Справедливости ради

– Мам, мне очень нужно! Я потом тебе все объясню, – ответила Дженни, продолжив идти к входной двери.

– Никуда ты не пойдешь! – резко отрезала мать. Она вытерла руки о фартук, и птичка на подоле испачкалась еще больше.

Дженни остановилась.

– Мама, послушай, мне очень нужно! Это ради Марти! – на последних словах она повысила голос.

– Что? – снова спросила женщина. – Куда ты собралась?

– Мне нужно в книжный. Срочно! Помнишь? Книжный. Туда Марти ходил на свой клуб. Я вам рассказывала, – быстро проговорила Дженни. Время шло. Она боялась не успеть встретить Тони, а еще больше – все-таки встретить отца.

– И что с этим книжным? Я не понимаю.

– Они там свои рассказы читают. Марти тоже их писал. Но он их никогда никому не показывал. Ну кроме меня. А теперь их кто-то другой там читает. Эти рассказы. Кто-то их нашел. Мне нужно узнать, кто. Мама! Мама, ты понимаешь, мы можем его вернуть. Марти! Мы можем его найти! – перешла на крик Дженни. Она подошла к матери поближе, боясь, что иначе до нее не дойдет смысл сказанных слов.

– Марти? Какие рассказы, ты о чем, Дженни? Кто читал? Я не понимаю! – воскликнула мать. Она начала раздражаться, будто ей пришлось услышать что-то неприятное. Что-то, на что она так не хотела обращать внимания.

– Он вам не рассказывал просто, но он писал их. Рассказы всякие, про фантастику, хорошие такие. Я бы показала тебе их, но я не нашла листочки. Наверное, Марти их с собой взял, а тот, у кого сейчас Марти, их забрал. Но теперь мы его найдем! Теперь… – кричала Дженни. Глаза у нее намокли.

– Дженни! – перебила ее мама. – Замолчи! Ты остаешься дома. Скоро придет отец! Ты видела время?

Дженни замерла. Слезы уже вовсю лились по щекам, соединяясь в одну большую каплю где-то под подбородком.

– Мама?! – то ли восклицая, то ли вопрошая, прокричала она. – Мам?! Почему ты меня не слушаешь?

Лицо матери резко обмякло. Она несколько раз пыталась что-то сказать, но каждый раз останавливалась. Наконец, она подошла к дочери поближе и опустилась перед ней на колено.

– Дженни, прости, но тебе нужно остановиться. Мне тоже очень, очень плохо, я тоже очень по нему скучаю. Но чем раньше мы это примем, тем быстрее мы его отпустим. Мы должны его отпустить, – она обхватила запястья дочери своими руками и слегка потрясывала ими в начале каждого предложения.

Дженни отпрянула от нее с отвращением.

– Заткнись! Закрой свой рот!

Мать поднялась на ноги и теперь тоже плакала.

– Тебе нужно это понять. Марти сейчас в лучшем мире. Он… больше не вернется. Так долго. Его уже так долго нет. Я не могу смотреть, как ты мучаешься. Все эти листовки. Тебе нужно смириться, – продолжала говорить она.

– Смириться?! Это то, чем ты занимаешь? Ходишь, будто не случилось ничего! Дура! – со злостью на лице и в голосе прокричала Дженни. Все ее тело трясло, а ноги переступали из стороны в сторону.

– Да! Я пытаюсь жить дальше! У меня есть ты, есть папа. Я должна думать о вас. Я не могу просто бросить все и страдать, страдать, страдать. Кому это нужно? Марти бы не хотел… – защищалась мама. Мокрые щеки надулись от недовольства.

– Марти бы хотел, чтобы его спасли! А не твои… – перебила ее Дженни. – Это вы виноваты! Он вас ненавидел! Почему ты разрешала его бить?

– Не ори на меня! Это тут ни при чем! Думаешь, такая умная? Думаешь, ты все знаешь? – мать погрозила ей пальцем. – Отец придет, и ты тоже получишь! Марш в свою комнату!

Но Дженни не пошла наверх, как ей велели. Вместо этого она выбежала на улицу, прихватив с собой резиновые ботинки. Уже там, стоя на тротуарной плитке, она надела их на ставшие влажными от луж носки. Рюкзак все еще болтался у нее за спиной, а возвращаться за велосипедом она не решилась. Поэтому, оглядевшись, Дженни побежала в сторону книжного, надеясь все еще успеть к концу собрания.

Было уже около семи, когда она тихо вошла в двери книжного. Дженни нечасто там бывала, и ей пришлось хорошенько осмотреться. Хватило бы пальцев одной руки, чтобы пересчитать всех покупателей. Просто следуя за голосами, она быстро отыскала нужное место.

Поначалу Дженни сильно обрадовалась, узнав, что успела, но не увидев Тони ни среди участников, ни среди книжных полок, она расстроилась. Кроме того, что сегодня ей не удастся как следует его расспросить, Дженни печалил сам факт его отсутствия. Она не говорила этого Тони, да и самой себе тоже, но его сопереживание – все равно что кружка какао промозглым утром. Все равно что новый друг на необитаемом острове, где она так долго пребывала одна.

Но Тони сегодня не пришел. Дома Дженни тоже не ждало ничего хорошего, поэтому она решила не уходить с пустыми руками. Спрятавшись за книжками, она ждала окончания собрание, не забывая при этом осматривать каждого из участников, до которых могла достать глазами.

– Кто? Кто из вас? Может, это ты? – думала Дженни, переводя взгляд с одного человека на другого. Холодок пробегал по коже, когда она представляла рядом с Марти всех этих хорошо разодетых мужчин.

Когда собрание закончилось, и его участники начали подниматься со своих мест, Дженни нырнула как можно дальше от коридора, ведущему к выходу.

«Тони говорил про мужчину. Это определенно должен быть мужчина, – размышляла она в углу из книжных полок. – Нужно попробовать спросить у какой-нибудь женщины. Осторожно. Очень осторожно».

Одна из участниц клуба как раз стояла неподалеку. Она разглядывала корешки книг из секции с научной фантастикой и, по мнению Дженни, выглядела вполне заслуживающей доверия.

«Как Дана Салли, только блондинка», – думала она, рассмотрев как следует лицо незнакомки.

Когда рядом с женщиной не осталось никого, Дженни потихоньку вышла из тени и подошла к ней.

– Извините, – сказала она, держа в руках приготовленный заранее лист. – Вы не могли бы мне помочь?

Женщина повернулась на ее голос и только после заметила неловкую фигуру. Она одарила ее теплой улыбкой.

– Конечно! Чем я могу? – ответила женщина.

– Вы ведь состоите в клубе научной фантастики, который только что закончился?

– Ага, – Дана Салли продолжала улыбаться.

– Мне друг передал один рассказ, который кто-то читал у вас в клубе. Мне он очень понравился. Но мы не знаем, кто автор. А так хотелось бы почитать у него что-то еще, – наврала ей девочка и протянула листок с рассказом. – Может, Вы знаете, кто его читал?