Сражения Космического Десанта

— Не считая нескольких маячков-передатчиков, которые позволят нам связаться с поверхностью, и немногих сервиторов, патрулирующих коридоры на случай, если найдут что-то ценное. Мы все здесь храбрые исследователи на службе Императора, не только я, — отозвался Плоск.

Тараэль активировал молниевые когти, на темных стенах корабля заиграли узоры синего цвета.

— В таком случае веди, магос, — сказал Гальт, — покажи нам, что за сокровище ты нашел.

Глава 20 На вершине горы Калиций

Холос вышел из логова асторгай раненым, но не сломленным. После тьмы лабиринтов в горе свет хлынул внезапно. Глаза Кровопийцы заболели от лучей садящегося солнца, и он лежал на теплых камнях вулкана, пока свет не перестал жечь. «Жажда» все также горела в его сердцах и разуме, и это сочетание невозможно было выдержать. Холос закрыл глаза и собрался с силами. Асторгай кружили на восходящих потоках над его головой, взывая и вопя. Их король был мертв, и существа не осмеливались приближаться к его убийце.

Холос перевернулся на живот и с огромным усилием поднялся на колени. Броня была разбита, ее дух, похоже, мертв. Поддержка доспеха исчезла. Без генератора сочленения сгибались сами по себе, если вообще работали. Левое колено заело, пластины деформировались во время битвы с Ло-таном. Левая рука потяжелела и болела, когда Холос пытался двигать ей. Он смотрел, как из пробоин в броне капала кровь, «жажда» обострила его интерес. Клетки Ларрамана только сейчас заставляли раны заживать. Такое долгое кровотечение говорило о том, что ранения были серьезными.

Холос попытался встать. Ноги не держали его, поэтому он поставил меч острием к земле, оттолкнулся от него и поднялся. Клинок оставлял на камнях белые линии и дважды упал до того, как Холосу удалось прочно установить его. Десантник с выдохом распрямился, опираясь на «Обагренный ужас».

Поднявшись на ноги, он стал сильнее, хотя и самую малость.

Примерно в двух километрах виднелась вершина горы. Она представляла собой не настоящее острие, а результат одного из многих надвигов и обрушений, часть края кратера вулкана, которая выступала над кальдерой, как зуб дикого зверя. Изломанная граница кратера сначала шла вровень с вершиной, которая чуть дальше резко вздымалась вверх. Ее многогранные камни были сложены в колонны, выглядевшие так, будто были делом человеческих рук. Примерно в ста метрах над кратером из горы торчал странный выступ — платформа, слегка наклоненная в сторону, где стоял Холос.

Сквозь видения прошлых битв и войн, которые еще только начнутся, космодесантник увидел фигуру из своего сна. Перед ним стояло крылатое существо в капюшоне. Оно подняло костлявый палец и указало на платформу. Холос кивнул и облизнул пересохшие губы. Он начал идти, и фигура исчезла. Каждый шаг отдавался болью в поврежденной руке. Броня тянула его назад, хотя должна была нести вперед. Кровопийце никогда не приходилось ходить в отключенной броне, кроме как на тренировках. Ему казалось, что доспех предал его, и Холос и в прямом, и в переносном смысле ощущал тяжесть этого предательства.

Холос неуклюже убрал в ножны «Обагренный ужас» и трясущимися руками схватился за застежки наплечников. Тяжелые листы отсоединились и упали на землю с глухим стуком, один за другим. Холосу стало немного легче идти. Он на ощупь снял с пояса инструменты и на ходу принялся за работу над остальными частями доспеха.

Скоро вместе с его следами гору усеивали отсоединенные пластины брони.

— Впереди повышенная активность, владыка капитан, — доложил Эскерион. — Это генокрады.

— Мы не можем задерживаться, — произнес Плоск, — у нас осталось немного времени.

— Сколько их? — спросил Гальт.

— Двадцать девять, может, больше, — ответил Эскерион, — они прячутся, проявляют осторожность. Я уверен, ксеносы знают, что за ними охотятся.

— Это нам на руку, кузен, — сказал Сандамаэль.

— Что вы предлагаете делать? — спросил Плоск.

— Пробиться сквозь них, — ответил Гальт. — Думаю, это то, чего ты от нас хочешь. Или собираешься отказаться от сокровищ?

— Конечно нет, — грубо отозвался Плоск. — Пожалуйста, можете пользоваться моими сервиторами.

— Это необязательно. Пусть защищают тебя. Владыка реклюзиарх Мазраэль, что будешь делать ты и твои люди?

— Мы отправимся с тобой, владыка капитан, — ответил Мазраэль.

— Хорошо. Магистр кузницы Кластрин, оставайся с механикусами. Можешь воспользоваться предложением лорда-магоса Плоска и принять командование его серпиторами. Установи зоны поражения. Не позволяй генокрадам приблизиться.

— Да, брат-капитан.

— Благодарю! — выкрикнул вслед Плоск.

Гальт проигнорировал его. Он приказал терминаторам быстро двигаться вперед с занятого ими перекрестка и войти в коридор, где ауспик Эскериона обнаружил движение. Древний корабль, расположенный близко к сердцу скитальца, сохранился плохо. Многие из составляющих агломерацию судов, находящихся на такой глубине, были раздавлены и стали непроходимыми. Это судно отличалось от других только тем, что сквозь его измятый корпус можно было спокойно пройти. Десантники вошли в широкий и высокий коридор из изъеденного коррозией металла. Когда-то этот коридор вел к варп-двигателям корабля, но стены почти обвалились на большей части длины. Боковые отсеки стали частью общего пространства, которое представляло собой смертельно опасное переплетение низких стен, раздавленных распорок и свисающих мостиков.

— Если бы только работали свет и гравитация, — сказал Милитор, — наши жизни стали бы намного проще.

— Не думаю, что машины сколько-нибудь активны так глубоко в скитальце, — ответил Эскерион. — Эти корабли такие же старые, как сам Империум, если не еще старше. Их духи сломлены и сбежали.

— С уверенностью заявлять о таких вещах — обязанность магистра Кластрина, брат, — сказал Астомар.

— Замолчите, вы все! — приказал Волдон.

— Что такое, кузен? — спросил Гараэль.

— Звуки. Не движение, энергия.

— Кузен Волдон прав, показания ауспика подтверждают это, — сказал Курзон.

Индикаторы энергии сенсориев доспехов резко подскочили. Из глубин корабля раздался мучительный стон. Нарастающий вой сопровождался ритмичным грохотом.

Терминаторы поникли, как только древние гравитационные пластины под их ногами активировались. Лампы замерцали. Многие из них разлетелись в снопах искр. Хруст энергии раздавался из силовых реле и обрубленных кабелей. Гравитационная пластина взорвалась с громовым треском. В отказавших древних машинах мгновенно разгорелись небольшие пожары, которые так же быстро потухли, поглотив небольшое количество кислорода из застоявшегося воздуха. Дверь задрожала и включилась. Она тряслась, пытаясь закрыться, затем остановилась и начала пытаться снова.