Спрут 4

— Но я отомщу за него. Да, я докажу, что я тоже сицилийка. Я убью его, этого мерзавца. Он замыслил стать главой «Международного страхования»…

— Что? — Каттани был просто ошеломлен. Так вот к чему, оказывается, стремился этот сицилиец. Было чему удивиться!

— Послушай, — сказал комиссар, — ты должна сделать только одно: все бросить и немедленно уехать. Никого ты не убьешь — этот тип раньше прикончит тебя.

— Оставь ты меня в покое. Не нужны мне твои советы. Плевать я на них хотела.

Коррадо взял ее за руку, но она начала вырываться и пыталась расцарапать ему лицо.

— Уходи прочь! Убирайся!

Он схватил Эстер за плечи.

— Успокойся. В такие минуты нельзя терять голову.

— А я и не думаю терять голову! — пронзительно выкрикнула Эстер. — Я сумею все сделать сама, не нужна мне твоя жалость!

Коррадо дал ей пощечину, чтоб прекратить истерику. Она сразу замолчала, казалось, скорее удивленная, чем испуганная. Погладила покрасневшую щеку и опустила голову.

— Да, может, ты и прав. Мне не убить Тано. Однако… — Она прищурилась, будто ловя какую-то мелькнувшую у нее мысль. — Однако я найду способ его погубить.

Самоубийство Рази всполошило сенатора Салимбени, который поспешил в Швейцарию, чтобы посоветоваться с Эспинозой.

— Прежде всего, — начал он, — необходимо избежать того, чтобы председателем правления «Страхования» стал его заместитель. Не нравится мне этот Меландри.

— Да, ему нельзя доверять, — согласился с ним Эспиноза.

— Я предложу его кандидатуру на пост председателя правления «Карботекса». Таким образом, он не будет путаться у нас под ногами.

— Прекрасно.

— Однако, — добавил Салимбени, — в отношении этого Тано Каридди у меня тоже имеются некоторые сомнения. Уж очень грубые у него методы.

— Дорогой мой, — заверил его Эспиноза, — Каридди нам нужен только для того, чтобы прибрать к рукам «Международное страхование». Потом мы от него быстренько избавимся. А без него мафия не сможет вмешиваться в наши дела. Вы видели когда-нибудь старца — главаря мафиози, который играл бы на бирже?

— Да-да, конечно, — согласился с ним Салимбени; он был доволен, но слегка досадовал на себя, что такой смелый проект исходил не от него самого. — И еще скажите-ка мне, раз мы уже встретились, какова судьба нашей старой идеи насчет той операции на общеевропейском уровне?

— Все идет самым великолепным образом, — ответил Эспиноза.

— Хорошо, хорошо, — потер руки Салимбени. — Может быть, вам потребуется моя консультация…

— Ну конечно! — Эспиноза жизнерадостно улыбнулся и ударил по плечу сенатора. — Я распоряжусь, чтобы на ваш счет в Швейцарии перевели кругленькую сумму. Пять миллиардов лир вас устроят?

Вдова Тиндари была готова рискнуть собственной жизнью за куда меньшую сумму. Сидя без гроша, она долго обдумывала предложение Фаэти: кое-что рассказать ему в обмен на чек.

Эта чековая книжка была сильным искушением. Она сняла трубку и набрала номер журналиста.

— Если бы вы сейчас ко мне заехали, я могла бы сделать то, о чем вы меня просили.

Не теряя ни секунды, Фаэти натянул пальто и выбежал из дома. Ведя машину, он не заметил, что кто-то пристроился ему в хвост.

В Центральном полицейском управлении телефон вдовы Тиндари был на прослушивании. Как только засекли этот ее звонок, сразу же доложили Каттани. Комиссар не совсем понимал, в чем тут дело.

— Ммм… — сказал он, — стоит съездить послушать, о чем это они могут беседовать.

Фаэти вынул ручку и поставил свою подпись на чеке. Женщина молча сунула конверт с чеком в карман кофты. Как раз в эту минуту раздался звонок у входной двери.

— Извините, — сказала вдова и пошла открывать. На пороге она увидела перед собой здоровенного верзилу. Это был Сальери.

Прежде чем женщина успела позвать на помощь, он дважды в нее выстрелил. Вдова Тиндари, отступив от двери, упала навзничь.

— Боже мой, — прошептал про себя Фаэти. Перед ним выросла огромная фигура Сальери, сжимавшего в огромной ручище наведенный на него пистолет.

— Ну стреляй, мешок с дерьмом! — заорал Фаэти. — Стреляй скорей, чего ждешь?

С отчаянным вызовом он распахнул пиджак, подставляя грудь пуле. Верзила трижды спустил курок. Хотя Фаэти и был тяжело ранен, он умер не сразу. Когда прибыл Каттани, в нем еще теплилась жизнь.

— Они меня все-таки достали, — прошептал журналист. — Но я их не испугался.

Ему казалось, что этим поступком он искупил свою незадавшуюся жизнь. Ему даже удалось изобразить на лице подобие улыбки.

Каттани поддерживал голову умирающего.

— Сейчас придет санитарная машина.

— Слишком поздно. Залезь ко мне в карман, там кое-что для тебя есть.

Каттани открыл конверт, который вдова дала Фаэти. Журналист закрыл глаза, и голова его безжизненно свесилась на грудь.

В конверте Каттани нашел чуть пожелтевшую фотографию девочки с длинными локонами. Комиссар посмотрел на обратную сторону. Там, наверно, некогда была какая-то надпись, но прочесть было нельзя, так как все тщательно стерли резинкой. В некоторых местах был даже содран тонкий слой бумаги.

Необходимо было восстановить надпись на обороте этого фото. «Вот уж придется попотеть ребятам из научно-экспертного отдела», — подумал комиссар.

Новая попытка запугать

— Прекрасно, господа. Бюджет утвержден, мне кажется, наше совещание можно считать закрытым.

В большом зале муниципального совета мэр Джулио Паризи поднялся со своего места и с облегчением вздохнул. Он опасался, что заседание затянется, споры будут более ожесточенными.

Все встали, и зал сразу наполнился шумом голосов и отодвигаемых стульев. Никто не мог себе представить, что сейчас произойдет нечто столь сенсационное.

— Всем оставаться на своих местах!

Из двери в глубине зала стремительно вошел Каттани в сопровождении отряда вооруженных до зубов полицейских, которые тотчас блокировали все выходы.

Мэр был уже на пороге. Он обернулся, и глаза его полезли на лоб от удивления.

— Господи боже ты мой! Вы что, совсем рехнулись?

— Не кипятитесь, дорогой мэр, — спокойно произнес комиссар. И помахал в воздухе пачечкой документов. — Вы арестованы. Вот ордер на арест.

Мэр стоял с открытым ртом, словно не понимая, в чем дело. Но кто-то из оппозиции ухмыльнулся и вполголоса проговорил: