Среда выживания

– Верно, – Бестужев кивнул. – У генераторов есть режим ручного управления. На случай отказа автоматической системы. Но все равно не понимаю, что нам даст локальная остановка времени?!

– Бескрайние возможности! – воскликнул Малехов.

Родион с подозрением покосился на него. Похоже, Роман Степанович сегодня не в себе?

– Я полностью изучил данные, хранившиеся в кибстеке Русанова. Там есть один прелюбопытный файл: фрагмент бортового журнала хондийского корабля! Не знаю, как он его достал и перевел, но изложенные факты просто ошеломляют!

Трое пандорианцев внимательно слушали.

– Корабль, о котором идет речь в записях, был выращен на планете, поднят в космос, затем отправлен по внепространственной сети на одну из удаленных баз армахонтов для установки систем стасиса. Когда хонди получили его обратно, то при ходовых испытаниях произошла поломка, и несколько отсеков подверглись воздействию стасиса. Внимание Русанова привлек тот факт, что хонди, оказавшиеся в поврежденных отсеках, не выжили! Когда установки защиты отключили, часть корабля выглядела состарившейся, практически разрушенной, а члены экипажа были мертвы! Отчет о состоянии их тел наводит на мысль о стремительном старении их организмов! Крейсер пришлось вернуть на реконструкцию. Как вы думаете, о чем свидетельствует запись?!

Родион лишь недоуменно пожал плечами, а вот Павел встрепенулся:

– Время в поврежденных отсеках ускорилось? – предположил он. – Генераторы превратились в ускорители темпорального потока?!

– Верно! – Малехов возбужденно расхаживал по отсеку. – Следуя логике, каждое устройство должно проходить многократные испытания, то есть причина сбоя не в настройках, она более проста, тривиальна!

– Ошибка при подключении к бортовой сети? – предположил Павел. – Что-то типа случайной смены полярности?

– Да! Халатность при монтаже! Самое простое объяснение!

– Все равно не понимаю! – Егор снова злился. – Остановка или ускорение времени, нам-то что?

– Объясню. – Малехов вернулся к комплексу информатория. – Я тут подготовил наглядную демонстрацию. Допустим, мы демонтируем генераторы защиты из нескольких отсеков крейсера. Устанавливаем их вот тут, – он отметил на голографической модели трех плоскогорий старую, так и не введенную в эксплуатацию шахту. – При строительстве первичного убежища сервы обнаружили полезные ископаемые, которыми никто еще не воспользовался. В нашем распоряжении имеются молекулярные синтезаторы, а также точные чертежи высокотехнологичных машин. Кроме того, уцелели девять аграрных роботизированных комплексов! По сути, их специализация не важна. Любая из планетарных машин универсальна, ее можно переоснастить, к примеру, установить промышленные модули, благо различной поврежденной или полуразобранной техники у нас в избытке! Мы перепрофилируем имеющиеся аграрные механизмы – такая задача потребует времени, энергии, вылазок на поверхность, но она решаема! В итоге, по моим подсчетам, мы сможем собрать пять автоматических индустриальных комплексов и две рудодобывающие машины. Добавим к ним один молекулярный синтезатор, объединим все перечисленные компоненты в единую систему, введем техническую задачу, а затем разместим их в шахте и запустим установки, которые ускорят течение времени в локальном объеме пространства, захватывающем рудник и прилегающие территории!

– Время ускорится лишь для машин? – спросил Родион.

Малехов торжествующе кивнул.

– Чтобы жить и развиваться дальше, не став заложниками хондийского корабля, нам катастрофически не хватает планетарных механизмов! Говоря проще – необходим очаг техносферы! И сервы создадут ее! Главный принцип, сформулированный для колониальной техники, звучит очень просто: «Машины должны производиться машинами!» Ускорив время, мы получим ошеломляющий результат за достаточно короткий период! Десяток сервов произведут сотню себе подобных, те, в свою очередь, приступят к организации более сложных производств!

– Сколько времени пройдет для нас? – спросил Егор.

– Не знаю. Пока не знаю! – Малехов эмоционально жестикулировал, его заводила сама идея, возможность осуществить невероятный прорыв, вернуть ту техническую мощь, что погибла вместе с колониальным транспортом. – Это мы сможем выяснить только путем экспериментов!

– Опасно. – Родион в такие моменты часто проявлял осторожность. – Может быть, армахонты не зря строго запрещали любые манипуляции с пространством и временем?

– Волков бояться – в лес не ходить! – Роман Степанович не желал слушать возражений, он даже не заметил, как недоуменно переглянулись пандорианцы, услышав совершенно непонятное для них выражение. – Развиваясь обычными темпами, мы не переживем климатическую катастрофу! Более того, хонди и эшранги не оставят нас в покое! Мы напали на них. Захватили крейсер. Продемонстрировали свое превосходство! Да и горный участок местности с удобно расположенными плоскогорьями, пригодными для организации безопасного поселения – лакомый кусочек, верно?

– В покое нас не оставят, это точно, – согласился Родион. – Эшранги мстительны. Они не прощают нападений.

– Нужно учитывать, что климатическая катастрофа обострила конфликт. При медленном развитии нам грозит неизбежная гибель. Любой риск сейчас оправдан. Хуже не будет, поверьте!

– Нас-то зачем убеждать?

– Выжившая часть экипажа примет мою логику. Но для успеха крайне важно, чтобы все без исключения действовали сообща! Вы – безусловные лидеры. После захвата крейсера не только пандорианцы признают это, но и земляне! Я хочу, чтобы вы поверили – мы не просто выживем, а добьемся тотального превосходства над эшрангами и хонди! Здесь, – Малехов указал на компьютерную модель трех безжизненных плато, – здесь мы возведем город, создадим очаг техносферы в синтезе с природой Земли!

Его слова захватывали воображение. Даже Бестужев ожил, стряхнул непосильный груз постоянной борьбы с хондийским нервом.

Каждый видел разные картины вероятного будущего, но все сходились в одном: Роман Степанович не фантазировал, он предлагал реальный, хоть и сопряженный с немалым риском путь!

– Егор способен управлять подсистемами крейсера, – Малехов ненавязчиво перешел к распределению обязанностей. – Родион на сегодняшний момент единственный, кто может грамотно организовать и возглавить оборону поселения. И, наконец, ты, – он перевел взгляд на Стременкова, – ты показал удивительный результат имплантации, не спасовал, когда мы все расписались в бессилии. Хочу попросить: возглавь исследование установок стасиса!

– Не справлюсь. – Павлу, конечно, льстило доверие, но…

– Справишься. У тебя нет комплексов. В твоем распоряжении знания и опыт, накопленные учеными корпорации!

– А какие комплексы? – удивился Стременков.

– Специалистов нужного профиля осталось лишь двое, – объяснил Роман Степанович. – Оба хорошие ученые, но их взгляд на технологии, пока непостижимые для человеческого разума, скован, ограничен рамками известных исследований, существующих теорий. Уверен, они станут осторожничать, ходить вокруг да около, а нам необходим результат! И как можно быстрее!

– Хорошо, попробую. – Павел выглядел растерянным, но Малехов интуитивно подчеркнул главное – он не боялся. Непостижимость конструкции установок стасиса, да и сам факт предполагаемых манипуляций со временем не вызывали у него панического страха.

– Родион, что скажешь?

– Я-то не против. Хотя вопросов много. Для организации обороны потребуется техника и люди!

– Ну, с людьми у тебя проблем не возникнет. Многие проявили себя в боях при зачистке отсеков корабля. К тому же не забывай: они ученые, с их помощью ты сможешь разобраться в устройстве плазмогенераторов и лазерных излучателей крейсера!

– А управлять ими? – спросил Егор.

– Понимаю твое беспокойство. Но мы тебя не бросим один на один с чужим кораблем! Учитывая неудачные имплантации, я бы сейчас сделал ставку на разработку кибернетических устройств, которыми мы продублируем наиболее важные хондийские системы. Обещаю: скоро нам станет значительно легче! Ну, как?! Принимаете назначения?

– Мне деваться некуда, – хмуро ответил Бестужев.

Родион кивнул, Павел тоже. Выбора все равно нет. Да и идея возрождения техносферы выглядела многообещающей.