Среди гроз и теней

Его слова вызвали невольную улыбку.

– Ни один рассказ не сравнится с тем, что видишь своими глазами, – сказала я.

Он кивнул, я чувствовала на себе его внимательный взгляд. Слишком пристальный, слишком…

Я набрала в грудь побольше воздуха и решила сделать вид, что ничего не происходит.

– А твои маги… могут ли они узнать Дьярви… при встрече?

Йотун пожал плечами.

– Не уверен, что кто-то из них знал его. Их задание – выследить опасного убийцу. Мага. Когда же цель будет достигнута… станет ясно, с чем мы имеем дело… и как это лучше преподнести…

– Хочешь, чтобы я посмотрела, где он?

– В этом нет необходимости. Возможно, позже.

– У вас тоже есть ищейки? – спросила я.

Он тихо фыркнул.

Ну разумеется. Как же иначе.

– И все-таки… Дьярви опаснее того, с чем вы сталкивались, – тихо сказала я. – Он сильнее… быстрее… больше не хромает… и его магия… скорее всего усилилась.

– Откуда ты знаешь, с чем «мы» сталкивались? – с искренним интересом спросил Йотун.

– С ожившими мертвецами точно нет, – ответила я. – Мертвячка не боялась магов. Она дала посадить себя в клетку… и вела себя так, как будто они не могли причинить ей вреда. Думаю, у нее были на то основания.

– Звучит, как искреннее беспокойство.

От удивления я взглянула прямо на него.

– Но это правда. Я не хочу, чтобы Дьярви еще кого-нибудь убил или ранил. Особенно тебя…

Неожиданное признание повисло в воздухе.

– Мне показалось, что вчера ты хотела выцарапать мне глаза. И это обстоятельство все-таки заслуживает… м-м-м… упоминания, – вкрадчиво сказал Йотун.

В его синих глазах промелькнуло странное выражение.

– Йотун… я… – слова застряли в горле.

– Ты, что?

Он склонил голову набок и с ухмылкой взирал на мои терзания.

«Я не хотела?»

– Не хотела? – эхом повторил он мои мысли, одновременно насмешничая и давая подсказку.

Вопрос, заданный вслух, заставил на мгновение задуматься о нем не как о пустой форме вежливости.

Нет. Хотела и еще как.

– Я прошу прощения, – пряча взгляд, сказала я.

Молчание затягивалось.

– Какая сдержанность, – сказал тролль. – Это все?

– Мне кажется, вчера я наговорила с избытком, – я заставила себя взглянуть на него. – Вот и сегодня… взялась рассуждать о том, с чем или кем сталкивались тролльи маги. Мое поведение… – вот уж непростая задача подобрать наилучшее описание. – было… неподобающим. Я не должна…

– Неподобающим, – передразнил Йотун и покачал головой. – Хорошо, назовем это так. Ты понимаешь, что если бы кто-то из наложниц-тролльчанок совершил нечто подобное, ее бы ждало весьма суровое наказание? И отсылка на кухню не входит даже в первую десятку вариантов.

Я почувствовала, как от щек отливает краска, но все-таки нашла в себе силы, чтобы тихо сказать:

– Да. И я благодарна, что ты… проявил милосердие.

Выдерживать его взгляд стало невыносимым, поэтому отвела глаза. Я уставилась на скатерть и сосредоточилась на плетении нитей. Оно напоминало крошечные волны.

– Отчасти тебя извиняет страх перед людьми и неверное понимание своего нового статуса среди троллей, однако…

Йотун поднялся и подошел ко мне и взял меня за подбородок, вынуждая взглянуть на него.

Сейчас передо мной возвышался советник короля.

Голос его был тих, но тверд:

– Сначала я не хотел говорить об этом, но у меня возникло подозрение, что ты можешь истолковать мое отношение как слабость. Как будто со мной ты сможешь вести себя подобным образом.

Я не решилась его перебить, чтобы заверить, что вовсе не считаю отсутствие наказания – слабостью, поэтому советник короля продолжал:

– Тем более, когда мы будем среди других магов, – он выпустил мой подбородок, – пожалуйста, не заставляй меня жалеть о своем решении. Я не хочу причинять тебе боль… и собственно… никогда не хотел.

Оставалось только кивнуть.

– Ты позволишь мне пойти взглянуть… как идут сборы? – спросила я, найдя весьма неплохой предлог, чтобы сбежать.

– Еще один вопрос. И мне бы хотелось получить честный ответ… – Йотун медлил.

Я покорно ожидала, пока он продолжит. Мы стояли очень близко друг к другу, так близко оказываются те, кто хочет обняться или ранить друг друга кинжалами.

– В нашу первую ночь… Мне казалось, что тебя тоже тянуло ко мне. Это так?

Первой моей реакцией было сказать что-то вроде: «Какое это имеет значение?»

Но, к своему удивлению, глядя на Йотуна, каким-то странным чутьем я поняла, что ему действительно важно знать. Не как советнику короля, не как покровителю, а ему самому.

Что ж… он действительно заслуживает знать правду.

Я коснулась его щеки и тихо сказала.

– Да. В этом я виновата.

Его зрачки на мгновение расширились.

* * *

Троллья столица растаяла за мерцающей пеленой тумана. Я оглянулась и несколько мгновений пыталась разглядеть хотя бы силуэт величественных зданий или уловить шум голосов. Ничего. Лишь белая клубящаяся стена позади.

Мой невысокий косматый конек ступал очень аккуратно и не был склонен торопиться, мы оба понимали, что повод в моих руках – лишь формальность. Его работа – следовать за хвостом коня, на котором ехал Йотун. И вздумай я восстать против существующего порядка, повернув в сторону, ничего не выйдет. Конек шел, свесив голову вниз, иногда срывал пучки травы по сторонам тропы. Копыта ударялись о землю с приглушенным стуком.

Я наслаждалась внезапным ощущением свободы, вдыхая сырой ароматный воздух. Иногда в тумане появлялись своеобразные разрывы или «окна», тогда можно было увидеть кусочек высокого синего неба, зелень холмов или даже поселение вдалеке.

Мы добрались до перекрестка, и я услышала голоса, которые то отдалялись, то приближались. А иногда отдельные слова на тролльем звучали так, как будто их произносили совсем рядом.

Конек воспользовался остановкой и принялся щипать траву, потряхивая гривой и довольно фыркая.

Я ерзала в седле, стараясь различить говорящих. Словно нехотя, туман выпустил троих всадников и сопровождающих их вьючных животных, нагруженных продовольствием.

Оценив сумки с припасами, можно было предположить: либо тролли рассчитывают, что охота может затянуться, либо к ней присоединятся еще участники.

Пока мужчины приветствовали друг друга, я могла рассмотреть их всех.

При взгляде на одного из всадников я сразу же подумала об «ищейках» из-за стертых и совершенно не запоминающихся черт лица. В его случае даже не требовалось серой мантии. Он и так был сер, как остывший пепел, серыми оказались внимательные глаза, которые цепко и оценивающе осматривали все вокруг.