Спящая кукла
Шрифт:
К своему удивлению, на одном из фото Кэтрин заметила владельца похоронного бюро, занимавшегося погребением ее мужа.
Вернулась Ева Брок с красным лицом и опухшими глазами.
– Извините.
– Ничего страшного. Значит, она встретилась с этим клиентом после работы?
– Да.
– Они могли зайти в какой-нибудь бар?
– Вполне возможно.
– Где-то неподалеку?
– Она обычно ходила в «Альварадо» – это на главной улице в центре Монтерея. – А иногда в «Дель-Монте» или в «Рыбацкую верфь».
– Какое-нибудь любимое место?
– Нет. Обычно она шла туда, куда приглашал клиент.
– Извините.
Дэнс
– Агент Дэнс, – откликнулся он.
– Где ты находишься?
– Все еще занимаюсь проверкой похищенных плавучих средств для детектива О'Нила. Пока ничего. И с мотелями то же самое.
– Ладно, продолжай.
Дэнс набрала номер Ти-Джея.
– Где ты?
– По твоему ударению, босс, я понимаю, что я не первый, кому ты звонишь.
– Отвечай скорее.
– В Монтерее. Неподалеку от центра.
– Хорошо.
Дэнс сообщила ему адрес компании Евы Брок и попросила минут через десять подъехать на улицу, на которой расположен офис. Она собиралась передать ему фотографию Сьюзен Пембертон и попросить объехать все бары и рестораны в округе, а также торговый центр и «Рыбацкую верфь». И Канареечный ряд.
– Вижу, я у тебя в любимчиках, босс. Бары и рестораны. Это по мне.
Кэтрин попросила его выяснить в телефонной компании относительно звонков, в последнее время поступавших на телефон Сьюзен Пембертон. Она не думала, что клиентом был Пелл. Он, конечно, наглый, но не до такой степени, чтобы среди бела дня прийти в центр Монтерея. Но клиент, если бы его удалось найти, мог бы располагать ценной информацией относительно того, например, куда Сьюзен направилась после их встречи.
Дэнс взяла у Евы все необходимые номера и передала их Ти-Джею.
Закончив телефонный разговор, спросила:
– Что было такого в похищенных файлах?
– Сведения по нашим мероприятиям. Клиенты, отели, поставщики, церкви, пекарни, рестораны, винные магазины, флористы, фотографы, пиар-фирмы – словом, все, абсолютно все. – Перечисление, казалось, лишило ее последних сил.
Что же до такой степени пугало Пелла, что он решил уничтожить файлы?
– Вы когда-нибудь выполняли какие-нибудь поручения Уильяма Кройтона или его компании?
– Уиль… а, того человека, которого он убил вместе с семьей. Нет, не выполняли.
– Может быть, какой-то дочерней компании или кого-то из его поставщиков?
– Вполне возможно. Мы ведь организуем много различных корпоративных мероприятий.
– У вас имеются копии уничтоженных материалов?
– Кое-что есть в архивах. Документация об уплате налогов, чеки. Возможно, копии счетов. Но очень многое сохранялось только в одном экземпляре. Мне никогда не приходило в голову, что кому-то вздумается их похитить. Копии у моего бухгалтера. Он в Сан-Хосе.
– Вы не могли бы предоставить мне все сохранившиеся документы?
– Их очень много… – Она запнулась.
– Ну, давайте ограничимся документами восьмилетней давности до мая девяносто девятого года.
И вот именно в это мгновение в голове Кэтрин вновь что-то щелкнуло – заработала ее интуиция. А не могло ли заинтересовать Пелла что-то такое, что Сьюзен планировала на будущее?
– И документацию по намеченным мероприятиям.
– Да, конечно, я сделаю все,
что смогу.Казалось, женщину полностью раздавила трагедия, парализовала.
Вспомнив о книге Мортона Нэгла «Спящая кукла», Дэнс поняла, что она беседует еще с одной жертвой Дэниэла Пелла.
Я сравниваю подобные преступления с камнем, брошенным в воду. Круги последствий могут распространяться практически до бесконечности.
Дэнс забрала фотографию Сьюзен, чтобы отдать ее Ти-Джею, и вышла на улицу. Зазвонил ее телефон.
На дисплее высветился номер О'Нила.
– Привет, – радостно произнесла она.
– Мне нужно тебе кое-что сказать.
– Говори.
Он говорил тихо и спокойно, Дэнс приняла известие без каких-либо внешних проявлений чувств.
– Сейчас приеду.
– На самом деле это большое облегчение, – произнесла мать Хуана Миллера сквозь слезы, обращаясь к Дэнс.
Она стояла рядом с мрачным Майклом О'Нилом в коридоре больницы, глядя, как несчастная женщина пытается успокоить их, не позволяя им высказать их собственные слова сочувствия.
Прибыл Уинстон Келлог и прямо проследовал к членам семьи покойного, выразил им соболезнования, затем потрепал О'Нила за руку, сжав бицепс – жест, распространенный среди бизнесменов и политиков и подчеркивающий искренность выражаемых эмоций.
– Мне очень жаль.
Они стояли у входа в ожоговое отделение. Сквозь окошечко была видна кровать со сложным переплетением трубок, проводов, измерительных приборов, напоминавших какой-то космический корабль. В середине находилось тело, накрытое зеленой простыней.
Простыней такого же цвета когда-то накрыли труп ее мужа. Дэнс вспомнила, как впервые увидела похожую простыню и как ее мозг молнией пронзила мысль: а куда же ушла жизнь, куда она ушла? С того мгновения она возненавидела этот оттенок зеленого.
Кэтрин смотрела на тело, вспоминая слова матери.
Я наклонилась. И он сказал: «Убейте меня». Он произнес это дважды. Потом снова закрыл глаза…
Отец Миллера находился в палате и задавал вопросы врачу, ответы на которые, по-видимому, не мог полностью осмыслить. Тем не менее роль родителя, пережившего своего сына, требовала от него подобного поведения, а последующие дни потребуют от него еще большего.
Келлог начал произносить слова сочувствия матери, она перебила его и стала заверять его, что так будет лучше, ведь если бы Хуан выжил, ему предстояли бы мучительные годы сложного лечения, операций по пересадке кожи…
– Да, наверное, так лучше, – проговорил он, обращаясь к Чарльзу Овербаю.
По коридору шла Эди Дэнс, оставшаяся на неплановую ночную смену. Она выглядела печальной, но решительной – образ, столь знакомый ее дочери. Иногда деланное, иногда вполне искреннее, это выражение лица ей часто очень помогало. Сегодня, конечно, оно в точности отражало ее истинные чувства.
Эди прошла прямо к матери Хуана. Взяла женщину за руку и, почувствовав, что та находится на грани истерики, сразу постаралась отвлечь ее внимание от страшной трагедии. Она задала ей несколько вопросов о ее психологическом состоянии, о муже, других детях. Эди Дэнс была гением в искусстве сострадания.