Сталин. Большая книга о нем

по штату тысячи с лишним.

После того как в Ригу 14—15 июня пришла директива НКО и ГШ от 12 июня о

выдвижении глубинных дивизий в сторону границы, «в районы, предусмотренные планами

прикрытия», Лелюшенко провел хотя бы рекогносцировку района, куда его мех. корпус должен

будет выдвигаться в случае войны, но корпус после 15 июня с места не двигался… С ним

повторилась та же история, что и с 9-м мк Рокоссовского в КОВО. Тот тоже был в резерве

округа, и вроде как его данная директива от 12 июня не касалась. А в итоге мк приводился в

боевую готовность уже чуть не под обстрелом…

«21 июня командира корпуса вызвали в Москву. Для нас это не было чем-то необычным

— вызывали его частенько.

Уезжая, генерал Д.Д. Лелюшенко приказал Асейчеву разработать план учений, используя

данные рекогносцировки. Тот привлек к этому делу и меня.

В субботу мы допоздна засиделись в штабе. Закончив работу, Асейчев потянулся устало и

предложил:

— Что, Георгий Иванович, может, утречком махнем на рыбалку?

— С великим удовольствием, Анатолий Алексеевич, — согласился я. — Как-никак —

выходной, имеем законное право отдохнуть.

Договорились выехать пораньше, чтобы к обеду уже вернуться домой. Понимали:

рыбалка рыбалкой, а время-то неспокойное».

В ПрибОВО 15 июня пришла директива НКО и ГШ от 12 июня, а командование 21-го мк

об этом понятия не имеет — собирается 22 июня на рыбалку. Но Лелюшенко хоть дал команду

отработать план мероприятий на случай приказа о выдвижении в район сосредоточения своего

21-го мк.

«В четыре утра 22 июня, облачившись в рыбацкое снаряжение, я с нетерпением ждал

Анатолия Алексеевича. И вдруг раздался резкий телефонный звонок. Снимаю трубку и слышу

голос оперативного дежурного по штабу:

— Товарищ полковник! Посты ВНОС докладывают, что с запада доносится рокот

самолетов и слышатся сильные взрывы…

Требую немедленно соединить меня с квартирой Асейчева. Никто не отвечает. Наскоро

переодевшись, побежал в штаб. По дороге встретился с Асейчевым.

— Рыбалку отставить! Всех на ноги — похоже, началась война, — взволнованно сказал

он.

К пяти часам связались со штабом Московского военного округа. Но там знали столько

же, сколько и мы. Разыскать по телефону командира корпуса не удалось.

Дозвонились до Риги. Оттуда сообщили некоторые подробности: немецкая авиация

бомбила Ригу, Виндаву, Шяуляй, Каунас, Вильнюс, порты и железнодорожные мосты; по всей

западной границе Литвы противник ведет мощную артиллерийскую и авиационную

подготовку».

По воспоминаниям генерал-полковника Хлебникова (подробно разобраны в книге

«Адвокаты Гитлера»), начальника артиллерии 27-й армии ПрибОВО, который находился в

штабе округа в Риге, после 1.30 в Ригу пошли звонки командиров частей с просьбой разъяснить,

что за директиву («Директиву № 1» по ПрибОВО) им прислал командующий округом Ф.

Кузнецов. Однако остававшийся за Кузнецова его заместитель генерал-лейтенант Софронов не

мог ничего ответить вразумительного, а самого Кузнецова найти никто не мог, а тот в Ригу не

сообщил об этой директиве. Находился он вроде в расположении полевого КП в районе 11-й

армии ПрибОВО, но чуть ли не сутки его найти не могли: «Где командующий?» —

«Командует…»

«..Примерно в половине второго ночи (22 июня. — Авт .) начались непрерывные звонки

из частей. Командиры спрашивали: как понимать директиву командующего округом? Как

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

313

отличить провокацию от настоящей атаки, если противник предпримет боевые действия?

Положение у Егора Павловича затруднительное: что им ответить, если сам в глаза не

видел этой директивы? Командующий округом отдал ее войскам первого эшелона, не известив

своего заместителя.

Уже после войны я узнал причину этой несогласованности. Оказывается, командующий

округом генерал-полковник Кузнецов, как и другие командующие приграничными округами,

сам получил из Москвы директиву Наркома обороны и начальника Генерального штаба о

приведении войск в боевую готовность лишь около часа ночи 22 июня» (Хлебников Н.М. Под

грохот сотен батарей. М., 1974 г., гл. «Страна вступает в бой. Накануне»).

Но, похоже, Хлебников оговорился. Он пишет, что «примерно в половине второго ночи

начались непрерывные звонки из частей». Однако скорее всего звонки из частей ранее

половины третьего в Ригу поступать не могли. Дело в том, что существует текст «Директивы

№ 1» по ПрибОВО. Опубликован он был в «Сборнике боевых документов Великой

Отечественной войны» (М.: Воениздат, 1947—1960 гг. Вып. № 34. Военное издательство МО

СССР, Москва, 1953 г.). На этом документе указано время отправки окружной «Директивы № 1»

в армии:

«ДИРЕКТИВА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ПРИБОВО ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г.

ВОЕННЫМ СОВЕТАМ 8-й И 11-й АРМИЙ О МЕРОПРИЯТИЯХ В СВЯЗИ С ВОЗМОЖНЫМ

НАПАДЕНИЕМ НЕМЦЕВ В ПЕРИОД 22—25 ИЮНЯ 1941 г.

СОВ. СЕКРЕТНО ВОЕННЫМ СОВЕТАМ 8-й и 11-й АРМИЙ

22 июня 1941 г. 2 часа 25 минут

1. Возможно в течение 22—23.6.41 г. внезапное нападение немцев на наше расположение.

Нападение может начаться внезапно провокационными действиями.

2. Задача наших частей — не поддаваться ни на какие провокационные действия немцев,

могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно наши части должны быть в полной боевой готовности встретить

внезапный удар немцев и разгромить [противника].

ПРИКАЗЫВАЮ: <…>

Командующий войсками Прибалтийского особого военного округа генерал-полковник Ф.

Кузнецов [Начальник управления политпропаганды округа бригадный комиссар] Рябчий