Средиземье. Путь Майара

В последний момент я удержал руку. Всему виной неожиданная, но здравая мысль.

– Жить хочешь?

– Да, да, очень хочу, - мужик забормотал торопливо, словно стараясь успеть сказать как можно больше, и этим разжалобить меня.
– Я всё для вас сделаю сударь, всё что прикажете.

– Еще в банде люди есть? Отвечай быстро.

– Нет. Вчерась Кривой Дэк умер, и нас пятеро осталось. И теперича я последний. Не убивайте меня, - мужик встал на колени, а в голосе слышались скулящие нотки.

Ага, вспомнил про жалость. Почему практически все убийцы так трепетно относятся к собственной жизни, при этом, не стесняясь отнимать чужую? Почему, когда другой человек просит у тебя сохранить ему жизнь, ты глумливо смеешься и мерзко шутишь?

Но я уже остыл от боя, и от желания отомстить. И мне не хотелось его убивать. Но зато мне бы пригодились их нечестно нажитое богатство - если оно у них есть. Это и есть та мысль, что вовремя пришла в голову, и не позволила добить лучника.

– Откуда пришли?

– С севера, господин.

– Из Арнора, что ли?

– Да, - он наклонил голову.

Это что, ты так стыд показываешь? Неудобно, что встал на такую тропинку? Раньше надо было каяться.

– В Вашей шайке что-то осталось на черный день? Вы что-то припрятали?

– Ээээ...
– вот же человек! На кону жизнь, а у него жадность прорезалась.

Я снова приставил клинок к его шеи, и слегка нажал. Надо же помочь разбойнику принять верное решение. По грязной коже потекла струйка крови.

– Отдашь всё - будешь жить.

– Ладно, ладно, как скажете, - наконец то я слышал правильные слова.

– Далеко до вашего поганого лагеря?

– Нет, не очень, меньше лиги.

– Вставай, - я грубо поднял его за шиворот, и обыскал. В сапоге нашелся нож, который я засунул себе за пояс. Потом перехвалит со спины две его руки одной своей, и, пошевелив по траве носком сапога, нащупал лук. Придерживая мужика, поднял его, и осмотрел - дрянное, слабое, оружие, мой орочий трофей куда серьезней. Я отбросил лук в сторону и повел разбойника к дороге. Где бы ни был их лагерь, коня на дороге оставлять не стоит.

Вернувшись на тракт, я понял, что всё кончено - оставшиеся в живых не подавали признаков жизни. Потом я рассмотрел, что заставило Яблоко упасть. Так и есть. Эти гады, натянули поперек дороги веревку, привязав ее к двум деревьям.

Да уж, скачи Яблоко чуть быстрее, всё могло обернуться куда трагичней.

Перерубив веревку, я связал ею руки лучника, уложил его мордой в землю, и подошел к коню.

– Тише, тише, парень, - я погладил Яблоко по голове, почесал за ушами. Он всхрапнул, от меня пахло кровью, видно это не понравилось лошади.

Успокоив четвероного друга, я наклонился и посмотрел его запястья - именно так называются колени у лошади. Содранная кожа, немного крови, но вроде ничего страшного.

– Жить будешь, Яблоко. Мы с тобой отделались парой синяков и легким испугом,- потрепав еще раз коня по шеи, я с отвращением принялся осматривать разбойников.

Всё понятно. Вонючая одежда, плохенькое оружие. У одного, того кого я убил, метнув кинжал, нашелся кошелек с несколькими серебряными монетами. Забрав кошелек, а также свой кинжал, я оттащил разбойника на обочину. Следом перетащил и трех остальных членов банды. Нечего этой падали дорогу марать.

Потом вспомнил про нож лучника и достал его из-за пояса. Так, слабый металл, плохая выделка. Нам такое не нужно, отправляйся в кучу трупов.

– Встаём, - закончив осмотр, я подошел к молчаливо лежащему лучнику.
– Веди к вашей берлоге.

И мы пошли в лес. Одной рукой я придерживал разбойника, второй вел в поводу Яблоко.

– Я всё отдам, у нас деньги имеются, только меня не убивайте, - где-то в середине пути взмолился лучник.

– Если всё отдашь, не убью, - еще раз пообещал я.

Тем временем стемнело окончательно. В разрывах туч появилась Луна и несколько звезд. Ветер усиливался. Далеко, на пределе слышимости, завыл волк.

Минут через двадцать мы спустились в овражек. Здесь и нашлось пристанище разбойников. Небольшая пещерка в склоне, выложенный камнями очаг, несколько чурбаков для сиденья, и чуть в стороне - ручеек.

– Ну, давай, показывай свои сокровища.

– Они в пещере, - он мотнул головой.

– Веди. Я за тобой. И шутить не советую. Попробуешь выкинуть фокус, прикончу, - черт его знает, может там и есть ловушки, но я сомневался, и говорил так, на всякий случай.

Пещера небольшая, и мерзкая настолько, что и лишнюю секунду оставаться в ней не хотелось. Внутреннее помещение - метра четыре на четыре, с несколькими подпорками под потолок, и топчанами вдоль стен. На них лежали засаленные шкуры и тряпки - даже смотреть на это неприятно, не говоря уж про то, что трогать.

Дав зрению привыкнуть к темноте, я развязал лучнику руки и позволил ему зажечь небольшой огарок, который стоял на камне.

Затем разбойник сдвинул одну из кроватей в сторону. Там, под несколькими досками, обнаружился тайничок, и разбойник, вытащил оттуда небольшой сундучок и поставил его у моих ног.

– Всё?

– Да, больше у нас нет,- врешь, я же тебя чувствую, понимаю твой настрой, и эту подленькую мысль - утаить часть хабара, воспринимаю достаточно отчетливо.

– А мне сдаётся, что это не всё, - я вытащил кинжал и снова прижал к его шеи.
– У тебя последний шанс купить жизнь. Еще одна попытка глупая попытка, и ты попрощаешься с этим миром.

– Я понял, понял, простите меня, сударь.

Ну, вот славно. Второй тайничок нашелся снаружи, на склоне оврага, под упавшим деревом - платяной, тугой мешок, весьма приличный по весу.

Что теперь делать?

Уже поздновато, так может, здесь заночевать? Не в вонючей пещере, конечно, а на чистом воздухе, не далеко от родника.

Так я и сделал. Завел разбойника внутрь, уложил его на топчан и крепко привязал - пусть потерпит до утра, ничего не случится. Сам, забрав свечу, выбрался наружу.

Сначала я расседлал Яблоко, промыл ему запястья, напоил, и насыпал в торбу овса.

Потом осмотрел добычу - в сундучке, и в мешочке оказалась довольно приличная сумма в серебре и золоте. Одни монеты, драгоценных камней или украшений там не было.