Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР

Место было выбрано не случайно. Здесь скалы порогов представляли собой естественный фундамент для плотины и были источником строительного материала. Днепровский гранит, из которого были сложены эти скалы, в огромных количествах пускался на щебень и бут. Кроме того, опираясь на эти скалы, можно было строить плотину по частям: сначала на боковых протоках, а потом только на средней протоке.

Мы не будем вдаваться в технические подробности, но в общем и целом о технологии строительства рассказать нужно. Технология строительства плотины была, в общем, такова. Сначала рубились ряжи [152] из бревен, которые ставились в воду и засыпались камнем, а затем в дно реки забивались стальные шпунтовые сваи, крепившие ряжевую стену, с помощью которых перегораживалась протока реки. Сваи образовывали временную плотину, под защитой которой велись остальные строительные работы. Она снималась, когда бетонная плотина была возведена на высоту выше уровня воды.

152

Ряжи – высокие бревенчатые срубы, засыпаемые изнути землей или бутовым камнем, применяемые для перегораживания русел рек, устройства дамб, плотин, пристаней, мостов.

В ноябре 1927 года Днепр уже встал. Это облегчило работы. Строители рубили ряжи прямо на льду и потом опускали их в воду, подрубая под ними лед. Работу начали сначала на боковых протоках Днепра, с обеих берегов. Одновременно начались работы по строительству котлована для сооружений и строительство гравийного и каменного карьеров. По всей площадке прокладывались железнодорожные пути для перемещения кранов и составов с грузами. От бетонных заводов к реке подводились пути для вагонеток с бетоном.

За зиму 1927–1928 годов боковые протоки Днепра были загорожены стеной из ряжей, и в январе 1928 года началась забивка шпунтовых свай для укрепления ряжевой перемычки. Забивка свай продолжалась всю весну и была завершена в мае 1928 года. После этого на осушенном участке скал начались каменотесные работы. По технологии строительства в скалах нужно было вырубить котлованы для строительства машинного зала, а также снять со скалы все участки, которые уже растрескались. Под плотиной должен быть только сплошной камень, без трещин. Любая, даже небольшая, трещина в камне грозила разрушением плотины.

Весной 1928 года на боковых протоках Днепра рабочие стали долбить в камне шпунты и закладывать заряды для взрыва скалы. Работа начерно делалась аммоналом, а каменотесы потом уже доводили ее до нужного качества вручную, зубилом и молотом. Во время взрыва скалы на правой протоке Днепра произошла катастрофа. От взрыва рухнуло 220 метров шпунтовой стены. Сваи на глазах у строителей рухнули в воду. «Поднять, выправить, поставить», – приказал Винтер. Водолазы достали покореженные сваи, рабочие на берегу правили их, сваривали разломившиеся пополам стальные балки и потом уже их забивали обратно.

К июлю 1928 года разрушенная шпунтовая стена была восстановлена, и каменотесные работы на боковых протоках Днепра возобновились. Одновременно началась укладка ряжей и забивка свай на самом трудном участке, на средней протоке Днепра, который был шире двух боковых и имел ширину около 900 метров и по которой проходило основное течение реки. Ряжа за ряжей, с двух сторон постепенно средняя протока перегораживалась. Каждую ряжу приходилось поднимать над водой, точно устанавливать над местом спуска, аккуратно опускать, потом водолаз закреплял ее внизу ко дну реки, а потом только ряжа засыпалась камнями. Эта работа заняла почти полтора года и, начавшись летом 1928 года, шла весь 1929 год. Только 29 января 1930 года строителям удалось забить последнюю сваю в средней протоке Днепра.

Строители выполнили самую трудную и самую рискованную часть работы, проходившую в бурном потоке воды, низвергавшейся через пороги. Теперь нужно было обтесать скалы и вырубить в скальном ложе реки котлованы для заливки бетонной плотины.

Пневматических молотков на строительстве практически не было. Основная часть каменотесных работ производилась вручную. С помощью зубила, бородка и молота рабочие скалывали гранитную скалу. Один каменотес держал зубило, а другой бил по нему молотом. Целый день над стройкой стоял тяжелый звон от тысяч ударов стали о сталь. Эта была очень тяжелая работа, которая могла быть под силу только самым крепким работникам. Отколотый камень с помощью тачек и грабков, то есть конных телег для перевозки грунта, отвозился в сторону из котлована.

Купер, наблюдавший за ходом работ, удивлялся, как каменотесы без всякого оборудования, одними зубилами могут рубить скалу, несмотря на то что она в ряде мест была сплошной. Он признал, что американские рабочие не способны на такую работу.

Почти все занятые на строительстве рабочие, за исключением только технического персонала, были завербованы в деревнях. Как раз в конце 1929 – начале 1930 года по этим районам, самым урожайным районам СССР, прокатилась волна коллективизации крестьян и раскулачивания кулаков. Это обострило обстановку на стройке.

Когда уже коллективизация и раскулачивание становилась только вопросом времени, зажиточные крестьяне, которые быстрее всего могли попасть под раскулачивание, уходили на стройки и в города. В 1929 году в города прибыло 6,9 млн. человек, из которых 1,3 млн. остались. В 1930 году их стало еще больше – прибыло 9,5 млн., а осталось 2,6 млн. человек [153] . Эти цифры не учитывают тех крестьян, которые уходили на новостройки и соответственно в числе городских жителей не учитывались. Нередко крестьяне уходили целыми семьями и нанимались целыми артелями, например артелями землекопов, плотников, столяров, каменщиков, возчиков.

153

Лельчук В.С. Социалистическая индустриализация СССР и ее освещение в советской историографии. М.: Наука, 1975, с. 154.

Привыкшие работать, зажиточные крестьяне быстро становились бригадирами, старостами артелей и сколачивали крепкие артели и бригады из таких же зажиточных крестьян. Они как раз стали главными зачинщиками волнений на стройках индустриализации. Повод всякий раз был разным, но цель борьбы одна – добиться привилегированного положения теперь уже в качестве строителей. В числе их требований было первоклассное снабжение, высокая оплата труда, обязательные отпуска на праздники, посев, сенокос и уборку урожая в деревню, уход со стройки поздней осенью. По сути дела, крестьяне боролись за сохранение своего прежнего уклада жизни, разрушаемого индустриализацией и коллективизацией. Главным методом борьбы были забастовки и саботаж. Своенравие крестьян ставило график строительства под угрозу. Если большая часть рабочих будет уходить на праздники, и на сенокос, и вовсе увольняться на зиму, то понятно, что плановое задание выполнено не будет. Руководители строек и парторганизации на стройплощадках вступили в решительную борьбу с такими работниками.

Крупное столкновение с рабочими произошло в июне 1930 года, уже после того, как был загорожен Днепр и во всю мощь развернулись работы по выемке скального грунта. График работ подгонял. Нужно было к сентябрю 1930 года начать бетонирование плотины, а еще оставался очень большой объем скальных работ на средней протоке Днепра. Купер заявил, что график работ будет сломан и станция не будет построена в срок. Винтер же, как мог, нажимал на каменотесов. План работ должен быть, во что бы то ни стало, выполнен. Казалось бы, план будет выполнен, однако в самый разгар работ вышла из строя пекарня, и хлеб стали печь полужидкий, больше похожий на мыло, на стройку не прибыли взрывные патроны и сапоги. Часть рабочих взбунтовалась. Пять тысяч каменотесов немедленно заявили о том, что увольняются со стройки. Через несколько дней работы остановились.

Несколько дней все руководство стройки ломало голову над тем, что делать. Каменотесов-сезонников не вернуть. Американские специалисты только разводили руками. Наконец, партком стройки объявил лозунг «Все на штурм среднего протока реки!». Секретари партийной и комсомольской ячейки объявили мобилизацию всех коммунистов и комсомольцев стройки. Из них были составлены ударные бригады, в задачу которых входил штурм самых сложных участков и задание темпа работы. На работу было брошено 16 тысяч добровольцев. Купер, наблюдавший подготовку к большевистскому штурму, сказал, что это все только игры и графика работ им все равно не отстоять. Рвение рвением, но скала остается скалой и мягче от этого не станет.