Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны
Шрифт:
«Только то, что защитники острова ограничивались лишь чисто оборонительными мерами, и не сразу и не энергично атаковали первых высадившихся солдат, спасло последних от разгрома в чрезвычайно опасной ситуации» – так оценивали немцы положение во время и после войны [137].
Другие немецкие критики говорили о «пассивности» британского руководства в первые решающие часы около Малама.
Но даже при таких обстоятельствах решительная контратака могла бы предотвратить полный разгром, не важно, насколько временно успешной она могла быть, поскольку материально – техническое обеспечение немцев зависело не только от аэродромов.
Позже британские офицеры сообщили, что они чувствовали: была сделана крупная «ошибка», когда до начала вторжения они не разрушили взлетно – посадочные полосы. Разрушение и выбоины сделали бы их временно непригодными,
Немцы проявили необычайную способность сажать свои тяжелые транспортные самолеты почти на любой ровной и относительно гладкой площадке. Многие из них приземлялись на прибрежной полосе возле Малама; в конце немецкое подкрепление высаживалось с воздуха вне досягаемости британских пушек на берегу близ Ираклиона. Таким образом, хотя быстрый захват Малама и определил судьбу Крита, его успешная защита все равно не обеспечила бы победу британцам.
Несмотря на то что англичане уступали немцам в воздухе, они знали многое о немецких планах и приготовлениях. Превосходная разведка защитников несомненно отчасти объясняется их агентурной сетью в Греции и на Крите.
Крит стал триумфом британского солдата, а не высшего командования. Это была борьба командиров взводов, рот и батальонов, и эти младшие командиры, их сержанты и их солдаты продемонстрировали в жарких и пыльных горах и нецивилизованных деревнях Крита великолепное рвение, бодрость духа, упорство и отвагу, что принесло британцам славу героев во Второй мировой войне.
Для обеих сторон и всего остального мира Крит в стратегическом, тактическом и техническом отношении стал предвестником нового порядка, демонстрацией силы авиации. Наступление и оборона – сухопутная, морская и воздушная – были революционизированы. С тех пор мир станет другим – и во время войны, и в мирное время, поскольку, если через моря можно было навести «мост» с помощью воздушных армад, сухопутные преграды больше не имели такого значения, как в древние времена; с этих пор война станет трехмерной.
Крит несомненно доказал (хотя и не нужна была столь кровавая демонстрация), что сухопутные силы не могут действовать без прикрытия с воздуха в пределах досягаемости мощных воздушных сил противника без неприемлемых потерь. Прикрытие ночи дало британскому флоту несколько часов защиты от нескончаемой атаки, но присутствие английских истребителей в небе над Королевскими военно – морскими силами Великобритании обеспечили бы им безопасность в большей степени, чем в темные часы. После Крита было или должно было быть ясно, что морская мощь с тех пор стала подразумевать и воздушную, а контроль над морем нельзя обеспечить только морскими кораблями.
Однако трудно не прийти к заключению, что как для немцев, так и для англичан Крит был неправильным сражением, в неправильном месте и в неправильное время. В стратегическом отношении остров не стоил той цены атаки и защиты. Его потеря англичанами, во всяком случае, не изменила в корне ситуацию в районе Средиземного моря и Ближнего Востока; его захват немцами, как оказалось, имел в стратегическом плане небольшое значение для дальнейшего хода Второй мировой войны.
Для англичан, учитывая близость греческих островов и итальянских позиций в Додеканесе, а также завоевание немцами Балкан, Крит никогда не смог бы стать полезной базой или даже передовой позицией. Он был слишком близок к позициям противника и, следовательно, слишком открыт для возможной и чрезвычайной концентрации сил; англичане просто не могли позволить себе такой ужасный поток потерь кораблей и самолетов, который был бы неизбежен при удержании Крита. В отличие от Мальты Крит был бесполезен для англичан, и это следует отчетливо понимать [138].
Для немцев Крит после завоевания оказался скорее местом обороны, а не трамплином для дальнейшего
наступления. Он имел определенную естественную пользу, представляя собой фланговую угрозу для английских морских путей в восточной области Средиземного моря и как база для бомбардировщиков и минных заградителей для Суэцкого канала. Однако обе миссии фактически осуществлялись с материковых баз, которые было легче снабжать и содержать, чем базы на Крите. Крит, как ступенька по пути к Кипру (амбиции Штудента), и Левант могли бы сформировать часть стратегии в восточной области Средиземного моря. Но взоры Гитлера были обращены на Россию, и в любом случае главный путь в Левант находился в Северной Африке, где Роммель уже одержал ряд своих первых побед. В Критской кампании немцы не закрепили успех, но еще больше рассеяли свои силы. Если бы Гитлер поставил важнейшие задачи на первое место, то Мальта, а не Крит оказалась бы ключом к Центральному Средиземноморью и тем узким местом, где происходило все морское движение англичан с востока на запад и наоборот, и все немецко – итальянские пути снабжения между севером и югом. Роммель и африканский корпус зависели прежде всего от снабжения по морю. При окончательном анализе видно, что именно британские корабли, самолеты и подводные лодки, базирующиеся на Мальте (а также в Северной Африке), определяли очень малую разницу между Роммелем в дельте Нила и на берегах Суэцкого канала и Роммелем при полном отходе в Тунис.Ближе к концу в Северной Африке немцы использовали все виды бесполезного военного оборудования, включая специально созданные конвойные зенитные установки, чтобы попытаться защитить свои конвои, идущие в Тунис. Даже в 1941 году, в первые пять месяцев до и во время Критской кампании, итальянцы и немцы потеряли 31 корабль, при этом затонуло в общей сложности более 100 000 тонн грузов на пути между итальянскими и североафриканскими портами. Корабли, подводные лодки и самолеты, а также устанавливаемые ими мины несли разрушение, и Мальта вместила много того, что медленно вело к поражению Роммеля.
Мальта, несомненно, была правильно выбранной целью немецких военно – воздушных сил. Действительно, генерал – полковник Ганс Ешоннек, начальник штаба немецких ВВС, на совещании у Гитлера 3 февраля 1941 года предложил сделать захват Мальты первоочередной задачей 10–го воздушного корпуса. В результате были подготовлены планы ее захвата в середине марта, а военно – морские силы поддержали их. Планы предусматривали применение крупных подразделений, позже использованных на Крите, с некоторой помощью итальянского флота. 1–я авиабригада пикирующих бомбардировщиков «Штука», базирующаяся на Сицилии, все же осуществляла нейтрализующие атаки на Мальту в начале 1941 года до тех пор, пока ее внезапно не перевели в Грецию после начала Критского сражения для укрепления там немецких воздушных частей.
Генерал Вальтер Варлимонт, шеф отдела национальной обороны штаба (заместитель начальника штаба по операциям) верховного главнокомандования вермахта (Oberkomando der Wehrmacht – Wehrmahtfuhrungsstal), вспоминает: «В разгар Балканской кампании отдел L должен был сделать прогноз с целью показать, насколько важной для дальнейшей стратегии на Средиземном море является оккупация Крита или Мальты.
Все офицеры отдела, и я вместе с ними, единогласно высказались за захват Мальты, так как это казалось единственным путем обеспечения постоянного морского пути в Северную Африку. Однако события перечеркнули наши мнения, которые еще не дошли до Йодля [генерал – полковник Альфред Йодль, начальник штаба главнокомандующего сухопутными войсками, или начальник оперативного отдела штаба вермахта]. Гитлер твердо был уверен, что Крит не должен оставаться в руках англичан из – за опасности их нападения на румынские нефтепромыслы, и он вновь согласился с люфтваффе, что с базы на Крите открываются хорошие перспективы наступления в восточной области Средиземного моря» [139].
Варлимонт, Ешоннек, профессионалы военно – морских и сухопутных сил, были подавлены Герингом и Штудентом, которые воспламенили воображение Гитлера перспективами легкой победы на Крите. Йодль, как обычно, поступал в соответствии с желаниями Гитлера; он был катализатором, промежуточным человеком, а не плановиком.
Поэтому было решено завоевать Крит, а не Мальту – ключевой стратегический объект в Средиземном море. Возможно, поэтому Крит – неправильное сражение в неподходящем месте и в неподходящее время был, в отрицательном смысле, решающим; возможно, он спас Египет [140].