Справедливость-это женщина

– О, Майк! – Теперь она была уже на ногах и, повернувшись к нему спиной, смотрела в окно. – Не нужно говорить такие вещи.

– Почему же, девочка?

– Потому что, – Бетти быстро повернула голову в его сторону и снова взглянула на него, – они причиняют боль.

– Я не хотел причинить боль. Я лишь говорю, девочка, что ты теряешь себя; тебе следовало быть замужем и иметь собственных детей.

– Все зависит от случая.

– Тогда скажу, что кругом – полные идиоты.

– А если я не хочу замуж?

– Если ты скажешь об этом кошке, она выцарапает тебе глаза. Любая женщина хочет замуж.

– Ничего подобного. – Теперь она вновь стояла перед ним. – Десятки, сотни женщин не хотят вступать в брак, как, впрочем, есть и мужчины с подобными настроениями.

– Тогда они не совсем нормальные.

– По вашему образу мышления, возможно, это и так, но факт остается фактом.

– Ты хочешь сказать, что ты – одна из них?

Она поперхнулась, прежде чем ответить.

– Нет, я не одна из них.

– Значит, ты хочешь замуж?

Каким бы ни был ее ответ, Бетти не пришлось давать его, так как раздался слабый стук в дверь, и, когда она сказала «войдите», дверь быстро отворилась, не менее быстро комнату пересекла Элла и громким шепотом произнесла:

– Здесь… здесь леди Эмберс. Она пришла; спрашивает вас. Я… я сказала, что вы наверху, а когда я пришла туда, вас там не было. А госпожа велела мне пригласить ее наверх, и она сейчас с госпожой. Я… я подумала, что нужно сказать вам.

– Спасибо, Джейн. Спасибо. Я сейчас спущусь.

– Леди Эмберс. Ну и дела! Наши акции повышаются. Это ведь та старушка, которая хочет, чтобы ты была с ней?

– Да, это она.

– Видимо, она пришла за ответом. Что ты намерена делать?

– А как вы думаете? – Бетти взяла ребенка у него из рук, и, когда быстро пошла к двери, Майк крикнул ей вслед:

– Не смей. Слышишь?

Она не ответила, а заспешила вниз по лестнице и направилась в спальню, на мгновение остановившись, прежде чем открыть дверь и войти в комнату.

Леди Эмберс сидела напротив Элен. Она тотчас улыбнулась ей.

– А! Вот и вы. С ребенком на руках. Это вам идет. Почему не приходите ко мне? Я писала вам; вы разве не получили мое письмо?

– Получила и ответила на него.

– Но я не получила ответа. Возможно, он не был послан отсюда или если и был, то был перехвачен на том конце; никому нельзя доверять. Дайте мне взглянуть на него.

Когда Мэри Эмберс вытянула морщинистую шею из своего норкового палантина, Бетти, вместо того чтобы нагнуться к ней, сказала:

– Думаю, лучше будет, если мать похвастается им сама, – и поместила ребенка на колени Элен. Однако ее тактичность не смягчила выражения лица сестры. Она видела, что Элен заведена, и ей легко было догадаться чем, так как леди Мэри, как она считала, является специалистом по доведению людей до такого состояния.

– Он выглядит здоровым. На кого он похож? – Эмберс перевела взгляд с ребенка на Элен и откровенно заявила: – Не на вас, пожалуй, на отца. Да, я помню его; я встречалась с ним на вокзале. Грубовато-красивый человек. Да, грубовато-красивый. Мужчины более привлекательны, когда они грубовато-красивы. Люди, которые слишком красивы – мужчины или женщины, – теряют кое-что. Мне больше нравятся некрасивые люди: они всегда интереснее, как, например, ваша сестра. – При этом она кивнула в сторону Бетти, которая сжала губы и слегка наклонила голову при этом сомнительном комплименте; и в следующий момент она поняла причину выражения лица Элен, когда старая леди продолжила мысль: – Когда приходится жить с кем-то довольно продолжительное время, красивые лица могут вызывать раздражение. Они довлеют; они напоминают вам о возрасте. Но с личностями дело обстоит по-другому, они развлекают. И знаете? – Она ткнула пальцем над головой ребенка по направлению к груди Элен и закончила мысль словами: – Это ценнейшее качество в жизни – уметь развлекать, так или иначе уметь развлекать. – Затем она повернулась, выставила подбородок в сторону Бетти и спросила:

– Когда вы будете готовы уйти?

– Но сейчас, леди Мэри…

– Никаких «но, леди Мэри», вы мне сказали, что придете ко мне, как только родится ребенок.

– Это не совсем так. Я сказала, я пробуду здесь столько, сколько будет нужно.

– Но она чувствует себя хорошо и ходит. – Теперь она не удосужилась взглянуть на Элен, а лишь выставила по направлению к ней большой палец. – И мне кажется, она вполне взрослая, чтобы присматривать за собой и ребенком. И я вижу, тут много прислуги; я уже заметила одного мужчину и двух служанок, а также того негра-шофера. У вас их здесь не меньше, чем у Сары.

– Она не уйдет.

Теперь старая леди резким движением повернула голову к Элен и некоторое время удивленно смотрела на нее, после чего проговорила:

– Вы уже один раз говорили это, но я спрашивала вас: вы что, контролируете ее жизнь? Она самостоятельная женщина и может идти куда пожелает; и если я в чем-то разбираюсь, то уверена, что она пойдет туда, где она нужнее, и я полагаю, что моя потребность превышает вашу. – Она кивнула Элен; затем, быстро переключив внимание снова на Бетти, сказала: – Так как же?

Бетти медленно вышла вперед и, остановившись у самого кресла старой леди, нежно произнесла:

– Мне очень жаль, но… но я не могу оставить ее в данный момент.

Они смотрели друг на друга. У Бетти было печальное лицо, а у старой леди в этот момент – слегка взволнованное; но ее голос был по-прежнему резким, когда она спросила:

– Значит, вы здесь пожизненно?

– О нет, нет; я могу уйти…

– Она здесь будет столько, сколько пожелает. Она – моя сестра, и это – ее дом, – сухо проговорила Элен.

Старая леди поднялась с помощью Бетти, поправила палантин, натянула коричневые шелковые перчатки повыше на руки, слегка встряхнулась, подобно тому как это делает курица после принятия ванны из пыли, затем резко повернулась и вышла из комнаты.

Бетти, не взглянув на Элен, последовала за леди Эмберс и, выйдя на лестничную площадку, поспешно схватила старую леди за руку, нежно сказав:

– Не сюда, лестница здесь.

Леди Эмберс шла молча, пока они не достигли холла, и там, стараясь контролировать свой голос, сказала:

– Я считаю вашу сестру неприятной особой. С первой же нашей встречи я поняла, что она мне не понравилась. Она эгоистична; это видно по ее лицу, мелкому и капризному. Вы – дура. Вам это известно. – Теперь она придвинула свое лицо к Бетти. – И дура вдвойне за то, что позволяете распоряжаться собой. Но придет время, поверьте моим словам, дорогая, придет время, когда вы захотите вырваться из затхлой атмосферы этой комнаты. Она перекладывает ответственность на других, но я вижу ее насквозь. Знаете, что она сказала мне? Что «она вам нужна больше, чем вы ей». Ее тон был совершенно иным, пока вы не вошли в комнату: она пыталась делать вид, что хочет облагодетельствовать вас, но я поймала ее на этом, сказав, что из недолгого знакомства с вами могу сказать, что вы не принадлежите к людям, легко принимающим одолжения. Если бы вы проявили благоразумие, мы с вами давно бы грелись на солнце… Завтра я уезжаю. Джеймс вроде бы умирать не собирается, а Сара действует мне на нервы. Они так старомодны, настолько отстали от времени. Но, мисс, я буду поддерживать с вами связь, поскольку… – Ее голос упал почти до шепота, и, взглянув прямо в глаза Бетти, она сказала: – Не знаю почему, но у меня такое ощущение, что мы с вами будем вместе к взаимной выгоде. У меня было такое ощущение лишь раз в жизни, и оно оказалось верным.