Срочный груз из прошлого

— Короче, Андрюх, — сказал Алексей, — я понял, что к чему. Когда Климов увидел тебя возле контейнера, то запаниковал. И сразу же кому-то позвонил. Может, Сошникову, может, кому-нибудь еще. Ну, а они приняли свои меры. Видно, в доме хи-хи были у них друзья, за тобой приехала дурбригада, а там ты и попал в лапы этому Ландбергу… Кстати, я про него читал в какой— то газете. Сомнительное прошлое у этого эскулапа. Не зря же его больницу прозвали «Сорбонной». Там в старое доброе время сплошь диссидентов держали — всяких ученых, писателей, юристов… Теперь, похоже, у него другие заказчики.

— Так почему он меня выпустил? Это самое непонятное в этой истории.

— Очень просто. Ты пропал. Тебя ищут. Танька беспокоится, мать из Казани вот-вот приедет. Из «Сорбонны» сейчас можно выйти. Это тебе не застойные годы. А ты выходишь и начинаешь всех разоблачать. Сначала тебе не верят — мало ли, может, ты и вправду псих? Но ты устраиваешь независимую экспертизу, тебя объявляют совершенно нормальным, а тем временем какой-нибудь энергичный прокурор всю ихнюю шайку-лейку уже почти накрыл и ждет тебя, чтобы с твоей помощью добить их окончательно… Они же это понимают… Но догадываются, что, возможно, выкачали из тебя не всю информацию — а вдруг ты еще что-то знаешь? Убивать тебя вроде пока не стоит, а время дорого. А тут, может, комиссия какая из Минздрава собирается нагрянуть, может, еще что. И Ландберг вводит тебе сильный амфетамин, выталкивает из «Сорбонны» взашей, но под присмотром — куда ты пойдешь. И ты идешь к Танечке домой, правильно?.. Пока охи да ахи, пока ты ей что и успеешь рассказать, тебя начинает скручивать в узел. Ты вопишь несусветный вздор, бьешься башкой об стенку, а тут раз — и приехали. Звонок в дверь — двое с носилками. «Здравствуйте, из больницы сбежал пациент, задушил дежурного врача и загрыз собаку». Что Танька сможет сделать? Ничего. Тебя сажают в чумовоз и везут, но уже не в «Сорбонну», а на девяностый километр, в каталажку для особо буйных. Знаешь такое местечко?.. Это — могила. Оттуда ты уже не выберешься. Никогда. И никому уже не сможешь навредить. Потому-то они и не стали сдавать тебя в органы, а выбрали вот такой сложный путь. Они только в одном промахнулись — не знали, что ты не понаслышке знаком с наркотической ломкой и не станешь поэтому возвращаться домой… Ну, ты понял?

Да, теперь я понял. Понял все, и если я до сих пор жив и на свободе, то лишь благодаря невероятному стечению обстоятельств.

— Кстати о прокурорах, — вдруг сказал Алексей. — У меня есть один родственник, дальний, правда, но очень хороший человек. Думаю, тебе стоит обратиться к нему. По-моему, он единственный в городе прокурор, которого еще не купили. Фамилия — Лоскутов…

— Как?! Лоскутов?

Черт, надо же, какое невезение! Я ведь действительно знаю, и даже очень хорошо, этого прокурора…

— А что? — спросил Алексей.

— Понятия не имел, что мы с тобой были родственниками.

— А ты не гонишь?

— Лоскутов — мой бывший тесть…

— Вот как?! Ну, тогда тем более…

— Я же говорю — бывший… Я плачу алименты. На развод подала Валька, его дочь. Якобы я пью и плохой семьянин… Иван Сергеевич до сих пор считает, что я алкаш и целые дни торчу в пивных…

— Ну и дела, — пробормотал Алексей. — Не знаю даже, что и посоветовать тогда тебе… Ну ладно, а мне-то что с тобой делать? Здесь, на пароходе, я тебя могу возить хоть до окончания навигации. А дальше что?

— Дрянь мое дело, — сказал я, про себя поражаясь своему спокойствию. — Дороги домой у меня нет. Если я вернусь — либо убьют, либо посадят. Не знаю… Хоть за кордон дуй… Генку-то убили… Я теперь в этом на все сто уверен… — Сказав это, я подумал, что поступил правильно, решив не открывать Алексею того, что сказал мне Саша Иванов насчет плутониевых бомб. Похоже, знание всех подробностей этого дела предельно опасно.

— Да, Лех, — вспомнил я. — Я ведь говорил, что обращался к Саше Иванову. Наверное, стоит связаться с ним еще раз — вдруг сумеет помочь?

— Тьфу ты, — помрачнел Алексей. — Совсем забыл. Не поможет тебе Саша.

— А что так?

— Прикрыли же его газету. Больше месяца уже, как об этом написали. А самого Иванова арестовали, и грозит ему отсидка.

— Господи! За что?

— Якобы за неуплату налогов. А после ареста еще и хату кто-то обчистил… Где же я это читал?.. Вот!.. — Алексей покопался в тумбочке и бросил мне на колени «Вечерку» трехнедельной почти давности.

Я взял газету и нашел заметку. Буквы прыгали и сливались, но смысл был понятен. Все кончено. И здесь тупик.

— Не знаю, Леха, — сказал я, закрыв глаза рукой. — Не знаю, что делать. — Отчаяние начало заполнять меня, и мне стало очень плохо и очень страшно. — Не знаю, что дальше. Подожди, старик, до утра. Завтра решу.

— Уже сегодня. — Алексей шумно зевнул и покосился в иллюминатор, за которым уже давно начало светлеть.

Проспал я часов до четырех, почти до вечера. Проснулся от голода. Алексей притащил мне обед, а когда я сел перекурить, снова спросил:

— Что дальше делать будем?

Слов нет, Алексей хороший парень, просто замечательный, но я его отлично понимал. Я был очень опасным спутником, человеком, который сбежал от мафии.

— Принеси мне карты, — сказал я.

— Какие еще карты? — удивился Алексей.

— Лоцию.

— На кой?

— Хочу вычислить место, где можно подменить контейнер.

— И что потом?

— Потом?.. Потом в этом месте я тихо и неслышно сойду с парохода. Годится?

— Куда ты сойдешь?! Я же состав не смогу к берегу причалить!.. Или ты имеешь в виду порт?

— Конечно, не порт. Но тебе не придется причаливать к берегу. Я по-другому думаю сделать…

— Вплавь? Вода здесь знаешь какая?

— Лех, я пока еще точно не знаю как, но, вероятнее всего, я сойду вне населенного пункта.

— Ты подохнешь в тайге.

— Там видно будет… Ладно, тащи карты. Вечером скажу тебе точно, что я хочу сделать.

Алексей ушел и скоро вернулся, таща альбомы лоцманских карт. Пока он ходил, я вооружился авторучкой, листом бумаги, калькулятором и взял с полки толстый диспетчерский справочник. Алексей, скептически покачав головой, ушел на вахту, а я занялся подсчетами.

Работал я долго. Сначала составил два расписания движения шестидесятой «Беломорки»: одно — такое, какое должно быть, другое — вероятное фактическое, для чего постарался не упустить ничего — ни осадки судна, ни скоростей течения на разных участках… В конце концов у меня получился солидный запас времени — теплоход вполне мог где-то болтаться или стоять около трех часов. Затем я взялся за карты.

Алексей застал меня в тот момент, когда у меня уже было кое-что готово.

— Ну как, нашел что-нибудь? — поинтересовался он.

— Да вроде бы. Получается, что судно почти три часа могло торчать где-то между Хантами и Сургутом. Но где?

— Ну-ка… Ага, вот ты что придумал…

— Слушай, Лех… Никак нельзя получить информацию с береговых информационных пунктов?

— С БИПов? Вряд ли. Если только по телеграфу, через пароходство. Но это долгая история, да и вовсе ни к чему всем знать, что тебя интересует именно «Беломорка»… Знаешь что, давай-ка вместе посмотрим, попробуем, как ты говоришь, вычислить это место.