Средневековая история. Тетралогия
Шрифт:
— Ишь ты… А гнева Альдоная она не боится? Травницы ж Мальдонае служат, то всем известно…
Джейми улыбнулся.
Бабка была тоже умная.
— Госпожа графиня изволила сказать, что вранье всегда всем известно, — теперь он говорил тихо, чтобы не услышали солдаты.
— Вранье?
— Меня тоже слугой Мальдонаи назвать хотели. Не поверила.
— Вот как…
— А мне сказала, что надо обмениваться опытом.
Бабка подумала еще немного и кивнула на домик.
— Ну, заходи, раз уж пришел. Говорить будем.
С тех пор Джейми повадился
Ему тоже было чем поделиться.
А два умных человека всегда могут найти общий язык.
Этот разговор состоялся в тот же день за свинарником.
Да, и там можно услышать много интересного. Но рядом, увы, никто не проходил.
— Дорогой!
Мужчина чуть покривился. Кальма была приятна в пути, это факт. Но в Иртоне она превратилась в обузу. Когда он начинал с ней шашни, он рассчитывал, что нянька молодой госпожи будет хоть что-то значить. Но — увы.
Дурища не смогла придержать язык…
Сейчас, с поротой задницей, грязная и пованивающая навозом так, что мухи со всего двора слетались, она вызывала только брезгливость.
Кто ее просил злить графиню?
Вот еще одно заблуждение. Он рассчитывал увидеть безразличную ко всему, кроме еды и молитв, тушу. Так ее описывал граф. Но куда там!
Да, Лилиан Иртон была… мясистой. Лично ему нравились женщины чуть постройнее. Как Кальма… мужчина подозревал, что и графу — тоже.
Но глядя в глаза Лилиан Иртон можно было забыть о многом…
Что-то в ней было такое…
Внутренний свет? Искра в глазах? То, как она говорила, двигалась, жила, организовывала все вокруг себя? Мужчина не мог сформулировать точнее. В его мире слово 'харизма' известно не было.
А в женщине было именно это. Личность пробивалась из-под слоев жира, и уже сейчас она производила впечатление. Тем более в красивой одежде, которая была ей к лицу, с простой прической, а как от нее приятно пахло…
Мужчина поморщился — и решительно отстранился.
— Ты мне одежду измажешь!
Кальма остановилась.
— Но я думала, что ты…
— Что — я?
— Поговори с графиней! Пусть она отменит свой приказ!
— Ты с ума сошла?
Просьба была, мягко говоря, глупой. Как же, станет графиня Иртон что-то отменять… сейчас.
Тем более по его слову. Вот если бы у них что-то было — тут открываются большие возможности. От подарков — до шантажа. А сейчас — его вирмане даже выразить свое почтение не пустили. И на уроках она не присутствует, хотя и обещала.
Дамис даже не сомневался: если у него будут время и возможность, графиню он обаяет. И не такие ему в руки падали. Видели мы и получше, и покрасивее…
И Кальма тут лишь помеха.
— Как ты себе это представляешь? Госпожа графиня, она дура, но больше не будет?
— Что?
— То! Кто тебя за язык тянул, сумасшедшая?! Графиня здесь власть! А ты ей дерзить в лицо? Нарвалась? Довольна?
— Неправда! Это все ее нянька…
Дрянь старая!— Дура, — бросил мужчина.
Но смягчился, помня о гнусном характере женщины.
— Если представится случай что-то изменить, я постараюсь. Обещаю тебе. Но для этого нас не должны видеть вместе.
— Как?! Но ты же…. Я же….
— Вот так. Если нас увидят вместе, станет ясно, что я твой любовник и графиня перестанет мне доверять.
— Но мы ведь будем встречаться? Ты меня не бросишь?
Именно это мужчина и собирался сделать. Но сообщать об этом не хотел. Ни к чему.
— Да, разумеется. Но не сегодня. Мне сейчас надо идти…
Кальма всхлипнула, но мужчина был непреклонен:
— Нам надо быть на ужине. Госпожа графиня распорядилась подавать учителям отдельно, в малую трапезную.
— Вот еще! Я же говорила — она обезумела!
— Это ты обезумела. Если такое говоришь. Задница зажила?
Кальма прикрыла рот.
— Госпожа графиня сочла, что мы должны знать, кто и чему обучает леди Миранду. — Дамис на миг задумался, вспоминая слова экономки. — Если мы будем работать совместно друг с другом, учеба пойдет лучше.
— Глупости какие!
Дамис пожал плечами.
Может быть, и глупости, но было что-то в таком подходе…
— Ты бы язык придерживала, донесут графине, что ты болтаешь, — век ничего, кроме навоза не увидишь. А то и погонит со двора…
— Ты же меня не бросишь!
Ага, как же! С тобой, дурой, бродяжничать уйду… Да кому в этом захолустье учителя нужны?
С…а!
Мужчина грязно выругался про себя.
И принялся успокаивать женщину. И такая она чудесная, и хорошая, и замечательная… и он ее не бросит, и уговорит графиню…
Зачем?
Да чтобы не оставлять за спиной разгневанную женщину. Пока графиня не будет его поддерживать, с Кальмой лучше не ссориться. А то ославит на весь свет. Одно дело — тихонько поблудить.
Другое — растрепать об этом по всему замку. Тут и выгнать могут.
А этого ему не хотелось. Иртон — неплохое местечко. Тем более после одной истории…
Ивар зашел к графине поздно вечером, когда Лиля уже готовилась спать.
Но ругаться женщина не стала. Ерундой вирмане не страдали. Раз пришел — значит надо. Марта посмотрела неодобрительно, но ругаться не стала. Лиля как раз рассказывала Мири сказку. Дождалась, пока девочка заснет, и попросила вирманина отнести ее в кровать. И возвращаться.
Ивар так и сделал.
Лиля сильно подозревала, что Марта подслушивает под дверью, но ничего тайного обсуждать не собиралась.
— Что скажете?
— Раскололся мужик, как сухое полено. Ему и так плохо было, а когда мы еще добавили, потек свечкой…
— И?
— Воровали они. Эдор воровал, а этот его прикрывал перед графом. Доходы делили пополам.
— Ага. А здесь сообщники были?
— Ширви говорит, кто-то из старост. Но кто — не знает.
— Точно не знает?
— С точильным камнем спрашивали, госпожа графиня.