Справедливость-это женщина

– Что она имела в виду под словами «вы одни»? Неужели она подумала, что я поеду с тобой?

– Ну конечно же нет.

– Тогда почему же она так написала?

– Не знаю, Элен. – Бетти сложила письмо и положила его в карман. – Эксцентричная старая леди, – добавила она.

– Тебя приглашают из милости: ты не должна ехать; она пишет, леди Ментон не собирается встречаться с тобой.

– Я собираюсь поехать, Элен; очевидно, ей очень одиноко.

– Ерунда. Скорее всего, она скучает и хочет использовать тебя в качестве предлога.

– Весьма возможно. Весьма возможно. – Бетти повернулась к двери и добавила, уже открывая ее: – Так поступают большинство людей.

Когда дверь закрылась за ней Элен раздраженно крикнула:

– Бетти! Бетти!

Бетти не обратила внимания, пересекла лестничную площадку и вошла в свою комнату. Джейн уже зажгла камин, так как день был холодным; через десять дней Рождество. Она никогда особенно не ждала Рождества, поскольку в дни праздника чувствовала печаль. Она не могла это объяснить, но даже ребенком она была грустна в это время года. Рождественские подарки и те не могли смягчить это состояние. Бетти не могла понять, почему это так; это, видимо, заложено в ней. Но сейчас она находилась в депрессии по иным причинам, которые не могла обсуждать с Элен. Это было вызвано глубоким сочувствием, с которым она относилась к шахтерам, живущим в поселке, и ко всем остальным, кто был вынужден возвращаться на работу на худшие условия, чем до начала забастовки. Семь долгих месяцев они держались, а теперь, как сказал вчера Джо, они походили на армию, сдавшуюся жестокому врагу, и, будучи побежденными, были полны злобы и ненависти.

Бетти видела плоды этой ненависти несколько недель тому назад, проезжая через Фелберн. Шахтеры дрались с полицией, защищавшей горняков, пришедших из другого города работать на их шахте. На улицах раздавались яростные проклятия, вперемешку с криками: «Штрейкбрехеры! Грязные твари! Подлые ублюдки! Воры! Вырываете хлеб изо ртов детей». И она видела измазанные кровью, худые, охваченные ненавистью лица людей.

Месяц тому назад все окна одной секции завода Джо были взломаны, а двое из его рабочих были подвергнуты нападению и избиты. Несправедливость порождает звериные инстинкты; Майк хорошо выразил эту мысль, сказав, что она превращает мирных котов в тигров.

И теперь, когда все это позади, поселок и город находятся в еще большем унынии, чем когда забастовка была в самом разгаре. Она сравнивала положение с оккупированной во время войны территорией. Полагают, что среди шахтеров много грубых смутьянов, но поневоле огрубеешь, если тебя заставляют работать на таких условиях и за такую мизерную зарплату.

Последнее время были такие моменты, когда Бетти жалела, что приехала сюда. За исключением периода, когда она находилась на военной службе, она большую часть жизни провела среди класса людей, которые в основном отличались респектабельностью. Хотя в последнее время ей приходилось работать по найму, она тем не менее в чем-то стояла на одном уровне со своими хозяйками. Но, прибыв в этот дом, она окунулась в совершенно иную атмосферу, странную атмосферу; и, несмотря на все это, ей нравилось здесь; ей были симпатичны люди, которые создавали эту атмосферу, и не только Джо и Майк, но и Дэвид и Хейзл из соседнего коттеджа, которые без лишних слов вели борьбу с расовыми предрассудками; и Элла, вынужденная сменить свое имя, чтобы угодить Элен; а также Мэри и Даффи, работающие в поте лица своего. И ей было тяжело осознавать, что она чувствовала себя более непринужденно в их компании, чем в компании своей родной сестры.

Элен всегда была обидчивой, и брак не исправил ее; фактически в последнее время ей не единожды с трудом удавалось разыгрывать роль «доброй сестры Бетти», вместо того чтобы возразить и сказать ей все, что она думает. Но она помнила, что Элен приближалась к седьмому месяцу беременности и в основном чувствовала себя плохо или, по крайней мере, так говорила. Бетти тяжело опустилась в кресло и пододвинула ноги к огню. Она не должна обвинять Элен в том, что она напускает на себя болезнь, так как порой она действительно выглядела плохо.

Бетти хотела бы, чтобы Рождество поскорее прошло; чтобы у нее была возможность заняться чем-нибудь определенным, а не только ублажать Элен, расставлять цветы и вязать, вязать и вязать. Единственный светлый момент наступал, когда она поднималась по лестнице и болтала с Майком или когда разговаривала с Джо; хотя возможность поговорить с Джо предоставлялась ей не часто, разве что за завтраком или за поздним ужином, если Элен уже готовилась ко сну. Ей нравилось беседовать с Джо. И вообще ей нравился Джо. Она считала его замечательным человеком, слишком хорошим для Элен.

Бетти резко поднялась с кресла, поспешно вышла из комнаты и поднялась по лестнице на верхний этаж.

Когда она открыла дверь гостиной, она обнаружила, что Майка не было. Постучав в дверь спальни, она услышала голос с обзорной башни.

– Я здесь. Кто там?

– Это я, Майк.

– А, заходи, девочка.

Она поднялась по крутой лестнице в застекленное помещение и увидела его сидящим на стуле с прямой спинкой, его колени были закутаны пледом, сбоку от него стоял обогреватель. Бетти спросила:

– Интересно, что привело вас на эту верхотуру?

– Как всегда, открывающийся отсюда вид, девочка, так как в ясный день нельзя упускать такой случай. Взгляни на это. – Он указал на широкие стекла. – Отсюда просматривается местность вплоть до реки, видны даже корабли, плывущие вверх и вниз по течению. Смотри сюда. – Он передал ей бинокль, и когда она приставила его к глазам, то действительно могла различать контуры кораблей на реке.

Бетти стояла сбоку от него и поворачивала голову под разным утлом со словами:

– Какой ни с чем не сравнимый вид.

– Да, девочка, каждый ярд земли на многие мили просматривается отсюда. Мой старик отец знал, что к чему, когда возводил это.

– Действительно, знал. Но послушайте. – Она склонилась над ним. – Вам опасно преодолевать эти ступени одному.

– Со мной все в порядке; вот преодолел же. – Майк расставил руки.

– В один прекрасный день загремите вниз.

– Очень может быть, девочка, очень может быть, и это быстро покончит со всем этим, да и к лучшему.

– Не говорите глупости.

– Я и не говорю. – Теперь он смотрел на нее, его светло-голубые глаза пристально изучали ее. – Хочу задать тебе один вопрос. Будучи на моем месте, какой

путь ты бы выбрала – быстрый конец или длительное вымученное существование в ожидании, когда у тебя скрутятся кости?

Теперь она уже смотрела на него, и ее лицо обрело серьезный вид, когда она сказала:

– Не знаю; я смогла бы правдиво ответить на этот вопрос, лишь если бы оказалась на вашем месте. Могу сказать одно: ваш уход создал бы пробел в жизни многих людей.

– Ты так думаешь? – Он засмеялся коротким, позабавившим его смехом; затем покачал головой, глядя на Бетти, и сказал: – Ты очень добра, девочка, очень добра. Но вот что я тебе скажу. Чтобы пересчитать своих друзей, настоящих друзей, мне всегда хватало пальцев одной руки. И не только мне; покажи мне человека, который говорит, что у него больше пяти друзей, заметь, – настоящих друзей, и я скажу, что ты имеешь дело с величайшим лжецом. У человека могут быть десятки знакомых; мы привыкли говорить: «Он мой друг». Нет, девочка, друзей, настоящих друзей, в природе меньше, чем радия, который открыла мадам Кюри. Кстати, я сейчас о ней читаю. Великая женщина, великая; она чуть не сошла с ума, когда умер ее муж. А кстати, это тоже редкость – вещество, которое чуть не сводит женщину с ума, когда умирает ее муж.