Сталин летом сорок первого

Что ж, вот и пример, что такое возможно!

О плане знали, о том, что он принят, разведка сообщала, но до сих пор не удавалось ознакомиться с его содержанием. И вот он доставлен разведчиком, правда, доставлен весьма и весьма своеобразно. План добыт, но его нет – нет самих документов. Документы только в памяти у разведчика.

Лагутин говорил спокойно, размеренно:

– Суть этого гитлеровского плана состоит в следующем. Получив достоверные данные о сосредоточении германских войск на границах Советского Союза и о дате нападения, Сталин должен, не объявляя всеобщей мобилизации, ибо это будет равносильно объявлению войны Германии, как в тысяча девятьсот четырнадцатом году, сосредоточить основные наличные у СССР вооружённые силы вдоль новых, фактически ещё не укреплённых границ Советского Союза. При этом советскому командованию придётся расположить в приграничных районах свои самолёты и танки на территориях, хорошо известных гитлеровцам, так как все оперативные карты переданы немцам польским генеральным штабом и генеральными штабами Латвии, Литвы и Эстонии. После сосредоточения главных сил Красной армии на новых границах немцы без объявления войны осуществят внезапное нападение и тремя группами армий – Север, Центр и Юг, а также четырьмя танковыми группами под прикрытием авиации, прорвут фронт. При более чем трёхкратном численном превосходстве гитлеровцев в живой силе и боевой технике, а на участках прорывов превосходстве огромном, особенно в танках и самолётах новых типов и при двухлетнем опыте ведения войны, успех, по мнению Гитлера, предрешён. Гитлеровское командование рассчитывает окружить основные силы Красной армии и полностью уничтожить их в огромных «котлах» близ границы. Таким образом, с регулярной Красной армией будет покончено и Сталину некуда будет призывать резервистов, поскольку не останется командного состава. После этого молниеносного и сокрушительного удара, наступлению в глубь СССР ничто уже не помешает и война окончится в течение нескольких недель, в крайнем случае – нескольких месяцев.

Далее Лагутин стал называть конкретные цифры и, попросив разрешения подойти к карте, показывать направления ударов.

Выслушав Лагутина, Сталин не спеша, как бы рассуждая сам и приглашая к размышлениям Лагутина и Лаврова, сказал:

– Вся стратегия Гитлера, таким образом, рассчитана на том, что ему удастся обмануть Сталина, на том, что Сталин придвинет войска к границам и даст их окружить и уничтожить. Что ж, из истории нам хорошо известен такой пример. Наполеон тоже рассчитывал на блицкриг, он тоже рассчитывал на генеральное сражение сразу после перехода через границу России. Генерал Барклай обманул Наполеона. Разведчики генерала Барклая, создавшего прообраз нашего Разведывательного управления – Особенную канцелярию, – сумели дезинформировать Наполеона и убедить в том, что сражение будет дано на границе. Мы тоже должны обмануть Гитлера. Никто не должен знать, что нам известен план «Вариант Барбаросса». Если Гитлер узнает, что мы разгадали его замысел, может предпринять что-то другое, нам неведомое.

– Но Наполеон взял Москву, – с тревогой сказал Лавров.

– Если бы не предательство барона Беннигсена, всё кончилось на Бородинском поле. Для нас теперь главное, чтобы наши войска достойно встретили врага и чтобы у нас не появилось своих Беннигсенов.

– Все, кто мог сдать Советский Союз Гитлеру, кто создавал план поражения, разоблачены, – сказал Лавров и тут же с сомнением прибавил: – Все ли?

– А кто сообщил Гитлеру о том, что мы, между прочим, в обстановке строжайшей секретности, начали передислокацию с Дальнего Востока на Украину шестнадцатой армии? А кто сообщил о том, что в руководстве Москвы обсуждались вопросы эвакуации москвичей и вопросы эвакуации промышленности на восток?

Сталин ещё не знал о грядущей катастрофе Западного Особого военного округа, которую организует генерал Павлов. В мае, казалось, ничто не предвещало её. И тем не менее был встревожен данными о глубоко законспирированных агентах рейха в руководящих органах страны и армии.

Что же касается генералов-предателей, готовых сдать Советский Союз Гитлеру, то Сталин имел своё мнение. Понимал, что разоблачены не все, ибо невозможно вычистить всю скверну, с первых лет советской власти насаждаемую Троцким в армии.

Сталин всё так же тихо, не спеша, сказал:

– Иудушка Троцкий – так называл его Ленин – долгое время был Председателем Реввоенсовета и фактически занимался комплектацией Вооружённых сил. Он продвигал угодные ему командные кадры.

Сталин сделал паузу. Он не стал рассуждать вслух. Но не мог не подумать: кто же они, эти предатели? Невозможно было назвать каждого поимённо, но он примерно догадывался кто: ведь достаточно было обратить внимание на выдвиженцев Троцкого и первейшего троцкиста Тухачевского.

Как же быть? Очень просто – создавать такие условия, чтобы эти люди, уцелевшие после чистки, а потому в значительной степени деморализованные и утратившие возможность действовать так, как действовали при Троцком, а затем при Тухачевском, не могли вредить, а вынуждены были сражаться наравне со всеми.

Среди них, конечно, люди разные. Были и те, кто готов всё сдать Гитлеру, но были и такие, кто хотел с помощью германского нашествия, которое неминуемо создаст сложные условия в стране, перехватить управление у сталинской группы, и либо пустить всё по плану, намеченному «творцами мировой революции», либо просто вернуть кажущиеся им золотыми времена частной собственности и стать настоящими барами. Своими мелкобуржуазными умишками они не могли понять, что выше «князей из грязи» их лживые титулы подняться просто не могут. Для кого война – для кого мать родна!

Лагутин совершил настоящий подвиг. Допустим, то, что Гитлер планировал молниеносную войну, было известно и ранее, так же как вполне было ясно, что война неминуема. То, что Гитлер планирует наступление с использованием мощных танковых клиньев, тоже секретом не было. Но в директиве особо указывалось, что главная задача состоит в окружении и уничтожении дислоцировавшихся в западной части СССР советских войск. Особо подчёркивалась задача не допустить их отхода в глубь страны. Предусматривался быстрый выход на линию Архангельск – Волга – Астрахань, с которой советская авиация не способна достать города и важные военные объекты Германии.

Лагутин со всеми подробностями сообщил, как развивались события после того, как Гитлер подписал директиву «Вариант Барбаросса».

После утверждения «Варианта Барбаросса» Гитлером главнокомандующий сухопутных войск генерал-фельдмаршал фон Браухич подписал 31 января 1941 года директиву по стратегическому сосредоточению и развёртыванию вермахта. 3 февраля она была в присутствии Гальдера доложена Гитлеру.

И вот Лагутин сообщил:

– Поставлена задача стремительным ударом танковых клиньев групп армий «Север», «Центр» и «Юг» на большую глубину севернее и южнее Припятских болот разобщить и уничтожить главные силы советских войск и не дать им отойти в глубь территории.

– Основные направления ударов на Москву, Ленинград и Киев? – уточнил Сталин.

– На Москву и Киев! Именно на этих направлениях созданы наиболее мощные группировки.

Лагутин без запинки перечислил: в группе армий «Центр» 48 дивизий против нашего Западного Особого военного округа. В группе армий «Юг» – 40 немецких и дивизии сателлитов. В группе армий «Север» – 29 дивизий.

– Сколько же всего дивизий будет сосредоточено на наших границах? – задал вопрос Сталин.

– По данным, озвученным на совещании в конце апреля, предполагается довести общую численность дивизий в первом стратегическом эшелоне до ста пятидесяти семи, в числе которых семнадцать танковых и тринадцать моторизованных. Кроме того – восемнадцать бригад. В плане указано, что предполагается на пятые сутки захватить Минск, на восьмые – выйти на линию Каунас – Барановичи – Львов – Могилев-Подольский, на двадцатые сутки достичь рубежа: Днепр (до района южнее Киева) – Мозырь – Рогачёв – Орша – Витебск – Великие Луки – южнее Пскова – южнее Пярну. Затем предполагается двадцатидневный отдых для пополнения войск и перегруппировки. На сороковой день войны планируется вторая часть наступления, во время которой предполагается захват Москвы, Ленинграда и Донбасса.

– Отдых?! – покачал головой Сталин. – А потом Москва! Н-да, аппетиты большие.

– Москве в плане уделяется не только огромное политическое значение, но и военное – крупный и жизненно-важный железнодорожный узел ну и пункт, для обороны которого мы бросим все свои резервы. То есть под Москвой они предполагают добить остатки Красной армии и полностью нарушить железнодорожное сообщение. Без Москвы перевозки крайне затруднятся.

На первый взгляд, ничего уж такого необыкновенного в плане не было. Московское направление – традиционно для всех агрессоров. Киевское… Тут тоже всё понятно – Гитлеру важно было прорваться к Донбассу. Ну а Ленинград. На Северную столицу даже Наполеон отправлял один корпус своих войск.

Впрочем, теперь война иная. Война с фашистской Германией будет ожесточённой, и Гитлер поставил в ней свои корыстные и преступные цели.

Ему была нужна внезапность, нужна молниеносная война. Потому-то и стремился успокоить письмом, хотя только неразумный человек мог поверить в клятвы честью бесчестного бесноватого фюрера. Гитлер говорил о вторжении в Англию, но одновременно по многим каналам шла информация о скором нападении на СССР.

Сталин всё более убеждался, что слив информации идёт намеренно, и прекрасно понимал причину – Гитлеру было необходимо, чтобы он – Сталин – подвёл к границы все свои резервы, чтобы значительно усилил первые и вторые эшелоны. Вот это несколько удивляло. Но ответить на вопрос, зачем это делает Гитлер, Сталин так и не смог. Ответ на них дала катастрофа Западного Особого военного округа, превратившегося с началом войны в Западный фронт.