Спорим, мы поженимся ?

Я даже не нашлась, что ответить. Спрятавшись за чашкой кофе, прокашляла невнятно:

— Ага, ага.

— Платье, я считаю, нужно заказать! Как ты думаешь?

— Ну.

— Свадьба — это же один раз и на всю жизнь, правда? И отпраздновать нужно так, чтобы остались воспоминания приятные, чтобы всё с шиком! Ты согласна?

— Ну. да.

— Яна! Я тебе удивляюсь! Как будто и не о твоей свадьбе говорим!

Малика выглядела шокированной. А я вымученно улыбнулась:

— Я просто. Ну, мы с Гошей ещё не думали об этом. Мы так мало знакомы!

— Ой, я тебя умоляю! — Малика рассмеялась. — Бери-хватай! Не ошибёшься! Я знаю своего брата, он добрый, умный и не жадный! Почти, как папа, но не такой суровый. За Жоркой будешь, как за каменной стеной.

— Обещаю тебе, что очень хорошо подумаю и с ним поговорю, — наконец развеселилась и я. А чего грустить, когда так усиленно сватают за собственного босса, с которым у меня полнейшее непонимание. Обязательно поговорю с Гошей на эту тему, пусть сестрице скажет своё веское слово.

— Ладно, я вижу, что тебе не терпится присоединиться к ненаглядному! Завтра у нас будет целый день, на речку сходим, позагораем, договорились?

— Не вопрос, — ответила я, допила кофе и сбежала.

А в спальне меня ждал сюрприз в виде спящего Г оши. Чисто вымытый, розовый и безмятежный, он дрых — в том кресле, которое я присмотрела для себя.

Глава 11. Воскресенье

Я мылась в душе, ожесточённо тёрлась гель-душем, снова и снова, и не могла избавиться от мыслей о своём великолепном боссе. Спал он так крепко, что не услышал, как я вошла. А покрывало, которым он замотался с ног до головы, сползло. Видения голого торса, ноги, высунувшейся до пола, покрытой тёмными волосками, расслабленной и небрежно опирающейся пяткой о паркет, волновали практически против воли. Я не хотела думать о Гоше. Не хотела!

Но думала.

Зачем мне это? Зачем мне вечно недовольный мужик, которому не угодишь? Зачем мне мужик, который млеет от насквозь искусственной певички с такими длинными ногтями, что непонятно, как она в туалете подтирается? Зачем, господи? И я старательно думала о квартире, которую смогу купить, если не сорвусь и не напишу заявление по собственному желанию. О деньгах, которые я получу в конце месяца. О том, как маме напишу письмо — торжествующее, с приложенными к нему купюрами...

Но дальше мыться было уже неприлично. Вдруг скажут, что я нарочно воду лью?

Поэтому я долго вытиралась, долго расчёсывала волосы и то заплетала косичку на ночь, то расплетала. А когда вышла из ванной и скользнула в кровать, оказалось, что из кровати отличный обзор на кресло со спящим Гошей. Отвернулась от него с неожиданной злостью — ну как он смеет занимать мои мысли? — и принялась шёпотом повторять японские цифры, на втором круге сравнивая их с китайскими, а на третьем — с китайскими и немецкими. Раньше мне никогда не требовалось больше трёх кругов.

В эту ночь я повторила цифры на всех языках, которые знала.

А потом мне снилась свадьба.

Я стояла в чёрном платье с очаровательными рюшечками рядом с Г ошей в ослепительно белом костюме. В руках у меня был букет чёрных розочек, а все гости, среди которых я заметила семейство Возниковых в полном составе, включая Анжелику, были, наоборот, в кислотно-розовых нарядах. Католический пастор (?) с благостной улыбкой осенил нас крестом и сладко сказал: «Разрешаю вам заниматься любовью!»

На этом мой сон прервался самым пакостным образом: я проснулась от грохота.

Вскочила, села в кровати, пытаясь рассмотреть что-нибудь в тёмной комнате. И рассмотрела.

— Ох ты господи. Гоша! Ты в порядке?

Он банально свалился с кресла!

Я выбралась из-под одеяла и прошлёпала босыми ногами до босса, присела рядом:

— Живой? Ударился?

— Ох. Немного, — Гоша поднялся с пола, потирая бок, опёрся на мою руку и глянул в глаза всполошённо: — А ты чего не спишь?

— Здрасьте приехали! — проворчала, подтолкнув его к кровати. — Разбудил, когда падал!

— Извини.

— Да ладно!

— Я не думал, что кресло такое маленькое.

— А нефиг было вырастать таким большим! — мой голос отчего-то дрогнул. Может быть, оттого что мы оба были без штанов? Это обстоятельство заставило меня покраснеть. Теперь даже на каких-нибудь переговорах в серьёзной бизнес-компании я всегда буду вспоминать Гошины волосатые ноги!

Чёрт, можно ли как-то развидеть это? Забыть навсегда? Сейчас бы села в машину и уехала в Москву. Если бы могла...

— А куда ты меня толкаешь? — поинтересовался Гоша, зевая. Я ответила почти зло:

— На кровать.

— Яна, мы с тобой. Ты же помнишь, что только играешь мою невесту?

— Да ты издеваешься надо мной, да? — вскипела я. — Конечно, помню! И кстати, утром у нас будет небольшой, но серьёзный разговор про свадьбу и твою сестру! А пока иди спать на кровать, потому что я прекрасно помещусь на кресле!

— Нет-нет, я не могу позволить тебе спать в кресле, — он развернулся на сто восемьдесят и схватил меня за руки. Я принялась вырываться. Так мы и пыхтели посредине комнаты, борясь друг с другом, пока не осознали полный дебилизм ситуации и не замерли, глаза в глаза. В голове мелькнула мысль спросонья: «Если он опять меня поцелует, я затащу его в постель сама!»

И он, помедлив, наклонился, коснулся губами моих губ, а руки скользнули по плечам, щекоча и лаская, зарылись в волосы, сгребая их на затылок, запрокидывая голову назад. Губы стали жадными и властными, но я не отдалась им, как любят писать в любовных романах. Я захватила власть сама, приподнялась на цыпочки, чтобы не упустить ни миллиметра, чтобы получить всё, что хочу, и чтобы Гоша не вздумал меня оттолкнуть.

Он не оттолкнул.

Он обнял меня за спину, поднял в воздух и плавно опустил на кровать. И мы потерялись в простынях, запутались в одеяле, яростно ища друг друга и упиваясь этой борьбой.

А когда я, уставшая и довольная, засыпала, устроившись в сгибе его локтя, ещё одна гениальная мысль посетила меня. Теперь я самая настоящая секретарша, которая спит с боссом.

Утром меня разбудили собаки. Они лаяли во дворе — настойчиво, как кукарекающие петухи. Гоша вытянул руку из-под моей шеи и протянул недовольно:

— Ну что там случилось. Неужели никого нет, чтобы собак утихомирить?

— А сколько времени? — спросила я будничным тоном и только потом осознала, рядом с кем лежу. Господи боже мой! Я провела ночь с Гошей! Рука сама потянулась за одеялом, чтобы прикрыться, отделиться, больше не чувствовать жаркое бедро рядом со своим. Но меня уведомили: