Среди туманов и снов

– Двигай. Интересно, что он скажет? А? Как думаешь, обрадуется, что его «звездочка» путается с полукровкой?

Я не стала отвечать.

Она явно рассчитывала на представление.

На этот раз мы изменили привычный маршрут и пришли в то крыло замка, где я раньше не была. Тут все кричало о былой роскоши: на колоннах поблескивали остатки позолоты, на потолке – прихотливая роспись: стаи лебедей среди водяных лилий.

Даже свет магических светильников здесь был не таким беспощадным, а мягким и приятным.

Алиса остановилась перед дубовой дверью и постучала.

– Да.

Захария сидел за столом, на котором стопкой громоздились книги в потертых кожаных переплетах, по виду не просто старые, а древние.

– Входи, Мальта, – пригласил меня Захария.

Алиса было проскользнула следом.

– Спасибо, Алиса. Пожалуйста, принеси нам чаю.

Это была не просьба. Как легко у него получалось приказывать. Как дышать. Он не повышал голос, а просто доводил до окружающих свою волю так, что другим оставалось только повиноваться.

Когда за Алисой закрылась дверь, какое-то время Захария молча читал.

Я бросила взгляд на единственный портрет в золоченой раме, который висел напротив внушительного книжного шкафа. Какой-то маг в парадной алой мантии с брезгливым выражением породистого лица взирал на происходящее в кабинете.

Захария проследил мой взгляд и спросил:

– Ты знаешь, кто это?

– Нет, – ответила я.

Он бережно отодвинул книгу (и я обратила внимание на белые перчатки, которые маг не поленился надеть, чтобы не повредить хрупкие страницы).

– Его звали Алонсо Кода. Он был верховным магом в Миравингии за век до моего рождения.

Я вежливо слушала, думая, что Захария повесил портрет этого Алонсо, потому что тот отличился в борьбе с троллями или своим образом жизни являл достойный пример для подражания.

– Кода был врагом моей семьи, – сообщил Захария. – Из-за него Ламми на долгие годы были вынуждены покинуть столицу.

Захария Ламми. Я поняла, что впервые услышала его родовое имя.

– Этот господин был причиной смерти многих моих предков.

– Но это же ужасно! – воскликнула я. – Почему же его портрет висит на этой стене?

– Его род исчез, – с улыбкой сказал Захария. – На земле не осталось ни единого Кода, а вот Ламми до сих пор живут. И он, – палец, обтянутый белой тканью перчатки, указал на лицо Алонсо, – обречен теперь смотреть на меня и на мои успехи. Итак, к делу. Я обратился к трудам некоторых авторитетных магов, и они утверждают, что для того, чтобы ты могла увидеть нужный мне момент, ты должна прочувствовать.

В дверь снова постучали.

– Да, Алиса.

Магичка вошла с таким лицом, что если она не добавила в воду отравы, то точно плюнула.

– Подожди, – остановил ее Захария и быстро убрал ценные книги со стола.

Алиса не решилась грохнуть подносом об столешницу, но чашки все равно рассерженно звякнули.

– Спасибо. Теперь можешь идти, – маг небрежно махнул рукой и принялся стягивать белые перчатки.

– Мальта, думаю ты не откажешься от горячего чая?

С видом мага, показывающего иллюзии на ярмарке, Захария подошел к шкафчику и достал оттуда фарфоровую банку. Он с улыбкой снял крышку. Мармелад.

– Угощайся.

Я удивленно моргнула. Захария вел себя так обычно, ни словом ни жестом не показал, что знает о прошедшей ночи. Как будто ее просто не было и мне все приснилось.

И Люк не был с Алисой. Я постаралась отогнать навязчивые воспоминания, получалось плохо.

– Не стесняйся, возьми, – Захария заботливо пододвинул ко мне банку со сладостями.

Чай был выпит, голод утолен. И маг вернулся к главному.

– Итак, как я уже говорил, твои чувства – это ключ, который откроет многие двери.

Он открыл ящик стола и достал несколько флаконов и кусочки какой-то гладкой блестящей ткани. Маг сделал приглашающий жест рукой.

– Прошу.

Сначала я пощупала лоскуток. Ткань была прохладной и скользкой на ощупь. Потом я взяла флакон из темно-синего стекла, откупорила пробку и осторожно принюхалась. Пряный цветочный запах ударил в нос.

– Чьи это духи? – спросила я.

Захария молчал.

Я отложила флакон и снова коснулась лоскута.

– Красивая ткань, из нее бы вышло роскошное платье.

Захария молчал.

Если бы можно было стряхнуть с себя его взгляд. Избавиться от давящего ощущения абсолютной беспомощности. Вот бы уйти в видение. Я закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… повторяла я про себя. Почему Захария бездействует, почему не применяет магию. Пусть опять уколет меня кинжалом, лишь бы подальше отсюда, лишь бы вырваться из этих мерзких стен. Прочь от магов с их странными порядками, прочь от жестоких магичек.

Кровь застучала в висках. Пряный цветочный запах пропитал все вокруг. Кажется, он въелся под кожу…

* * *

– Посмотри на этот трон, Бальтазар!

Королева в черном траурном наряде была похожа на ворону. Кожа ее лица приобрела нездоровый желтоватый оттенок, воспаленные глаза страшно блестели.

Верховный маг стоял на несколько шагов позади королевы. Массивная фигура в пурпуре выглядела величественно и «надежно».

– Кто достоин его занять? Мой дорогой сын в холодной могиле, его тело терзают прожорливые белые черви, его благородная кровь застыла. Разве это справедливо?

– Он покинул нас слишком рано, – голос Бальтазара Тоссы звучал успокаивающе. – Но, тем не менее, нельзя допускать, чтобы трон пустовал. Это противоестественно природе любого государства.

Королева повернулась и взглянула прямо на верховного мага.

– Племянник моего мужа? Он не унаследовал огненной крови, которая была у Этельреда и позволяла ему побеждать врагов. Или быть может ты говоришь о Генрихе Безумце, что уже двадцать лет как затворился в своем замке, не моется и изнуряет себя отказом от еды. Такого ты видишь короля? А, Бальтазар? Или быть может ты думаешь о Леоне из Брасса. Да, в его жилах не только вода, но еще раз взгляни на этот трон и скажи мне, кто достоин? Или ты уйдешь от ответа? – она усмехнулась.