Спроси у зеркала

Друг? Лариса, было, удивилась. А может ли она назвать Андрюшу просто другом? Впрочем, почему бы и нет, тут же успокоила она себя. Конечно друг, кто же он ей еще? Ну, может быть, еще и одноклассник. Никак не менее, но и, к великому сожалению, не более. Да, очень здорово когда-то было бродить с ним по мокрым московским улицам, разгребать ногами опавшие разноцветные листья, и говорить обо всем и в то же время ни о чем. Как уютно было, спокойно, даже сырость и холод не ощущались абсолютно. Теперь даже и не верилось, что они могли вот так часами бродить и даже не помышлять о первом поцелуе. Впрочем, это она, конечно, утрирует. Были поцелуи, были! И еще какие! Самые первые, самые волнительные! Но именно в силу неиспорченности обоих дальше легких пьянящих поцелуев дело не зашло. Или просто не успело зайти? По крайней мере, не было никаких объятий, никаких намеков на то, что между ними что-то может случиться. Может, потому и было им так уютно и спокойно вместе?

Как бы то ни было, а Лариса искренне обрадовалась встрече. Она так устала от одиночества! Вернее нет, какое одиночество может быть, когда она практически никогда не бывает одна? Нет, конечно, бывает, но никогда подолгу. Да, спасибо маме Зольде, она никогда не оставляет Ларису без внимания, не позволяет ей чувствовать себя одинокой. Если бы не мама Зольда, Лариса, пожалуй, уже давным-давно спятила в хваленой загородной тишине. Оно-то, конечно, приятно послушать пение птиц, умиротворяющий шелест листвы да дробный стук дождевых капель о подоконник. Но ведь все хорошо в меру! И все чаще в последнее время Лариса стала за собой замечать, с каким удовольствием услышала бы за окном шум проезжающего автобуса, веселый визг детворы во дворе большого многоквартирного дома. Или ссору вредной соседки с девятого этажа с их нерадивой дворничихой тетей Любой. Да что там — она, пожалуй, обрадовалась бы даже противному жужжанию дрели, назойливому стуку молотка от нескончаемого ремонта соседей сверху, лишь бы только не ощущать себя ежесекундно песчинкой в огромном пустынном мире! Но нет же, вокруг нее изо дня в день, из ночи в ночь было царство природы с ее негромкими ненавязчивыми звуками. И ничего более.

И тут, как глоток свежего воздуха, Андрюша Николаенко! Пожалуй, лишь природная Ларисина скромность помешала ей выразить радость от этой нечаянной встречи. И лишь об одном она теперь переживала, кроме здоровья драгоценного Ронни, конечно, — а вдруг завтра вместо Андрюши будет другой доктор? А вдруг они работают посменно, сутки через трое, например? Он ведь сказал, что они работают без выходных, да еще и круглосуточно. Что тогда? Тогда за всю неделю лечения Роньки она сможет увидеть Андрюшу еще только один раз?! Максимум — два?

Однако и назавтра, к ее нескрываемой радости, доктор Николаенко оказался на боевом посту. Правда, чтобы в этом убедиться, Ларисе довелось немало потрудиться. Если вредный Ронни и накануне отказывался добровольно покинуть такой уютный салон автомобиля, то в следующий раз, убедившись на собственном опыте в опасности этого места, он сопротивлялся уже не на шутку — не помогали ни уговоры, ни угрозы применения поводка в качестве наказания за недостойное поведение. Попыталась было Лариса отнести упирающуюся собаку на руках, да Ронни извивался ужом, буквально выскальзывая из рук хозяйки. И той уже ничего не оставалось делать, как в самом буквальном смысле слова тащить его волоком до самой клиники. Немногочисленные прохожие хохотали до слез, лицезрея, как холеная хозяйка тащит не менее ухоженную псину практически животом по асфальту, а собака при этом еще и упорно тормозит всеми четырьмя лапами, словно в каком-нибудь мультфильме.

Но судьба безмерно вознаградила ее труды — в приемной их встретил Николаенко:

— О, какая у вас сегодня своеобразная походка, — пошутил он и тут же подхватил упрямца Ронни на руки.

Лариса и медсестра уже не нуждались в указаниях — сами подскочили, изо всех сил удерживая разнервничавшегося пса на специальном металлическом процедурном столе. Доктор, видимо, заготовил шприц с лекарством заранее, потому что тут же жестом фокусника воткнул иглу в лапу несчастного животного, взвывшего от боли, а может, от ужаса и обиды. Не успел еще собачий вой умолкнуть, как собаку уже никто не держал. Тот тут же воспользовался ситуацией, не ожидая команды соскочил со стола и спрятался за спину хозяйки, прижался к ее ногам и обиженно заскулил.

— Ну что ты, дурачок, — погладила его Лариса. — Для тебя же стараемся, глупенький! Надо немножко потерпеть, чтобы ушки не болели.

Собака все еще поскуливала, но уже не так громко.

— Терпи, Ронечка, маленький мой, терпи, мой хороший, — сюсюкала с ним Лариса.

Вроде дело сделано, можно и уходить. Но так не хотелось…

— А я думала, что сегодня тебя не увижу.

— Почему? — удивился Андрей.

— Ну, — чуть смутилась Лариса. — Ты же сказал, что работаете без выходных, да еще и круглосуточно. Значит, твоя смена закончилась, и сегодня должен быть другой доктор — не можешь же ты работать круглосуточно?

— Ну естественно! Еще мне не хватало жить в этом собачнике. Да, я работаю посменно, но не сутками же. У нас по ночам дежурят практиканты из академии, нас дергают только в особо сложных и срочных случаях. А так мы с напарником работаем по неделе. Так что все ваши шесть уколов выпадают на мою смену. Тебя такой расклад устраивает? Или ты не доверяешь знакомым докторам?

Николаенко улыбнулся так тепло, так радостно, что Лариса поняла — он не менее ее самой доволен не только встречей, но и тем, что его расписание так удачно вписалось в их с Ронни процедуры. И не смогла не улыбнуться в ответ:

— Ну что вы, доктор, я бы никому не смогла так довериться, как вам!

Видимо, ее ответ доставил Андрею немыслимое удовольствие. Его улыбка расплылась еще шире:

— Ну, в таком случае, мадам, я приглашаю вас отведать растворимого кофе, потому как натуральный в походных условиях не сильно-то и заваришь. А еще я бы хотел вас кое с кем познакомить. Вас не шокирует мое предложение?

Лариса ликовала. Ей как раз так не хотелось прощаться с Андреем сразу после укола, как будто ничего, кроме больной собаки, их не связывало.

— Нет, доктор, не шокирует. Больше того, я заинтригована — это с кем же вы меня собираетесь знакомить?!

И незаметно для себя почувствовала легкий укол ревности. Неужели он хочет познакомить ее со своей супругой? Впрочем, Лариса тут же взяла себя в руки. А что такого? Это было бы вполне естественно. Разве он обязан блюсти верность той, с которой его не связывает ровным счетом ничего, кроме мокрых опавших листьев?

Андрей повел ее в ту самую смежную комнату, откуда накануне его вызвала медсестра Наталья. Ронька упирался, пытался уговорить хозяйку выйти в другую дверь, за которой его ждала свобода. Но Лариса привычно тащила упирающееся животное за собой, даже не оглядываясь. А потому не видела осуждающего взгляда медсестры, брошенного ей в спину.

За дверью оказалась небольшая комнатка, уголок для отдыха докторов. Стандартный набор: стол с электрочайником с чайно-кофейными принадлежностями и пачкой печенья на нем, диван и одно кресло, колченогая тумбочка в углу. Ничего необычного, если бы не…

— Ой, какая прелесть! — воскликнула Лариса.

Андрей счастливо улыбнулся:

— Это точно, прелесть! Или два килограмма сплошного очарования. А зовут это очарование Никой. Вообще-то это имя ей не особенно подходит. Ника — богиня победы, она должна быть если и не грозной, то по крайней мере олицетворять собою силу, способную противостоять врагу. Мы же — создания слабые, нежные, а потому я зову свое сокровище Никешей. Или Лялей. Лялюша, иди, кися моя, познакомься с Ронни.

И тут же испуганно спросил:

— А он ее не съест?

— Не знаю, — растерянно ответила Лариса. — Сейчас проверим.

И подвела Ронни к дивану, на всякий случай максимально натягивая поводок.

Крошечное создание даже не соизволило слезть со своей бархатной подушечки, только подняло очаровательную головку с бантиком, приветствуя хозяина. Любопытная морда Ронни приблизилась к малышке довольно близко, и тогда Ника, она же Ляля, 'поздоровалась' с незваным гостем, заодно предупреждая, кто здесь хозяин: