Сталин. Детство и отрочество

Так рос парнишка, и родныеГордились сыном неспроста…И что ни год, росла на доскуУ стенки низкая тахта.

ВИСЕЛИЦА

Моя залетная касатка,Скажи, где Индия твоя?Ты поздравляешь нас с весною,Покинув южные края,И в дни поры благоуханнойВновь прилетаешь в наши страны.Твою коричневую грудкуНе Инд ли выкупал в волне?Тебя сынок мастеровогоЛаскал глазами в вышине. Теплом дохнуло слишком ранним,Пригрело солнце февраля,Весна замешкалась в воротах,А в Картли ждет ее земля.Вдали на улице раздалсяНежданный рокот барабана,Затем — тяжелый шаг конвойных,Оков однообразный звон;И мальчик смотрит с тайной дрожью,Суровым зрелищем смущен.С распятием в руках священник,За ним — процессии ряды,Палач, готовый по уставуСегодня понести труды. Конвоя круг. В кругу — пиралыС поникшей тяжко головой.Они не раз врагов сражали,Избегнув пули роковой.В нагорьях выросшие, оба —Сыны носивших траур жен;Один идет с улыбкой слабой,Другой же, мнится, оглушен.Какая им владеет думаПред наступающим концом?Он жив еще, но словно распят,С застывшим, восковым лицом.А дробный грохот барабанаСердца пронзает, как кинжал.И немоты такой и гулаСосело в жизни не слыхал. Он пенью птиц внимал недавно,Гонял задорного телка…А день февральский, как весенний,Глядит светло сквозь облака.Откуда гул, растущий грозно,Могущий сдвинуть глыбы скал?Откуда сборище такое?Толпу такую кто собрал?На площади — помост высокий,Три наспех врытые столба…Народ раздвинулся пред теми,Чья решена уже судьба.В толпе — любители такие,Что сами вздернут, муку для;И ждут они нетерпеливо:Когда ж затянется петля? Народ теснится любопытныйОт самых от ворот тюрьмы…Кто знает, как сжигает пламяПеред приходом вечной тьмы?!И мальчик, ужасом объятый,Глядит, как бы оледенев.О, как топтал бы этих праздныхЕго неутолимый гнев!А те у места казни стали.Уже мешки трясет палач.— О, подарите юным юность! —То повеленье или плач?А грудь — как печь, где дышит известь,Огнем сжигающим горит.И гул кругом, и дых стесненный,И разве есть отныне стыд?! И вот пиралы — под петлею.Скрипит под ними табурет.Ужели отняты навекиЗемля, и жизиь, и этот свет?!

* * *

А мальчик сдерживает слезы,Готовые упасть из глаз,И он невольно вспоминаетОт старших слышанный рассказ:— Жил некогда добряк безвестный —Друг злакам и земным плодам.Он ниву попирать не стал бы,Хотя б ковры постлали там. Добряк жалел и каждый колос,Склонивший стебель перед ним,Но, кем-то злобно оклеветан,Добряк был схвачен и судим.И привели его к помосту,И вздернули веревкой ввысь,Но меж столбами чудодейноКолосья густо поднялись.И был колосьями поддержанПростой и добрый человек,—Так незаслуженных страданийЧудак неведомый избег.Под ним колосья не сгибались,Снопом поднявшись золотым,Невидимы зевакам праздным,Жестокосердым и глухим. И жертву вынули из петли.На мир беззлобно он гляделИ зажил заново, невинный,И светлым стал его удел.

* * *

Где же вы теперь, колосья,Золотевшие в полях?Трудно стало бедным парнямОдолеть предсмертный страх.Ведь они пахали землю.Может, зерен жемчуга,Ставши стеблями на поле,Их не выдадут врагам?Где же, где же вы, колосья?Надо парням жизнь сберечь!Не видать златоголовых,А петля у самых плеч! — Боже, боже! Мать родная!Искры слез. Возросший гул.— Так его! — и кто-то шубуДеловито застегнул.— Ну и время! КапиталаНе сберечь для черных дней!Для таких и петли мало!Я бы их штыком, ей-ей!— Не простим! Запомним это,Затаивши в сердце гнев!—Молвил парень в черной блузе,Боль и ужас одолев.

* * *

Не мальца ль желанье сбылось,Чтоб герой не погибал?Смертник, в саван облаченный,Оборвался и упал.— Он, видать, невинен, люди! —Загудел кругом народ.— Пощадить! Неправы судьи,Раз могила не берет!Но палач опять за дело,И народ теснится зло.Зреет ярость. Грудь СоселоСнова дышит тяжело…— Этак даже псов не душатИли брошенных котят!Если то царя веленье,Он не меньше виноват! И подавлен мальчик думой.Сверстников объемлет страх.И домой бегут ребятаС первым ужасом в глазах.

* * *

Едва вздремнув, проснулся мальчикИ в гневе он клянет царя.Учителей тревожит в школе,Негодованием горя.— Нас наставляет катехизис,Что вечен справедливый бог,Что вездесущ и неизменен,Непостигаем и высок.Твердим, что с дней первоначальных,Неизмерим, неповторим,Он, всеблагой и всемогущий,Дарит добро сынам своим.