Сталь и Золото. Книга 2. Смерть и Солнце. Том 1

– Снова спишь с открытыми глазами?.. Будь добр, очнись и подай мне умыться.

Крикс поставил медный таз на табурет, налил туда воды и сделал шаг назад, чтобы не мешать рыцарю. Мысли немедленно вернулись к Лейде Гвенн Гефэйр.

После истории с игрой и «выкупом», при одном воспоминании о котором в груди Крикса начиналось нечто вроде праздничного фейерверка, они разговаривали только один раз, причем – к большому облегчению «дан-Энрикса» – эта беседа проходила в присутствии Элиссив. Никогда не отличавшийся стеснительностью Рикс с некоторых пор буквально цепенел при одной мысли о возможной встрече с Лейдой Гвенн Гефэйр наедине. Даже в присутствии принцессы Крикс почувствовал, что во рту почему-то пересохло, а язык буквально прилипает к нёбу. К счастью, Лейда избавила его от необходимости придумывать, что бы сказать, обратившись к нему первой.

– Я бы хотела еще раз сказать тебе «спасибо», – начала она.

– За что?.. – переспросил «дан-Энрикс» непослушными губами.

– За то, что ты помог мне на пиру, – на этот раз леди Гефэйр смутилась. Надо полагать, не от его присутствия, а от воспоминаний о Финн-Флаэне. – Надеюсь, твой сеньор не очень рассердился?

– Нет, нисколько. Он не любит Эймерика.

– Почему?.. – спросила Лейда.

– Потому что Эймерик дурак и пьяница, – фыркнула Лисси.

Крикс ответил более сдержанно:

– Думаю, это потому, что род Финн-Флаэнов не верен императору. Они зовут себя вассалами дан-Энриксов, но думают только о своей выгоде и постоянно мутят воду на Совете лордов. Хотя, конечно, Альверин – совсем другое дело, – поспешно поправился южанин, осознав, что Лейда может истолковать его слова как попытку очернить в ее глазах семью ее жениха. – Он прекрасный воин.

Задумчивые серо-синие глаза остановились на лице «дан-Энрикса».

– Почему-то все уверены, что я должна быть счастлива, когда мне говорят, что мой будущий муж – прекрасный воин. Но я вовсе не хочу, чтобы меня вручали победителю, как приз на рыцарском турнире. Пусть героев награждают землями, деньгами, титулами или чем-нибудь еще – это гораздо более уместно.

Лисси почему-то покосилась на «дан-Энрикса» и плутовато улыбнулась.

– В самом деле… Но ты не тревожься, Лей. Будь Альверин хоть десять раз герой, он все-таки Финн-Флаэн, и твой отец должен будет передумать, если между нашими сеньорами и партией Дарнторна выйдет окончательный разлад. А дело идет как раз к этому. Ты слышала о том, как Ульфин Хоббард вызвал коадъютора на поединок?..

– Нет, – в голосе Лейды прозвучало удивление, и Лисси укоризненно качнула головой.

– Об этом сплетничают третий день подряд. Надо же хотя бы ради любопытства слушать то, что говорят другие люди. Крикс, ты не расскажешь нам подробности этой истории?..

– Я знаю не так много, – предупредил «дан-Энрикс», пытаясь вспомнить разговоры, слышанные накануне в Ордене. Естественно, во всех услышанных им версиях симпатии рассказчиков оказывались на стороне лорда Ирема. У Крикса было свое собственное мнение на этот счет, но сейчас он решил придерживаться фактов.

– Ну… Как вам, наверное, известно, Хоббарды – давние вассалы Дарнторнов. Мессер Ирем как-то раз беседовал с Лан-Дареном и сделал пару замечаний о молокососах, которые цепляют перевязь и шпоры, не успев побывать ни в одном сражении. Ульфину Хоббарду, который был при этом разговоре, меньше месяца назад исполнилось семнадцать лет, после чего он прошел свое Посвящение. И на войне он раньше не бывал… ну, одним словом, он решил, что Ирем намекает на него. Он никому ни слова не сказал, а вечером явился в «Черный дрозд» с тремя свидетелями и сказал, что вызывает коадъютора на поединок. Ирем в это время ужинал и, говорят, сначала очень удивился. Он сказал: «Не помню, чтобы я чем-нибудь оскорбил вас лично и этих троих господ». Хоббард почти дословно повторил ему все то, что слышал во дворце, а после этого спросил, не хочет ли сэр Ирем взять свои слова назад. Мне кажется, вполне возможно было решить дело миром. Но сэр Ирем… в общем, он сказал: «То, что у вас хватило глупости принять все это на свой счет и явиться ко мне с вашим нелепым вызовом – лучшее доказательство того, как опрометчиво возводить в рыцарское звание подобных сопляков». Такого Хоббард, разумеется, стерпеть не мог. Его свидетели потребовали у мессера Ирема назвать условия будущего поединка. А коадъютор только рассмеялся и сказал, что все зависит от того, как именно они намерены с ним драться – вместе или по отдельности, – Крикс помолчал и, сделав над собой усилие, признал: – Мне кажется, что он нарочно выводил их из себя. Они как раз повздорили с Дарнторном на Совете, и, думаю, сэр Ирем просто захотел на ком-то отыграться. Он ведь не мог не понимать, что ни один нормальный человек не сможет без конца терпеть его издевки. Хотя, разумеется, со стороны Ульфина Хоббарда было ужасно глупо затевать драку в трактире.

Лисси рассмеялась.

– «Глупо» – это еще слабо сказано! По-моему, когда через неделю после Посвящения тебя макают головой в подливку, можно сразу бросать мысль о рыцарстве и уходить к Безмолвным Братьям.

Лейда тоже прыснула, но, посмотрев на огорченное лицо «дан-Энрикса», послала ему виноватую улыбку.

– Лучше бы сэр Ирем обошелся так не с этим Ульфином, а с лордом Дарнторном, – заметила она. «Дан-Энриксу» эта идея показалась исключительно разумной. Глава Круга лордов не внушал ему никакой симпатии, зато оруженосец коадъютора испытывал невольное сочувствие к злосчастному мессеру Хоббарду. Когда-то, только начиная свою службу сэру Ирему, Крикс сам не мог отделаться от мысли, что любой нормальный человек, имеющий хотя бы каплю самоуважения, в первый же день общения с его сеньором страстно возжелал бы вызвать рыцаря на поединок. Или просто потихоньку придушить, пока тот спит.

Лейда Гефэйр между тем задумчиво заметила:

– А все-таки, будь я на месте этого Ульфина Хоббарда, я никогда не стала бы вести себя так безрассудно. Да и вообще, я не могу себе представить, чтобы какая-то девушка так разозлилась из-за нескольких случайных слов, которые к тому же были сказаны не ей. Но почему-то как раз те, кто поступает так, как Хоббард, потом называют женщин слабовольными и не способными держать себя в руках.

– Я никогда не думал ничего подобного, – заверил Рикс. Лейда внимательно посмотрела на него.

– Я знаю. Лисси как-то рассказала мне, как вы с ней фехтовали в Гобеленовом зале. Скажи, дан-Энрикс: если бы ты не должен был отправиться с мессером Иремом в Каларию, ты… мог бы научить меня владеть мечом?

– Тебя?.. – от изумления Крикс даже позабыл об этикете.

Он невольно покосился на тонкие руки Лейды, с узкими ладонями и длинными, тонкими пальцами. Крикс попытался представить, как она сожмет этой ладонью рукоять меча, и ему сделалось не по себе. Но говорить об этом было не вполне уместно, и «дан-Энрикс» задал девушке единственный вопрос, пришедший ему в голову:

– Почему я?

– Я могла бы учиться фехтованию вместе с Элиссив, но отец на это никогда не согласится. Он считает, женщине не подобает браться за оружие. Однажды я спросила у него: почему, в таком случае, наследниц в королевских семьях учат обращению с мечом?.. И он не смог ответить. Но мне кажется, что ни один человек, будь он королем или простолюдином, не сможет чувствовать себя по-настоящему свободным, пока он не в силах защитить себя. Да и других, если на то пошло… Так что, ты согласился бы меня учить?

– Я мог бы попытаться. Но, боюсь, у нас ничего не вышло бы. Я ведь сам ничего толком не умею, – извиняющимся тоном сказал Рикс.

– Ну конечно! – перебила Лисси, закатив глаза. – Не слушай его, Лей. Лорд Ирем хвалит его всякий раз, когда беседует с отцом.

Крикс вскинул изумленный взгляд на Лисси.

– Мессер Ирем?.. Хвалит?..

– Что тебя так удивляет?.. Например, позавчера он говорил отцу, что у него никогда раньше не бывало такого способного ученика.

Кровь бросилась «дан-Энриксу» в лицо. Он вспомнил о довольно редких и, по сути, бесконечно унизительных уроках фехтования, которые время от времени давал ему сэр Ирем, и решительно ответил:

– Лисси, ты, наверное, что-нибудь путаешь. Когда мы с ним сражались в прошлый раз, я смог достать его всего два раза. За все полтора часа.

– Ха! Ну, тогда все понятно. Ты не думал, сколько человек вовсе не смогли бы его достать? – резонно возразила Лисси. – Можешь быть уверен, он тобой доволен. Я собственными ушами слышала, как Ирем говорил, что у тебя прекрасный глазомер и твердая рука.

– Вот, значит, как?.. А мне он говорит: «Почти не хуже, чем обычно», – отозвался уязвленный Крикс, довольно узнаваемо изобразив скучающие интонации мессера Ирема.