Средневековые арабские повести и новеллы

Али же тем временем вошел в кухню, приготовил еду и отнес несколько блюд Зайнаб. Он заметил, что одежда Ахмада ад-Данафа и его молодцов, а также его собственная одежда висит в ее комнате. Затем Али отнес еду Далиле, после чего накормил рабов и собак. Во время ужина он проделал то же самое.

Обычно ворота с утра до вечера не закрывались. Когда наступила ночь, привратник возгласил: «О жители постоялого двора, рабы и стражники легли спать, и мы выпустили собак. Кто выйдет во двор, пусть пеняет на себя!»

Али накормил собак позже всех и подложил им в пищу яду. Съев то, что дал им мнимый повар, собаки тут же околели. А еще до этого Али положил в еду рабов, Далилы и Зайнаб опиум. Когда те потеряли сознание, он поднялся в комнаты Зайнаб и Далилы, взял все платья, одежду, сорок почтовых голубей и вышел. После этого он явился в дом Ахмада ад-Данафа. Хасан Шуман спросил его: «Ну, что ты сделал?» Али рассказал все, как было, и поблагодарил Хасана Шумана.

Затем Али снял с себя одежду раба, натер себя ккким-то маслом, вымылся и после этого стал белым, как прежде. Он облачился в свое богатое платье, возвратился на постоялый двор, надел на повара его одежду и разбудил его. Раб-повар встал, отправился к зеленщику, купил все необходимое и вернулся к себе.

Вот что было с Али-з-Зибаком Египтянином. Что же касается Мошенницы Далилы, то один из купцов, живуших у нее, утром, когда выходил из дома, увидел, что ворота постоялого двора открыты, рабы одурманены, а собаки мертвы. Он пошел к Далиле, но она тоже была одурманена, к груди ее был приколот лист бумаги, а рядом стояло противоядие от дурмана. Он влил ей в рот это зелье, и она проснулась. Приподнявшись, Далила спросила: «Где я?» — «Я вышел и увидел, что ворота двора открыты, а ты одурманена, как и все твои рабы. Что же касается собак, то они все околели. К твоей груди бы приколот лист бумаги, на котором написано: „Это сделал Али Египтянин!“». Далила с помощью противоядия разбудила свою дочь Зайнаб и рабов и сказала им, злорадствуя: «Разве я не говорила вам, что это был Али Египтянин?!» Затем она приказала рабам: «Об этом деле никто не должен знать, держите все в тайне». После этого Далила начала укорять дочь: «Сколько раз я говорила тебе, что Али не забудет о мести! Он поступил сейчас с нами точно так же, как ты поступила с ним. Он мог причинить нам намного больше урона, но ограничился тем, что сделал, побуждаемый благородством и желанием сохранить дружбу!» Затем Далила переоделась в женское платье, накинула на голову покрывало и отправилась к Ахмаду ад-Данафу домой. А еще до того, как Али принес одежду и почтовых голубей, Хасан Шуман отдал своему домоправителю деньги и велел купить на рынке сорок голубей и зажарить их для молодцов. Как раз когда они сели за еду, Далила постучалась в дверь. Ахмад ад-Данаф сказал домоправителю: «Это стучится Далила, открой ей дверь». Домоправитель встал, открыл дверь, и Далила вошла.

РАССКАЗ об Али-з-Зибаке Египтянине и Зурайке Рыбнике

«Что с тобой случилось, скверная старуха? — воскликнул Хасан Шуман. — Может быть, ты и твой брат Зурайк Рыбник разорились?» — «О предводитель, — молвила Далила, — ты прав, можешь отсечь мне голову, а можешь оставить меня в живых, воля твоя. Но скажите, кто из вас тот молодец, который обвел нас вокруг пальца?» — «Он первый из моих молодцов!» — воскликнул Ахмад ад-Данаф. «Заклинаю тебя Аллахом, вели отдать мне почтовых голубей и другие вещи. Пусть это будет его щедрым подарком мне». — «Пусть накажет Аллах тебя за этот грех, Али, — весело сказал Хасан, — почему ты зажарил голубей?» — «Я не знал, что они почтовые», — ответил Али Египтянин.

«Эй, домоправитель, — обратился к слуге Ахмад ад-Данаф, — принеси жареных голубей». Слуга принес голубей и отдал их Далиле. Она взяла кусочек голубятины, попробовала ее и сказала: «Это мясо не почтовых голубей, я кормила их мускусными зернышками, и мясо должно пахнуть мускусом». — «Если хочешь получить обратно почтовых голубей, то удовлетвори просьбу Али Египтянина!» — предложил Далиле Хасан Шуман. «А чего он хочет?» — спросила Далила. «Отдай свою дочь Зайнаб ему в жены!» — ответил Хасан Шуман. «Без подарка я не стану и говорить об этом», — ответила Далила. «Верни ей ее голубей!» — велел Хасан Шуман Али Египтянину. Взяв голубей, Далила собралась уходить. «Но ты должна удовлетворить нашу просьбу!» — предупредил ее Хасан Шуман. «Если он хочет жениться на Зайнаб, — молвила Далила, — то должен совершить чудеса ловкости. То, что он проделал с нами, еще не настоящая ловкость. Подлинную ловкость он проявит, если проведет дядю Зайнаб, предводителя ловкачей Зурайка и посватает ее у него, так как Зурайк — ее доверенный. Сейчас он торгует рыбой и каждый день призывает покупателей: „Один ритль рыбы за две новенькие!“ У него в лавке висит мешок, в котором он хранит две тысячи золотых динаров, и Али должен отобрать у Зурайка этот мешок».

Услышав это, все встали и закричали: «Что это за речи, старая распутница?! Ты хочешь погубить нашего брата Али Египтянина?!»

Но Далила уже ускользнула от них и, вернувшись к себе домой, сообщила дочери: «Али Египтянин сватает тебя у меня!» Зайнаб обрадовалась, потому что с первого взгляда полюбила Али за его благородство и принялась расспрашивать мать о том, что произошло. Мать передала ей весь разговор и добавила: «Однако я поставила ему опасное для его жизни условие: он должен посватать тебя у твоего дяди».

Тем временем Али Египтянин расспрашивал своих друзей о дяде Зайнаб: «Чем занимается этот Зурайк и что это за человек?» — «Зурайк — глава иракских мошенников и ловкачей и способен сделать подкоп под горами, достать с неба звезду, украсть сурьму с глаз и нет равного ему в этом искусстве. Но Зурайк устал от этого ремесла, открыл рыбную лавку и накопил от продажи рыбы две тысячи динаров. Эти деньги он положил в мешок, завязал его шелковым шнурком, а к шнурку привязал медные бубенчики и колокольчики. Теперь мешок висит в лавке на палке, а к ней привязан шнурок. Каждый раз, когда Зурайк открывает лавку, он потрясает этим мешком и призывает: „Где вы, мошенники Египта, ловкачи Ирака и пройдохи Аджама? Зурайк повесил мешок с динарами у своей лавки, и, если кто-нибудь, притязающий на ловкость рук, хитростью завладеет им, деньги его“.

Алчные мошенники и разные ловкачи приходят к нему и всячески стараются стащить мешок, но это им не удается, так как Зурайк на жаровне, которая стоит рядом с ним, всегда держит раскаленные куски олова, которые бросает в тех, кто пытается украсть мешок, и на месте убивает их.

Если ты попытаешься тягаться с Зурайком, то уподобишься тому, кто оплакивает покойника, не зная, кто умер! Ты не в силах справиться с ним, и тебе угрожает большая опасность. Брось думать о женитьбе на Зайнаб. Как говорится, кто бросает какую-нибудь вещь, обходится без нее!» — «Это позор, молодцы, — воскликнул Али, — я должен стащить у него мешок с деньгами. А теперь дайте мне женское платье!» Ему подали женское платье, он надел его, намазал лицо и руки хной, накинул на себя покрывало, надел женский плащ и туфли; из птичьего зоба ему сделали женские груди, наполнили их молоком и подвесили на грудь Али. Затем Али взял вату, обернул ее тканью и обвязался ею, и кто бы ни посмотрел на него, говорил: «Какой у нее прекрасный зад!»

Друзья Али позвали погонщика осла, дали ему динар, усадили Али на осла, и тот отправился в лавку Зурайка Рыбника. Али сразу заметил мешок с золотыми динарами, который висел на палке у дверей лавки. Зурайк в это время жарил рыбу. «О погонщик, — спросила мнимая женщина, — чем это пахнет?» — «Это Зурайк жарит рыбу», — ответил погонщик. «Я беременна, — сказал погонщику Али, — и этот запах повредит мне, если я не попробую рыбы. Возьми у него кусок рыбы». — «Эй, Зурайк, — обратился к Рыбнику погонщик, — что это ты раздражаешь беременных женщин запахом жареной рыбы? Сейчас со мной едет жена эмира Хасана, она учуяла этот запах. Она беременна, дай ей кусок рыбы, потому что плод повернулся в ее чреве. Аллах всевышний, сбереги меня от несчастья сего дня!»

Зурайк выбрал кусок рыбы и собрался изжарить его, но заметил, что огонь потух. Когда он вошел в лавку, чтобы развести огонь, Али Египтянин протянул руку к мешку. Как только он дотронулся до него, зазвучали бубенчики и зазвенели колокольчики. «Ого, — воскликнул Зурайк, — как быстро обнаружилась твоя хитрость, негодяй! Ты хотел смошенничать и обмануть меня в обличье женщины?! На, получай то, что заработал!» — с этими словами он бросил в него кусок олова, и Али пришлось бежать не солоно хлебавши. Потом Зурайк замахнулся на погонщика, но люди окружили его, говоря: «Ты торговец или разбойник? Если ты торговец, то убери мешок с деньгами и избавь людей от искушения и зла!» — «Хорошо, клянусь именем Аллаха, я повинюсь», — обещал людям Зурайк.

Что же касается Али, то он еле-еле добрался до дома. «Ну, что было?» — спросил Хасан Шуман, и Али рассказал ему обо всем. Затем он снял женское платье и сказал Хасану Шуману: «Дай мне одежду домоправителя!» Хасан Шуман подал ему эту одежду, и Али переоделся. Взяв блюдо и пять дирхемов, он снова отправился к Зурайку Рыбнику. Зурайк спросил его: «Что ты хочешь, хозяин?» Али показал ему деньги. Зурайк хотел подать ему готовую рыбу на подносе. «Нет, я возьму только горячую рыбу!» — возразил Али. Зурайк положил свежую рыбу на сковороду и собирался поджарить ее, но увидел, что огонь потух. Он вышел разжечь огонь, а Али в это время протянул руку и хотел стащить мешок с динарами, но не успел он дотронуться до него, как зазвучали бубенчики и зазвенели колокольчики. «Твое мошенничество не удалось, хоть ты сменил обличье и явился сюда в одежде домоправителя. Я сразу узнал тебя по тому, как ты держишь деньги и блюдо».