СТАЛИНИАДА

Неприемлемая трактовка

Сталин посмотрел в Малом театре спектакль "Орел и орлица" об Иване Грозном и был возмущен тем, что царь показан страдающим от любви к кабардинской девушке. Личное, человеческое, по мнению Сталина, не должно быть присуще образу царя. Вождь опасался, что такая трактовка будет бросать отсветы и на его собственную фигуру, которая должна выглядеть монументальной и государственно строгой.

Не пришел

Райкин должен был выступать с серией концертов перед гарнизоном Кремля. Артист послал Сталину приглашение на один из концертов. Через некоторое время нарочный привез большой конверт с надписью: "Благодарю за приглашение. Прийти не могу.

Желаю успехов в работе. И.Сталин".

Спектакль о юности вождя

В 1949 году Центральный Комитет ВКП(б) поручил Георгию Товстоногову поставить спектакль к 70-летию Сталина.

Отказаться было нельзя, тем более что у режиссера были репрессированы родители. Он выбрал пьесу "Из искры…" известного грузинского драматурга Шалвы Дадиани, которую видел в постановке Ахметели еще до войны. Товстоногов предпочел бы этой беспомощной пьесе, восхваляющей юного Сталина, булгаковский «Батум», но он был запрещен. Тогда Товстоногов пригласил драматурга и критика Михаила Блеймана, изгнанного отовсюду во время космополитической кампании, чтобы тот подправил пьесу, введя в нее мотивы драмы Михаила Булгакова. На афише, по обычаям тех лет, значился только Дадиани. Сталина играл Евгений Лебедев, родители которого тоже были репрессированы, — в духе булгаковской пьесы— как человека божественного и в то же время земного, доступного каждому. Это расходилось с официозной идеей полной божественности вождя. Начальство почувствовало этот подвох, и спектакль запретили. Между тем, в зале присутствовал работник «Правды», и в канун юбилея Сталина в газете появилась хвалебная статья о спектакле. Начальство сразу же сменило гнев на милость.

Всем ленинградским газетам было дано указание выступить с положительными рецензиями, Товстоногова и Лебедева удостоили Сталинской премии, о чем они горько вспоминали в годы оттепели и перестройки.

Падение и взлет

После войны в Малом театре поставили пьесу о морском флоте. В Комитет по делам искусств позвонил Ворошилов и сказал: "Пьесу снять — у нас таких офицеров нет!" Директор театра Шаповалов сказал: жалко — хорошие артисты играют. Посоветовались с работником ЦК Шепиловым. Тот сказал: устройте закрытый просмотр.

Во время спектакля драпировка правительственной ложи пошевелилась, а в конце оттуда показались две маленькие ладошки и сделали три хлопка.

Утром позвонил Шепилов:

Все хорошо, спектакль понравился. Выдвигайте на Сталинскую премию.

Непринужденность, знающая границы

Сталин умел создавать на приемах и банкетах непринужденную обстановку. Однако непринужденность имела свои четкие границы. Когда Сергей Образцов однажды заговорил слишком громко и оживленно, к нему подошел человек в штатском и сказал: — Неудобно, на вас смотрят.

Подвиг Матросова

На концертах в Георгиевском зале Сталин и правительство обычно сидели в первом ряду. Однажды, рассказывает Образцов, во время исполнения танца с саблями Хачатуряна Ворошилов, сидевший рядом со Сталиным, встал перед ним чуть сбоку, как бы защищая его своим телом. Сталин как должное воспринял этот жест подхалимства.

Эпизод

Однажды на юге во время прогулки Сталин встретил артиста Михаила Жарова. Тот непроизвольно попятился и шагнул в сторону. Сталин подошел и сказал:

— А я вас знаю.

Жаров в растерянности ответил:

— Конечно, меня все знают…

Каземат культуры

Сталин назначил академика Георгия Федоровича Александрова главным редактором новой газеты "Культура и жизнь".

Этот печатный орган был знаменит суровыми проработками деятелей литературы и искусства. За это в кругах творческой интеллигенции газету, сопоставляя с известной тюрьмой, называли "Александровский централ".

ДРУГ СОВЕТСКИХ КИНЕМАТОГРАФИСТОВ

Сталин и принцип наоборот

Сталину был присущ антиштамп — неожиданность решения «наоборот», шаблонное мышление "от противного".

Однажды, уезжая в отпуск, председатель Комитета по делам кинематографии Большаков наставлял своего заместителя:

— Если попросят показать товарищу Сталину новую картину, постарайся оттянуть просмотр до моего возвращения. Я знаю, как проводить это мероприятие, а без меня можно и провалиться. Только если будут требовать, повезешь фильм в Кремль. Будет заказан пропуск. Войдешь во второй подъезд желтого здания, поднимешься на третий этаж и остановишься у зеркала. Стой спокойно, пока не позовут. Когда позовут, войдешь, поздороваешься, сядешь и молчи пока не спросят. На вопросы отвечать коротко и по-деловому. И никакой инициативы, ничего от себя, никаких эмоций, никаких самостоятельных высказываний и оценок… Понятно?

— Чего проще.

Однако на деле заместитель сплоховал — нарушил наставления Большакова. Когда Сталин попросил показать ему какой-нибудь фильм, заместитель Большакова решил не дожидаться возвращения начальника и провести просмотр, так сказать, своими силами. Он выбрал для показа кинокартину по сценарию Павла Нилина "Большая жизнь", которая в Комитете по делам кинематографии оценивалась высоко. В Кремле он прошел по коридору, подошел к зеркалу и увидел над зеркалом щетку. Потянулся к ней и услышал непонятно откуда идущий голос: "Не надо". Отдернул руки и замер. Вскоре его пригласили в зал. Он поздоровался и на вопрос Сталина объяснил, что он заместитель Большакова и покажет хороший фильм.

— Хороший? — переспросил Сталин.

— Очень хороший, — подтвердил заместитель.

— Это кто же так решил, что очень хороший?

— Все, товарищ Сталин.

— Показывайте.

Начался просмотр. Пошли кадры разрушенного войной Донбасса, и Сталин недовольно спросил:

— Это какое же время у вас показывается?

Этого было достаточно, чтобы по поводу каждого следующего кадра посыпались отрицательные реплики членов Политбюро.

Когда экран погас, Сталин резко выразил свое недовольство и велел на основе его выступления подготовить постановление ЦК.

Вскоре вернулся из отпуска Большаков, и Сталин у него спросил:

— Что это за тип — ваш заместитель?

— А он давно уволен, — соврал Большаков и задним числом подписал приказ об увольнении.

"Пропали деньги"

Посмотрев вторую серию "Большой жизни", Сталин спросил, сколько стоил фильм. Калатозов ответил: три с половиной миллиона. "Пропали деньги", — весело сказал Сталин. У него вообще весь этот день было очень веселое настроение, и он улыбался в усы.

После разгрома "Большой жизни" режиссер фильма Леонид Луков сказал:

— Я хотел бы исправить мою кинокартину.

Сталин обратился к Жданову:

— Как вы думаете, товарищ Жданов, можно ли исправить этот фильм?

Спросил и, не ожидая ответа, стал с выражением глубокой сосредоточенности прогуливаться, а потом сел и сказал:

— А что же останется неисправленным?

На уровне табуретки

Сталину показывали фильм "Смелые люди". Ему понравилось, как Грибов скачет на лошади, и он похвалил: