Среди чудес и чудовищ

Но одна заготовка, имевшая форму почти правильного эллипсоида, досталась другому ведомству, а именно - Международному Комитету освоения Солнечной Системы. Два года мезонировую глыбу обрабатывали слабыми пучками антипротонов, вытачивая в монолитной массе полости для кабины и двигателей. Главное затруднение вышло именно с двигателями. Специфичность предназначения "Черного Кристалла" исключала использование ракетных моторов, даже с мезонировыми дюзами, так как в зоне мегабаровых давлений, где предстояло работать новому батискафу, не могло быть и речи о реактивной тяге. На "Кристалле" стоял гравитатор, который надёжно регулировал движение по вертикали, но горизонтальная маневренность кораблика была очень ограничена

В обжитой системе Юпитера этот факт не доставлял особых затруднений, а здесь в случае аварии прийти на помощь мог только "Радикал". Поэтому на всем протяжении рейда звездолет держался возле тропопаузы в постоянной готовности вырвать батискаф из глубины направленным пучком гравитонов.

"Черный Кристалл" стремительно преодолел две с половиной тысячи километров густеющей смеси водорода и гелия с метаном, аммиаком и окислами углерода и погрузился в океан жидкого газа. На глубине восемнадцати мегаметров, где давление достигло двадцати миллионов бар, и водород становился твердым металлом, батискаф затормозил, проработав около восьми часов.

Все это время Ярослав метался по рубке, страшно нервничая, что придется все-таки воспользоваться гравилифтом, однако, к счастью, обошлось.

Потом Ворон еще не раз ходил в Перун, и через неделю был устроен большой просмотр собранных материалов. В кают-компании прокрутили многочасовой фильм с разнообразными, не то летающими, не то плавающими не то зверями, не то растениями. Показанные картинки не были непосредственными изображениями обитателей глубины, ибо не существовало фотокинотехники, способной работать в таких давлениях. Единственным источником информации обо всем происходящем за батискафной обшивкой были возмущения антигравитационного поля, запись которых преобразовывалась в черно-белую голограмму экспедиционным мегапроцессором.

Досмотрев последние кадры, в которых два существа: одно веретенообразное, а другое - решетчатое совершали сложные и малопонятные телодвижения, Астанин задал свой традиционный вопрос, уже не первый год терроризировавший научные группы, которым выпало несчастье путешествовать на его звездолетах:

– Все это, конечно, прекрасно,- проговорил Ярослав,- но что вы собираетесь делать дальше?

Ему объяснили, что, согласно программе, экспедиция должна обследовать поочередно остальные регионы планеты, которые будут сочтены представляющими интерес. Ярослав флегматично буркнул: "Тоже дело", и ушел.

В тот же день Ворон перехватил его на выходе из столовой и потребовал уточнить, что именно он имел в виду.

– По-моему,- охотно заговорил Астанин, опускаясь на коридорный диванчик,- всем стало ясно, что, действуя таким образом, вы не получите никаких принципиально новых результатов. И поэтому мне нужно знать, имеются ли у вас какие-нибудь идеи на этот случай. Думаю, что должны быть.

– Правильно думаешь,- сказал Ио.- Теперь совершенно очевидно, что наша экспедиция оправдает себя только в том случае, если мы сумеем разобраться в метаболизме местной фауны. Собственно говоря, еще дома, на Юпитере, на Земле, планируя эксперименты, мы рассчитывали добыть образцы.

Удовлетворенно хмыкнув, Ярослав пожелал узнать, каким способом собираются они реализовать свои благие намерения. Замысел оказался достаточно простым и рискованным: Ворон был намерен таранить одного из зверей носовой частью "Черного Кристалла" с последующим гравилифтированием за пределы атмосферы оглушенного животного.

– Не выйдет,- сказал Астанин.

– Почему?

– Да хотя бы потому, что я не разрешу. Потому, что после вашего столкновения мне скорее всего придется вытягивать не этого зверя...- он ткнул пальцем в планету на экране,- а ваш батискаф. Точнее, то, что от него останется. Полагаю, что "Кристалл" отправится на слом, а вы с Баламышевым - в реанимацию.

– Во-первых, это совсем не обязательно,- обиделся Ио,- а во-вторых, ничего страшного - вытащишь.

– Ты когда-нибудь видел, как это бывает?
– осведомился Ярослав.- А я, представь, имел такое удовольствие. На Уране. В двести восемнадцатом году. Слышал?

– Припоминаю. Нам показывали кадры хроники.

– Вам показывали кино, а я выносил ребят из кабины. Чхеидзе, кстати, так и остался калекой. Поэтому будьте добры придумать что-нибудь посерьезнее.

Иоганн Петрович предложил запасной вариант: батискаф подкрадывается к перунскому монстру снизу и ударом антигравитационного поля выталкивает его вверх - в разряженные слои.

– Сближаться будешь по приборам?
– скептически переспросил Ярослав.- Тогда все ясно. Импульс проходит мимо, отдача швыряет вас в глубину и вдобавок переворачивает кверху брюхом. Ну, дальше я уже объяснял: Ворон и Баламышев - всмятку, отсек реанимации и так далее.

– А ты что предлагаешь?
– расстроенный Ио даже утратил большую часть обычной невозмутимости.

– Подумаем. Наверное стоит устроить хороший мозговой штурм. Соберем сегодня часиков в семь обе команды. Не возражаешь? Ну и прекрасно. Жду.

У люка в центральную шахту Ворон задержался и сказал с улыбкой:

– Что же ты на себя наговаривал? Я чуть было не поверил, что звездолетчиков не волнуют проблемы научных групп.

– Я тебе, кажется, намекал, что все не просто,- мрачно сказал Астанин.

Ио снова спросил:

– Скажи, трудно привыкнуть к такой ответственности?

– Труднее всего привыкнуть к жесткому скафандру,- сказал Ярослав еще более мрачно.- Не смейся. Стоит тебе надеть шлем и выйти из тамбура, как начнет чесаться нос или ухо или глаз. И это ощущение будет изводить тебя, пока не вернешься на борт, и немедленно прекратится, едва снимешь шлем.

Мозговой штурм прошел более, чем успешно: решение нашлось за каких-нибудь четверть часа. Тем не менее, в ближайшие дни ничего не изменилось. "Черный Кристалл" с прежней методичностью нырял в Перун. Как и предсказывал Астанин, решительного результата такая тактика не принесла. Биохимия "перунитов" продолжала оставаться тайной за многими печатями.

В один из дней Астанин, подменив второго пилота, сам спустился на "Черном Кристалле" вдвоем с Вороном. Полет проходил скучновато: долгое падение сквозь атмосферу, неторопливая смена полупрозрачных пятен в стереоэкране. Как объяснил Ио, эти мутные призрачные пятна означали, скорее всего, границы зон с различной плотностью газа.

К середине четвертого часа в дальнем углу голограммы сверкнула яркая отметка, но рассмотреть ее толком космонавты не успели.

– Ушла из зоны локации?
– предположил звездолетчик.- Догоним?

– Не стоит. Чуть глубже их множество.

Действительно, не прошло и десяти минут, как появились новые сигналы. Ворон повел батискаф на сближение, и точки стали расти, разворачиваясь постепенно в довольно четкие объемные изображения.

– "Рыбка" охотится на "сеточку"?
– полуутвердительно спросил Ярослав, кивая в сторону экрана.