Срочно требуется царь
Шрифт:
– Ага, точно нету, – с облегчением поспешил согласиться Грачик.
– Она же никого не травит… вроде… пока… На что ей яд? – дипломатично попытался подвести теоретическую основу под решение военного совета Кысь.
И только Мыська то ли мало сказок в детстве слышала, то ли не совсем поняла маневров мальчишек.
– Ну, и что, что нету, – увлеченно возразила она. – Если попросить – сделает! Она же нам тогда лекарство от золотухи сделала, когда мы мяса первый раз облопались! И яд сделает!
– Одно дело – лекарство, – мудро заметил Кысь. – А другое…
– И как ты ей скажешь? – поддержал его Грачик. –
– Сам дурак, – задумчиво проронила Мыська. – Ничего я ей такого не скажу. А скажу я ей… скажу… скажу… Придумала! Я ей скажу, что в городе живу, и что мать моя замуж за лавочника выходит! И что жить мы в его доме собираемся, только у него собаки злые двор охраняют, и я их боюсь! А… а мать с отчимом надо мной только смеются! А одна меня уже кусала! Два раза! Или три! И другая тоже! Четыре раза!.. И… и… и… И еще чего-нибудь придумаю, пострашнее, чтобы она точно согласилась!..
– И, думаешь, сработает? – с сомнением, в изрядной мере замешанном на восхищении, прищурился на нее Снегирча.
– Должно сработать, – вздохнула и сразу погрустнела девочка. – А иначе нам про Вранежев клад можно прямо сейчас забыть, и больше не вспоминать.
– Ну, спокойной ноченьки вам, пострелята. Приятных снов.
Ласково улыбнувшись на прощание, матушка Гуся собрала и погасила все светильники и, пятясь на цыпочках, словно уже от одного пожелания все ее беспокойные подопечные забылись сном, словно заколдованные принцы и принцессы, вышла из спальни и тихонько прикрыла за собой дверь. Легкие шаркающие шаги ее не спеша прошелестели через гулкую кухню. Чуть слышно скрипнула узкая створка, выпуская главную воспитательницу. Потом еще раз – закрываясь. И тишина…
Кысь приподнял вихрастую голову с тонкой, как блин, но самой настоящей подушки, сжал три раза уворованный еще днем в столовой светильник-восьмерку и осторожно отогнул два пальца. Белый лучик света, обрадованный нежданной свободе, тут же вырвался из кулака и осветил его и несколько соседних кроватей, на которых тут же, как грибы после прохода грибника, выросли любопытные головы.
– Сейчас?.. – вопросительно просипел откуда-то справа, из темноты, Грачик и чихнул.
– Ты же не вылечился, – осуждающе прозвучал слева суровый голос Мыськи.
– Мне уже лучше! – возмутился простуженный мальчишка. – Жара-то нет!
– Зато чихаешь, как конь водовоза, – неодобрительно пробурчал Снегирча. – Ты же там всех…
– Тс-с-с-с!!! – яростно зашипел на него Кысь. Снегирча прикусил язык.
– А куда это вы собрались? В одну секунду вся спальня была на дыбах.
– Ночью нельзя на улицу выходить!
– Вы чё, сбежать хотите?
– Вы чё, дураки?
– А как вы отсюда сбежите?
– Через окно, как еще!
– Точно, дураки!
– Сами вы полоумные! – не вынес несправедливых нападок Кысь. – Никуда мы не сбегаем! Мы… по делам уходим! И скоро вернемся!
– А после этого мы все знаете, как заживем!.. – закашлялся Грачик. – Как сыр с маслом! Общество задумалось.
– Один сыр с маслом невкусно, – наконец, изрек общую мысль Векша. – Надо хлебушка хоть горбушечку.
– И колбасу, – поддержала его Воронья.
– И огурец соленый!..
– И
помидору!..– И рыбу копченую!..
– И укропу!..
– И петрушку!..
– И вештину!..
– И варенье!..
– Кто рыбу с вареньем ест? – выразителем всеобщих настроений снова стал Векша.
– Я… – нерешительно пискнул из левого угла Крысик. – Я бы всё с вареньем ел…
– Ты его так любишь? – уважительно склонил голову к плечу Снегирча.
– Ага… – робко кивнул Крысик. – Только не пробовал никогда… Но говорят, что вкуснее варенья только эта… вештина… а про нее уже Пчельник сказал.
– Ну, так вот, – авторитетно подвел итоги плебисцита Кысь. – Когда мы вернемся, то этой… вештины… с вареньем… у всех в городе будет просто завались. Понятно?
– Вы на продуктовый склад идете! – обрадовался Сусля.
– Ну… нет, вообще-то… – загадочно поджал пухлые губы Снегирча. – Но можно сказать и так.
– Ну, так мы с вами!
– Мы поможем!
– Чего это одни идут, а другие – нет!
– Тихо! – строго, не без основания опасаясь, что возобновившиеся возгласы быстро вернут к ним дежурного воспитателя, прикрикнул Кысь. – Идем только я, Снегирча и Мыська. Идем ненадолго. К утру вернемся. И всё расскажем. Честное богатырское. Это произвело нужное впечатление, и ребятня послушно замолкла. Если Кысь сказал «честное богатырское», значит, так оно и будет.
В волнующе-тревожной атмосфере шепотков и испытующе-завистливых взглядов трое разведчиков быстро оделись, выгребли из тайников под матрасами и подушками заготовленные припасы и, не оборачиваясь и не говоря больше ни слова, бесшумно отворили заранее проверенную и смазанную створку окна и исчезли во тьме.
– Уже скоро… – дрожащим шепотом дыхнула в ухо Кысю Мыська. – Еще два квартала пройти…
– Я знаю, – не оборачиваясь, кивнул тот и непроизвольно поежился. Не иначе, как от ночного заморозка.
– Ты это… не забыла? – попробовал и не смог заставить себя произнести неприятное колючее слово Снегирча.
– Что – это? – недовольно покосилась на него девочка.
– Ну… из двух букв… первая – «я»… последняя – «д»…
Мыська осторожно, будто в кармане у нее вместе с ядом находилась и змея, потрогала бок армячка.
– На месте.
– Не возражала… верява?..
– Д-да нет… – уклончиво повела плечом девочка, явно не желая разглашать подробностей дневных переговоров. – Сказала, что теперь проблем даже с самыми злыми собаками у меня не будет. Надо только бросить пару солинок на кусок хлеба и дать им сожрать. Кстати, хлеб у кого?
– У меня, – с болью в голосе отозвался Кысь.
При одной мысли о необходимости кормить вранежевых людоедов хлебом командира их маленького отряда передергивало, словно это ему подсыпали отравы. Но овощи собаки не ели, и поэтому альтернативой хлебу было только мясо, а это уже граничило со святотатством.
Через пять минут разведчики были на месте – напротив широкого, но захламленного заднего двора с его толпой разнокалиберных деревянных сараев различного назначения и архитектурных достоинств, каменой конюшней, пристроенной к ней вплотную коптильней, прилепленным неизвестным архитектором к другому крылу П-образного дворца свинарником и курятником, и тесным домиком из простого серого камня посреди двора – колодцем.