонить родителям, а потом воплотить в реальность одно из вчерашних предложений Ваньки: отключить телефон.

— Верни подушку, — послышалось справа, и девушка с удовольствием швырнула её обратно, стараясь попасть по высунувшейся из-под одеяла голове. До трех еще куча времени, а, значит, можно еще поспать.

***

Ванька и правда готовился — Таня с удивлением рассматривала бутылку вина и фрукты на столе. Не укрылись от внимания и зашторенное окно, и зажженные свечи. В воздухе пахло чем-то приятным, и даже на половине Ягуна было прибрано. Гроттер бывала здесь прежде, естественно, когда не было Лизы, а, значит, и Валялкина. Тогда приходилось внимательно смотреть, чтобы не наступить на очередную хрупкую детальку или не сесть на микросхему. Теперь эта комната выглядела… даже слишком чистой для мужского жилища в общежитии.

От утреннего ворчливого настроения не осталось и следа. Теперь в груди разливалось тепло, которое пусть и не обжигало страстью, но приятно согревало. Ванька стоял посреди комнаты и выглядел чуть ли не нарядно, хотя предполагался просто просмотр фильма. С вином. И свечами. И четким ощущением, что простыми объятьями дело не обойдется.

— Ты пришла! — кажется, он всё еще не верил, что с минуту назад открыл дверь и впустил Таню вовнутрь.

— Конечно. Я же обещала, — Гроттер мягко улыбнулась и неуверенно поежилась. Ситуация была крайне неловкой; что парень, что девушка замерли на своих местах, не зная, что делать дальше. Желание развернуться и сбежать становилось навязчивой идеей.

— Вино будешь? Я тут несколько фильмов выбрал, глянешь? — вдруг засуетился Ванька, спасая ситуацию. Таня облегченно вздохнула и утвердительно кивнула, отвечая сразу на оба вопроса. Все загруженные фильмы были комедиями про животных. С куда большим удовольствием она посмотрела бы ужасы или триллер, но расстраивать парня не хотелось — он, видимо, и правда думал, что ей могут понравиться говорящие собаки и коты. Гроттер сглотнула и постаралась убедить себя, что он хотел как лучше. Только слишком уж часто в последнее время приходится саму себя в чем-то убеждать. — Выбрала что-нибудь? — Ванька вдруг оказался прямо перед ней с двумя наполненными бокалами в руках.

Таня наугад открыла одну из ссылок и кинула:

— Давай этот.

Парень радостно заулыбался. От нежности в его взгляде заныли зубы. Словно выпила стакан меда и сахаром заела — так сладко. Приторно сладко. Кажется, именно так она охарактеризовала сама для себя их первый поцелуй.

— Отлично! Я смотрел его, но с тобой с удовольствием посмотрю еще раз!

Устраиваясь поудобнее на диване, девушка мысленно застонала. Не дай Бог, он окажется одним из тех, кто будет весь фильм сопровождать комментариями вроде «Смотри, смотри, сейчас классный момент будет!» и «Не, ну в конце он, конечно, даст жару». В компании таких она, как правило, ощущала нестерпимое желание использовать подушку не по назначению. Или по назначению — смотря с какой стороны посмотреть на статистику удушений в бытовых условиях.

Валялкин оказался добротным зрителем. Он не вставлял глупые комментарии, смеялся там, где это было действительно нужно, и оказался достаточно теплым и удобным, чтобы на него облокотиться. Таня даже почти забыла, что смотрит глупую комедию с говорящими животными, когда рука на её талии начала медленно поглаживать её бедро. «Это еще ничего не значит» — постаралась она утихомирить внезапно возникшее желание отодвинуться. Некоторое время парень не проявлял других знаков внимания, и рыжая практически успела успокоиться и вновь расслабиться, когда тонкие пальцы мягко коснулись её щеки и повернули лицо в сторону от экрана. Уголки Ванькиных губ едва заметно приподнялись, а потом он поцеловал Таню. «Всего лишь поцелуй, вы ведь встречаетесь».

Ладонь нежно, но требовательно сжала бедро, а потом скользнула под водолазку. «Он не делает ничего плохого». Левый сосок на провокационную ласку не поддался. На губы, скользнувшие по шее поцелуями, тело никак не откликнулось. Между тем чужой рот стал куда более властным и нетерпеливым — теперь нежные касания вдруг начали перемежаться с мягкими, но ощутимыми покусываниями. Таня с удивлением следила за своей реакцией. Точнее, за её отсутствием. Казалось бы, секса не было очень давно, от любого прикосновения должна была бы потечь. Но чужие пальцы казались слишком шершавыми, губы оставляли на щеках и скулах не ожоги, а неприятные влажные дорожки — кожа в этих местах мгновенно покрывалась мурашками от прохладного воздуха. В комнате теперь почему-то витал не приятный аромат, а чувствовался только запах горящих свечей.