Срываясь в гибельные дали

– Не беспокойтесь, капитан, - сказал корабельный инженер Мадьяров.
– исполним в точности.

– Справимся, - добавил штурман Костров.

– Крышка люка разблокирована, - сказал Градов.
– Удачи, парни.

– Немного пафосно, - сказал Маккензи Грин, - отдаёт какой-то дешёвой мелодрамой. Пошловато, не находите?

– Подите к чёрту, Грин, - сказал Мадьяров.

Люк, клацнув, закрылся.

Патерсон занял кресло Кострова, по-хозяйски отрегулировал высоту сиденья, крутанулся вокруг оси, тормознул ногами, останавливая вращение, ухватился за фиксирующие скобы и подтянул кресло ближе к пульту.

– Впервые жалею, что Большой брат отключён, - сказал он, глядя в слепые зрачки экранов видеослежения.

– Не только вы, Ричард, - сказал Маккензи Грин.
– Меня эти штучки, торчащие в каждом углу, бесили до невозможности. Вроде бы ничего такого, скрывать мне особо нечего, но сам факт постоянной слежки раздражал невероятно. До сего дня, что вполне закономерно, учитывая сложившиеся обстановку.

– Должны были бы уже связаться, - сказал Патерсон.
– Сколько времени прошло?

– Около трёх минут, - сказал доктор Грин.
– Терпение, Ричард.

– Две минуты, сорок пять секунд, - сказал Градов.

– Какое, к чёрту, терпение?
– сказал Патерсон, - может, их в эту самую минуту убивают?

– Даже если и так, - сухо произнёс Градов, - вы ничем не сможете им помочь.

– К чему клоните, капитан?

– Успокойся, Ричард, - сказал Маккензи Грин, - капитан...

– Я хочу донести до вас одну незатейливую мысль, Патерсон, - сказал Градов.
– Бывает, что ради спасения в целом, приходится чем-то жертвовать в частности. Это трудный выбор, Ричард. Ответственный. Но вы взрослый человек, Патерсон. Я в вас верю.

– Распоряжаться чужими жизнями?

– Тяжело, кто ж спорит, - сказал Градов.

В наушнике прозвучал сигнал вызова. Градов моментально нажал кнопку приёма.

– Капитан, слушаю.

– Возвращаемся, - сказал Мадьяров.

– Что радиограмма? Передали?

– Возвращаемся, - сдержанно повторил корабельный инженер.

– Докладывайте, - приказал Градов.

Мадьяров нервно потёр ладонями.

– В общем, хуже некуда, капитан, - сказал он.

– Да говори же ты!
– рявкнул Патерсон.

– Ричард!
– осадил Патерсона Градов, - не орите, пожалуйста. Денис, мы вас слушаем.

– В общем, - повторил Мадьяров, - со связью у нас огромная засада.

– Денис хотел сказать, - вступил в разговор Костров, - что связи у нас нет. Совсем.

– Да, - сказал Мадьяров.
– Радиорубка разбита. Полностью.

– Аппаратуру разнесли вдребезги, - добавил Костров.
– Пока мы здесь выясняли кто в чём виноват, наш неуловимый душегубец без опаски уничтожал наши передатчики.

– Громил, - сказал Мадьяров.
– Методично, не спеша, качественно, вдумчиво и со вкусом. Как будто знал, что ему ничем не помешают.

– Облава, - сказал Маккензи Грин.

– Сначала оружие, - сказал Градов.
– Вы, доктор, останетесь на вахте. Протестовать бесполезно.

– С чего бы я должен возражать?
– спросил Маккензи Грин.

– Я решил было...

– Напрасно, - сказал Грин.
– Больше пользы я принесу как врач, а не как боец. Вояка из меня никудышный.

– Мы все здесь не бойцы, - мрачно промолвил Патерсон.

– Больше жизни, Ричард, - сказал Антон Костров.
– Пробьёмся.

– Дебаты закончены. Выдвигаемся, - подвёл черту Градов.
– Маккензи...

– Люк никому не открывать...

– Без моего прямого распоряжения, или, в экстренной ситуации, без дополнительного сигнала.

– Какого?
– спросил Грин.

– Устанавливаю кодовое слово: "инфундибулум".

– Язык сломаешь, - сказал Костров.

– Инфундибулум, - повторил Градов.
– И три удара в крышку люка.

Оружие взялся делать корабельный инженер и Денис Мадьяров постарался на славу. Полностью оправдал оказанное ему доверие. Благодаря его стараниям отряд мстителей был экипирован оружием ближнего и дальнего боя: метательными дротиками, изготовленными из стальной заточенной арматуры, короткими удобными копьями, сделанными из обрезанных титановых труб с приваренными зазубренными наконечниками, дубинками и ножами, вырезанными из армированных металлической нитью пластин керамической брони, мягкой до закалки и сверхпрочной после отжига и моллирования в квантовой печи. Солидный арсенал оружия для рукопашного боя дополняли плазменные резаки.

– Разбиваемся попарно, - сказал Градов. Мы с Мадьяровым осматриваем трюмы, а вы — Патерсон и Костров — осевую палубу. Идём от носа к корме, друг друга не теряем, со всей осторожностью обыскиваем каждый закоулок, мало-мальски пригодный для укрытия.

– Не забудьте воздуховоды принудительной вентиляции, трубы кондиционирования и подачи кислородно-воздушной смеси, - напомнил Мадьяров.

– Тогда берите в расчёт и пространство между палубным перекрытием, - сказал Патерсон, - годится, чтобы спрятаться.

– Неучтённый фактор, - сказал Костров.
– Как быть, капитан?

– План не меняется, - отрезал Градов.
– Гарнитуру держать включенной. Сеанс связи каждые пять минут, кроме чрезвычайных случаев. Вперёд!

...Ворвавшись в рубку, Градов первым делом сбросил газовый баллон. Порез на руке кровоточил. Градов снял куртку, вспорол подкладку и перевязал рану куском ткани. Из оружия у него уцелел только нож, дротики он бросил, когда на него набросился Патерсон, а копье когда бежал обратно к Мадьярову, оставшемуся на узком мостике, перекинутом через глубокую впадину, на дне которой покоились круглые туши маршевых двигателей. Там же, внизу, лежал и корабельный инженер, сброшенный непонятно кем в теснину двигательных отсеков. Градов вызвал Маккензи Грина, но судовой врач не отвечал и капитан, подгоняемый недобрыми предчувствиями, ринулся наверх, в ходовую рубку, выбросив из памяти разбившегося насмерть Мадьярова, обезумевшего Патерсона, заблокированного в горячей зоне ядерного реактора штурмана Кострова...

Дверь была открыта, рубка пуста. Маккензи Грин исчез...

Встреча

Он пятнадцать лет потратил на то, чтобы стать... Кем же он хотел стать? И что из этого получилось? И кем он стал после пятнадцати лет исканий собственного предназначения? Своего пути в этом "быстро меняющемся мире"?

Я знал его не так, чтобы очень. Не так, чтобы близко. Наше знакомство носило характер скорее шапочный, чем дружеский. На уровне: мы пожмём друг другу руки при встрече; кивнём при встрече головой; спросим: "ну, как дела", или "как сам, ничего?", или "как ваше ничего?"; перекинемся парой необязательных фраз; пересечёмся на вечеринке; столкнёмся нос к носу в кинотеатре; посидим в компании за кружкой пива; одолжимся при случае небольшой суммой денег; съездим с друзьями на рыбалку; с ними же поохотимся на утренней зорьке; соберёмся в курилке потрепаться о футболе, машинах и женщинах; подбросим к подъезду дома по знакомству на машине; и забудем друг о друге без лишних сожалений...

Я был знаком с ним через моего бывшего школьного товарища, оставшегося моим лучшим другом и после окончания школы. Куда бы судьба не забрасывала нас. Друзей у человека не может быть много. Счастье, если их у тебя несколько, награда, если остаётся хотя бы один. Как говорится: "Много званых, но мало избранных".

Он уволился с работы в декабре девяносто шестого. Как раз накануне ошеломительного открытия, сделанного интернациональной группой археологов, кардинально и навсегда перевернувшего жизнь всех и каждого, находящегося в тот момент на тверди и хляби захолустной планетки, именуемой местными автохтонами Землёй.