Спящий тигр

Тони помедлил, а потом спросил:

— Вы никогда не бывали на острове? Хотя ваш отец живет здесь?

Селина следила глазами за медленно вращающимися лопастями ветряной мельницы.

— Нет. Не бывала.

— Вам понравится в Кала-Фуэрте. Городок крошечный, но очень красивый. Там собирается много яхтсменов.

— У моего отца тоже есть яхта.

Она произнесла это не задумываясь, но в ту же секунду ощутила, что ее слова, сказанные вслух, обрели вес, стали реальностью. Мой отец живет в Кала-Фуэрте. В доме под названием Каса Барко. У него есть яхта.

Облака быстро редели, между ними проглянуло солнце, и они отступили к горизонту, угрожающе зависнув вдали. Остров купался в теплых лучах. Селина завернула рукава своего платья из джерси и опустила стекло, позволив пыльному ароматному ветру трепать ее волосы. Они проезжали через крошечные деревушки, мимо городков из золотистого камня, безлюдных и тихих. Двери домов были открыты, и в них колыхались занавеси из цепочек; прямо на тротуарах, вынеся на улицу стулья из кухонь, сидели старухи — они беседовали между собой и присматривали за внуками, а их натруженные руки были заняты вышивкой или плели кружево.

Такси въехало в Курамайор, сонный городок с узкими улочками и домиками цвета сливок, и Тони потер рот тыльной стороной ладони и объявил, что не против чего-нибудь выпить.

Селина, не зная, как себя повести, промолчала.

— Я бы не отказался от пива, — настаивал Тони.

— Я… я бы купила вам пива, но у меня нет денег.

— Я сам куплю, — сказал Тони.

Узкая улочка привела их к просторной, мощенной булыжником площади с высокой церковью, тенистыми деревьями и маленькими магазинчиками. Тони медленно объезжал ее по кругу, выискивая заведение, достойное его внимания.

— Вот это кафе…

— Я… я подожду вас здесь.

— Вам тоже не помешает выпить. В машине слишком жарко. Я вас угощу.

Селина попыталась протестовать, но он оборвал ее:

— Ваш отец вернет мне деньги.

Она уселась на солнышке за маленький кованый столик. Тони прошел внутрь и сейчас беседовал с барменом. Внезапно на площади появилась стайка девчушек, бежавших домой из школы. Они были умытые, чистенькие, в голубых передниках и сверкающих белых носочках. Все казались ужасно хорошенькими: темные волосы заплетены в тугие косички, в ушах золотые сережки, оливкового цвета кожа на округлых руках и ногах, а когда они улыбались, были видны остренькие сахарные зубки.

Подружки заметили, что Селина смотрит на них, и смущенно захихикали. Две из них, более смелые, чем остальные, остановились перед ней; в их глазах-виноградинах плясали смешинки. Селине ужасно захотелось с ними подружиться, и, повинуясь внезапному импульсу, она открыла сумочку и вытащила из нее механический карандаш длиной около трех дюймов, с желто-голубой кисточкой на конце — почему-то он никогда ей не нравился. Она протянула его малышкам, предлагая подойти и забрать подарок. Поначалу они застеснялись, а потом одна, с длинными косами, осторожно, будто опасаясь, что карандаш ее укусит, взяла его у Селины с ладони. Другая обезоруживающим жестом вложила в ее ладонь свою ручку словно драгоценный подарок. Ручка была пухленькая и гладкая, на пальце поблескивало тоненькое золотое колечко.

Тони прошел сквозь занавес из цепочек, неся стакан пива для себя и оранжад для Селины, и девчушки бросились врассыпную словно стайка голубей, унося с собой подаренный карандаш. Очарованная, она глядела им вслед, а Тони сказал: «Ребятишки…», — и в его голосе звучали такая теплота и гордость, словно то были его собственные дети.

Путешествие продолжалось. Местность изменилась до неузнаваемости: дорога петляла по предгорьям, а ниже узкие полоски зеленых полей обрывались над морем, простиравшимся до туманного горизонта. Они ехали уже около трех часов, когда Селина заметила крест, стоявший на вершине горы, — он четко вырисовывался на фоне неба.

— Что это? — спросила она.

— Крест Сан-Эстабан.

— Просто крест? На вершине горы?

— Нет, там еще большой монастырь. Тайный орден.

Деревня Сан-Эстабан лежала у подножия горы в тени монастыря. В центре на перекрестке стоял указатель на Кала-Фуэрте — первый, увиденный Селиной. Тони повернул направо, и они поехали под гору по дороге, окруженной гигантскими кактусами, оливковыми рощами и купами душистых эвкалиптов. Берег моря густо зарос соснами, а когда они подъехали ближе, Селина разглядела среди них россыпь белых домиков с палисадниками в пене розовых, голубых и алых цветов.

— Это Кала-Фуэрте?

— S'i.

— Он не похож на остальные деревушки.

— Правильно, это курорт. Для отдыхающих. Многие покупают здесь виллы, чтобы приезжать на лето, понимаете? В жару приезжают отдыхать из Мадрида и Барселоны.

— Ясно.

Сосны сомкнулись над ними, окутав прохладной тенью и густым смолистым духом. Такси проехало мимо фермы, где оглушительно кудахтали куры, нескольких домиков, винной лавки, а потом перед ними открылась маленькая площадь, в центре которой стояла гигантская раскидистая сосна. На одной стороне площади они увидели магазин с овощным прилавком у двери и витриной, заваленной туфлями на веревочной подошве, фотопленкой, соломенными шляпами и почтовыми открытками. На другой стороне сиял ослепительной белизной причудливый особняк в мавританском стиле с плиточной террасой, заставленной столиками и стульями. Над дверью раскачивалась вывеска: «Отель Кала-Фуэрте».

Тони остановил машину в тени дерева и заглушил мотор. Пыль осела, стало очень тихо.

— Приехали, — сказал он. — Кала-Фуэрте.

Они выбрались из машины, радуясь свежему ветерку, налетавшему с моря. Народу на площади было очень мало. Женщина вышла из магазина и стала перекладывать картофель с прилавка в бумажный мешок. Дети играли с собакой. Парочка туристов в свитерах ручной вязки — определенно англичане — сидела на террасе отеля и подписывала открытки. Они подняли головы, чтобы посмотреть на Селину, признали в ней соотечественницу и поспешно отвели глаза.

Следом за Тони Селина вошла в отель. За занавеской из цепочек находился бар с белеными стенами, ковриками на каменном полу и грубой деревянной лестницей на второй этаж; здесь было очень чисто, свежо и прохладно. Под лестницей находилась дверь в служебные помещения. Смуглая девица с метлой безмятежно гоняла пыль от одной стены к другой.

Она посмотрела на них и улыбнулась.

— Buenos d'ias.

— D'onde est'a el proprietario?

Девица положила метлу на пол. «Momento», — сказала она и удалилась, бесшумно ступая, в дверь под лестницей. Дверь захлопнулась у нее за спиной. Тони вскарабкался на стул за стойкой бара. Минуту спустя дверь отворилась и появился мужчина невысокого роста, еще молодой, с бородой и глазами навыкате, как у добродушной лягушки. На нем была белая рубашка, брюки с ремнем, а на ногах синие эспадрильи.

— Buenos d'ias, — сказал он, переводя взгляд с Тони на Селину и обратно.