Спой для меня

— Ты плачешь? — Карнилов отстранился от меня, непонимающе сложил руки под грудью.

— Это слезы счастья, — неправдоподобно соврала я, стараясь улыбнуться. Ничего не вышло.

Не видеть больше Германа — это настоящая пытка. Расстаться с ним навсегда. Бросить новую работу, разорвать трудовой договор, послать его. Он думает, что теперь, когда стал моим боссом, сможет вернуть меня? Это не так. Если я уеду в другую страну, то покажу ему, насколько сильной может быть женщина. Докажу, что умею уходить по-английски.

— Я подумаю, Геннадий Федорович. И, скорее всего, дам положительный ответ. Мне просто нужно уладить кое-какие дела. — Нервозно одергиваю шубу и украдкой вытираю подлую слезу.

До дома я дойти не успела, потому что мой сотовый просто разорвало от сообщений. Остановилась под фонарем, стянула с рук перчатки и полезла проверять социальные сети.

Вера настрочила столько сообщений, что у меня перед глазами помутнело от их количества. Подруга написала какую-то несвязную ерунду, что свидетельствовало только о том, что с ней что-то произошло. Я набрала ее номер, так и узнала, что Вера очень распереживалась из-за закрытия «Гвоздя», и очень хочет со мной встретиться. Еще подруга добавила, что Герман полный мудак, и она недоумевает, как я могла с ним жить.

Договорились встретиться через сорок минут у «Гвоздя».

Сегодня Вера казалась какой-то подозрительно счастливой, и я начала задумываться, что в этом как-то замешан Герман. Хуже всего будет тот расклад, в котором вчера между этими двумя случился секс.

От одной мысли в горле застрял ком, и дышать стало сложно.

— Расскажи, как твои дела? Как театр? — Верка взяла меня под руку и вновь довольно улыбнулась, как кот, обожравшийся сметаны.

— Все хорошо, готовимся полным ходом, — холодно ответила я. У меня нет ни малейшего желания рассказывать ей подробности репетиций, свои вокальные ошибки и достоинства, она в этом ничего не смыслит.

— Премьера, наверное, будет горячей? — Вера многозначительно вскинула брови, но я понятия не имела, что она имеет в виду. — Сегодня я посмотрела на сайте театра фотки актеров. Капитана Грея играет очень горячий парень.

— Ему тридцать семь, Вер. Он горяч только для старух. — Усмехнулась я, хотя на самом деле так не считала.

— Тебе в театре никто не нравится?

— Нет, — невзначай поморщилась. — А если тебе и правда интересно, как в театре, то мне бы с тобой посоветоваться. Карнилов Геннадий Федорович, продюсер, зовет меня во Францию для участия в новом мюзикле. И я не знаю, ехать мне или нет.

— Во Францию? — Верка закашлялась.

— Это такой шанс показать себя не только в России. Это совсем другой уровень.

— Вика, а ты не думала, что продюсер просто хочет тебя? Ну или он отвезет тебя в другую страну и продаст в сексуальное рабство? Или заставит сниматься в фильме для взрослых? — Подружка взволнованно сжала мою руку.

— Не думаю, Карнилов не такой. Просто это такой шанс, Вер. А я разрываюсь между Германом Амурским с должностью в ресторане и Карниловым с исполнением моей мечты.

— Знаешь, Вика, — Вера остановилась, внимательно посмотрела мне в глаза и нарочито громко вздохнула. — Я считаю, что ты должна остаться здесь. И дело ни в должности и ни в Германе. Просто ты должна остаться.

Странно вообще, что Вера так говорит. Сколько ее помню, она всегда обеими руками за любые приключения. И если ы такая возможность открылась перед ней, она бы кинулась не раздумывая.

Прогулка с Верой заставила меня еще больше задуматься о своей дальнейшей жизни. И вместе с этим вспомнить все наши дни и ночи с Амурским.

Ночью мне вновь приснился он. Его сильные руки, дьявольская улыбка и глаза, в которых я каким-то чудесным образом смогла разглядеть нежность. Может, я совсем не разбираюсь в мужчинах. Может, доверять противоположному полу я уже никогда не смогу.

В «Гвозде» за прошедшую ночь стало пыльно и душно. Мне пришлось открыть окно и взять в руки швабру, чтоб хоть немного привести будущее кафе в порядок. Перед встречей с дизайнером, который составит эскиз будущего интерьера, я немного нервничала.

И как оказалось, не зря.

Молодой мужчина осторожно прошел внутрь, скрипнув дверью и застыл, увидев меня.

— Здравствуйте, — я улыбнулась и протянула ему руку. Не знаю почему, но мне показалось, что все деловые люди так здороваются.

— Здравствуйте, красавица, — парень принял мою ладонь, но вместо рукопожатия я почувствовала его губы на своей коже. Смутилась и покраснела, отвернулась, чтобы прийти в себя.

— Такой молодой, и уже успешный дизайнер, — сорвалось с моих губ прежде, чем я осознала нелепость своих слов.

— Я во многом обязан за это отцу, — отозвался приятный голос за моей спиной.

Я сказала это вслух? Глупая. Глупая. Глупая!

— Ну что ж, у меня есть кое-какие наработки. Они в моем кабинете. — Постаралась улыбнуться, обернувшись к дизайнеру, но не смогла. Он внимательно изучал меня, оценивал. Скептически прищуривал глаза, но через мгновение распахивал их.

— Вы само совершенство. Как произведение искусства в Эрмитаже. Как роза среди ромашек. — Зашептал парень, и я вновь смутилась.

— Приступим к работе, — строго пробормотала я.

В кабинете я показала молодому человеку все свои наработки, рассказала о цветовой гамме. Дизайнер внимательно слушал меня и стучал по клавишам ноутбука на своих коленях. Я старалась вычеркнуть из памяти его нелепые комплименты, но вместо этого при малейшем воспоминании о них невольно краснела.

Все бы прошло гладко, если бы не заявился Герман.

Амурский вальяжно распахнул дверь, осмотрел сначала Петю, нашего дизайнера, а потом пристально уставился на меня.

— Познакомьтесь, это хозяин будущей «Мечты», Амурский Герман Александрович, — я натянула улыбку.

Сложнее всего мне давалось именно улыбка в его присутствии. Потому что Герман все еще вызывал во мне какие-то нелепые чувства. По-прежнему от взгляда ледяных зеленых глаз у меня неслись мурашки, и низ живота жалобно сводило, а сердце и вовсе переставало биться.

Мужчины перекинулись рабочими фразами, Герман внимательно осмотрел все то, что мы уже успели придумать и одобрил.

Петя встал с места, убрал ноутбук, и я вызвалась его проводить.