Стаб

Думаю, этой ночью он совсем не спал, прикидывая, как бы лучше продемонстрировать свои способности. Его всенепременно должны были заметить. И если уж Рэймса забрали из приюта как "куклу", то он, Задира, покинет эти постылые стены в качестве будущего ликтора и никак иначе. Потому что...

– ...я начал приносить пользу не на войне, а уже здесь и сейчас. Мы должны его убить, понимаете? Он же больной. Испорченный. Солдатом ему всё равно никогда не стать. А на рудниках и приисках и без него обойдутся. Он там и дня не проживёт.

– Да, - поддакнул Зазнайка.
– Он только... как это? Растрачивает ресурсы!

– Точно, растрачивает. А сам? Мелкий, дохлый, ведёт себя, как идиот... и у него до сих пор там ничего не выросло!

Уже за одно это я был достоин смерти. Ведь недостаток силы и ума - это полбеды, а неспособность ссать стоя - дефект, который никак не выправить и с которым ещё никому не удавалось долго прожить.

О том, что отсутствие члена - не патология, я узнаю не скоро. Тогда же я был почти согласен с Задирой: бракованных солдат в своей армии эниты не потерпят. И среди своих "вещей" тоже. Да и среди рабочих.

Так что мне оставалось только сдохнуть и тем самым помочь Задире возвысится. О чём он меня и попросил.

– Когда-нибудь у меня будут свои "вещи". "Куклы", "мебель", ликторы...
– Он не умел считать и не знал, какое число рабов подойдёт его статусу.
– Много! Сколько захочу, в общем. Я смогу выбрать себе оружие. И имя.

– А я буду есть, сколько захочу и что захочу, - пробубнил кто-то.
– Ну, настоящую еду.

– Я тоже. И у меня будет свой дом... огромная башня. Такая же, как у консула.

Не будь мне так паршиво, я бы не смог сдержать смех. Он застрял в передавленном горле, и я мучительно захрипел.

Вы это серьёзно?! Ликторы, "мебель", имя, еда, башня... Может, вы ещё захотите собственный сад?

Задира спустился с небес на землю, вспомнив о моём существовании. Он перевернул меня на спину пинком. Дышать стало легче, но этот безжалостный свет... Казалось, он убьёт меня раньше, чем это сделает кто-то из этих потерянных мечтателей.

Но когда я загородил руками лицо, Задира принял это на свой счёт.

– Если б я даже умел, не стал бы убивать тебя силой мысли. Такой урод, как ты, перед смертью должен помучиться.

И свет тут же пропал...

Всё стихло. Дружки больше не ободряли и не отпускали дельные замечания.

Похоже, Задира всё-таки умел убивать силой мысли - я ничего не почувствовал.

Совсем не страшно, подумал я и с облегчением открыл глаза.

Только для того, чтобы тут же изменить своё мнение.

Я попытался закричать и отползти назад... или хотя бы в сторону. С дороги того, чья тень накрыла меня полностью. Мне - уже смирившемуся со смерть - стало почему-то страшно, исходя из чего придурком меня можно было оправданно считать уже по двум причинам. Я с чего-то решил, что:

а) есть что-то хуже, чем быть убитым дилетантом;

б) мои хриплые вопли - лучшее оружие самообороны.

Задира и тот оказался умнее - он не проронил ни звука. Возможно, потому что висел в полуметре от земли, пойманный за шкирку, и ворот его футболки давил ему на горло. В таком положении не поорёшь. Хотя он отчаянно пытался, отдуваясь и так забавно перебирая ногами, словно собрался убежать прямо так, по воздуху. Вслед за своими сдрейфившими дружками.

– Мы ещё до места не дошли, а ты уже сделал выбор?
– Говоривший приближался и должен был вот-вот показаться из-за спины своего спутника.

Голос был тихим, но полным силы - противоречие, которое долго не укладывалось в моей голове. Услышав его, я поспешил убраться с дороги гостей, к приходу которых и готовился приют.

А я-то до последнего верил, что душ - очередная профилактика эпидемии.

Не опуская головы, я пополз на заднице к стене и совсем не обрадовался изменению угла обзора: в профиль мужик выглядел ещё страшнее. И лампа уже не казалась такой беспощадно яркой, как если бы источнику света противостоял равный по силе источник темноты.

– И откуда такое нетерпение?
– Человек, которого он сопровождал, вышел вперед, и я понял... что он не человек. И отнюдь не потому, что он был одет во всё белое - цвет иерархов. Высшей власти.
– Не хватай их так. Что если он заразный?

– Выглядит здоровым, - слишком неуклюже для такого крепыша отозвался тот, давая понять, кто из них главный. А ещё, что дело тут не в нетерпении.

Он просто... как будто бы... ну, заступился за меня, а теперь стыдился своего благородного порыва. Или скорее человеческого инстинкта, потому что с точки зрения энитов в его поступке не было ничего благородного. Он всего лишь разнял пару дерущихся щенков. Для чего? Очевидно, чтобы оценить одного из них, а не спасти другого.

Спасти, ха? Если уж Задира понимал, что без висюльки между ног мне долго не протянуть, то ликтор должен был понять это тем более, даже не заглядывая в мои штаны. Я был обречён, а ему было запрещено поддаваться эмоциям на глазах у своего господина.

Но он поддался, чёрт возьми, и поэтому был зол на меня. За то, что я выставил его таким дураком. За то, что я выглядел, как мусор, и позорил тем самым весь род людской. За то, что вопреки этикету и здравому смыслу продолжал пялиться на него.

– Неплохой экземпляр, - пробормотал иерарх, разглядывая Задиру.

Тому же, очевидно, нехватка кислорода ударила по мозгам, поэтому он весь съёжиться, пытаясь отстраниться, избежать взгляда и прикосновения незнакомца любой ценой. Как будто это не он несколько минут назад провозгласил себя будущим генералом и равным иерархам.

Никогда не видевший ни тех, ни других теперь он был до смерти напуган встречей с ними.

– Крепкий, бодрый...
– Энит протянул к нему руки в белоснежных перчатках, не скрывая, однако, некоторой брезгливости.

– Трусоват.

– Храбрость - дело привычки, тебе ли не знать. Скажу больше: этот инстинкт - единственное, что мне в людях нравится. Посмотри.
– Задира извивался, как червяк на крючке.
– Он словно пытается сбежать от огня. Прикоснись я к нему, он почувствует боль, и это при том, что я не испытываю к нему ни капли враждебности. Но так уж сложилось исторически. Генетическая память... Его предкам сильно досталось от нас.
– Гость умилённо улыбнулся.
– Смешно сказать, но они сражались в меру своих скудных сил. А теперь? Никому из них даже в голову не придёт пойти против нас и это с учетом того, что они стали сильнее.