«Сталинский питомец» - Николай Ежов

А СПО оставить: во-первых, обслуживающую работу среди всех политических партий и формирований, я имею в виду троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров и всяких иных; интеллигенции и т.д. Но возникает такой вопрос, товарищи, у нас в связи с этим, кому передать эту работу. У нас было такое мнение, что СПО передать и поскольку это нужно централизовать, у нас, по-моему, самая запущенная отрасль работы, это работа в ВУЗах, ВТУЗах, научных учреждениях. Тогда, как по тем материалам, которыми мы располагаем, там особенно сильно идут всяческие политические формирования, они там растут, как грибы, из молодежи. Естественно, потому что там преподавательский состав, директорский состав политически были подмочены. Многие люди идеологически невыдержанные, причем в прошлом — троцкисты и правые. В этом мы сами виноваты, потому что мы считали, что если он политически мало-мало подмочен, то нельзя его держать на партийной работе, давайте пошлем его на преподавательскую работу.

А на деле? Он преподавал то, что ему надо было, преподавал против советской власти, преподавал против партии, формировал враждебные настроения у молодежи, отсюда всякие организации. У молодых людей идеология сложится так, как их накачаешь.

Кроме того, на очень низком уровне стояло преподавание и ясно, что там не могло быть среди молодежи нашей всяких брожений, и в конечном итоге складывание всяких формирований.

Вот я имею — по московским учебным заведениям, буквально каждые две недели, каждую неделю мы открываем новые группы, очень много таких групп. За последнее время мы вскрыли групп 20–30. Были ликвидированы вполне сложившиеся группы, которые и листовки выпускали и все что хотите.

Возникает вопрос, кому передать это обслуживание. Оставить ли за СПО, если за СПО, какую сумму этих учебных заведений за ним оставить.

У нас учебные заведения не централизованы. Нет централизованной системы управления, они разделены по наркоматам. Можно ли в каждом отделе иметь, я имею в виду такие отделы, как Промышленный, как Сельскохозяйственный, как Отдел оборонной промышленности, надо ли иметь там обслуживание ВУЗов и ВТУов, или наоборот централизовать их обслуживание в СПО, в 4-м отделе.

Вот, примерно, что у нас назревает на сегодня. В остальном все остается почти в тех же, так сказать, организационных формах, которые были приняты до этого, хотя кое-что придется уточнить КРО, 3-й отдел придется передать, поскольку передаем обслуживание иностранных посольств КРО, придется изъять из 2 отдела наружную разведку и передать в КРО. Так что такие маленькие изменения будут, ^{но в} основном, примерно, будет такая схема. Это общие наметки. И я хочу их с вами обсудить. Что касается периферийного аппарата, я имею в виду УНКВД, то здесь дать какую-либо законченную схему — какие отделы там будут, не представляется возможным. Придется подходить к каждой области отдельно.

Если в одной области будем иметь отдел Оборонной промышленности, то в другой его может не быть там, где этой промышленности не существует, где есть только одно маленькое предприятие. Точно так же в отношении других отделов. Те области, где сконцентрированы большие колонии иностранцев, где имеется большое количество хотя и советских подданных, но, например, поляков, то там надо будет усилить КРО. Так что голой схемы для всех областей дать нельзя. Последнее, в отношении районов. От мысли о ликвидации кое-где районов и создании вместо них оперативных секторов придется отказаться, так как последняя операция показала, что без районов мы бы ничего не сделали, мы бы с этой задачей не справились. Стало быть, речь идет о том, что районы надо усилить, сделать их полнокровными, а не ликвидировать их.

Вот по этим вопросам, товарищи, я бы и просил вас начать высказываться. И последнее, что бы я вас просил — давайте будем говорить напрямик и критиковать себя по-большевистски, потому что недостатков у нас миллион. Нас на всю страну раструбили, что вот мол чекисты такие-то и такие-то, что под руководством Николая Ивановича и т. д., но все это, товарищи, пока что авансом. Нам авансом поверила и страна, и партия, за это мы скажем спасибо, но вместе с тем надо сказать, что мы далеко еще не советская разведка, которая нужна нашей стране, далеко не сложившаяся разведка, а пока что складывающаяся разведка, и мы должны прямо сказать о наших недостатках, чтобы самим их уяснить и раскритиковать по-большевистски, иначе получится так, что нам авансом надавали всякие ордена, расхвалили авансом и если мы этих надежд и партии, и нашего народа не оправдаем, нас после этих орденов начнут так гнать, что трещать будут затылки.

Поэтому лучше, если мы сами вскроем свои недостатки, которых у нас огромное количество. Пока что настоящей советской разведкой мы не стали. Во всяком случае, если сопоставить задачи, которые стоят перед советской разведкой и ее нынешним состоянием, конечно, мы от них отстали невероятно, разрыв огромный — между задачами, которые перед нами стоят, между теми надеждами, которые возлагает на нас народ и между теми директивами, которые дает партия и между нашей практической работой. Дистанция огромная.

Нужно как можно скорее перестроиться и поэтому я бы просил не стесняться ни в критике, я имею в виду центральный аппарат, который надо критиковать как следует, я о центральном аппарате в конце расскажу, как мы плохо работаем, не стесняться и в самокритике. На этом совещании вы должны уяснить себе целый рад актуальных вопросов, покритиковать себя как следует, наметить пути в 1938 г. перестроиться и работать по-настоящему.

Мы проделали огромнейшую работу. У нас этого никто не отнимает. Каждый из нас знает, что в 1937 г. мы поработали очень много и неплохо, но это не исключает того, что у нас имеется огромное количество недостатков, о которых мы должны говорить. Я предлагаю раскритиковать эти недостатки и заняться самокритикой, чтобы изжить их.

Вот, товарищи, что я хотел сказать. А теперь давайте начнем с выступлений. Должен добавить следующее. Многие товарищи считают, что мы крепко подчистили вокруг себя, что у себя разгромили всякую сволочь, которая у нас имелась. Это правильно. Мы погромили основательно. Если бы я назвал цифры, сколько мы арестовали, то надо было бы сказать, что мы во всяком случае не отстали от других учреждений, но не в этом дело. Это не значит, что у нас нет сволочей. Уверяю вас, что нам чиститься нужно. Если бы кто-нибудь из товарищей мог и в этом отношении что-либо сказать, это было бы неплохо. Теперь пусть товарищи выскажутся.

Я не знаю, будем ли очередь устанавливать или товарищи будут прямо записываться.

Тов. Фриновский — Слово предоставляется тов. Реденс, а затем Ленинград.

№ 11. Выступление Н.И. Ежова перед руководящими работниками НКВД УССР {841}

17 февраля 1938 г.

Тов. Успенский:

Разрешите наше совещание открытым считать.

Слово предоставляется Народному Комиссару Внутренних Дел СССР — Генеральному Комиссару Государственной Безопасности тов. Ежову Николаю Ивановичу.

841

ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 13. Л. 1–51. Неправленая стенограмма.

Тов. Ежов:

Товарищи! Я хочу остановиться на некоторых своих впечатлениях из работы украинского аппарата ЧК.

Я говорю именно о впечатлениях, потому что за несколько дней моего пребывания здесь нельзя говорить о строгом учете всей обстановки украинской, всех дел и всей массы вопросов. Об этом я могу судить только на основе до известной степени впечатлений, которые у меня сложились от аппарата, от дел, которые ведутся в аппарате, с одной стороны, на основе бумажного изучения, т.е. на основе изучения материалов следствия, агентуры, статистики и т.д. и т.п. и с другой стороны, на основе некоторых бесед с товарищами — с товарищами пограничниками, с начальниками управлений областей и с некоторыми начальниками отделов.