Сталки. Лес

— Постойте… — сказал Плющ. — А если мы не дадим согласия на то, чтобы сюда прилетали другие люди? Тогда о нас вообще никто не узнает?

— Может быть, — подала плечами Зелма. — Но здесь так или иначе — я не смогу повлиять на это решение — будет создана федеральная военная база, так что планета в любом случае войдёт в Федерацию; различаться будет только степень её влияния. Но конкретно этот регион, я гарантирую, полностью останется вашим. Как бы то ни было, всё это в будущем. Ещё пара лет спокойной жизни максимум у вас есть. И на их протяжении мы можем попытаться изменить вашу жизнь к лучшему.

— Каким образом? — поинтересовался Плющ.

— С помощью вот этого. — Зелма в очередном раз за вечер указала рукой на компьютер, стоящий на полу у стены. — А точнее, его банка данных объёмом восемьсот терабайт. Там содержатся сведения по выживанию в условиях практически любой сложности и обустройству поселения со всеми необходимыми удобствами. Вам понадобится лишь малая часть всего этого, чтобы выйти на качественно иной уровень жизни и получить хоть какое-то представление о том, как живут в остальной Галактике. Но это будет позже; а сейчас давайте спать: время позднее… А завтра с утра на свежую голову подумаем, что дальше. Заодно я объясню вам все сказанные сегодня непонятные словечки…

…Вскоре электрический свет двух люминесцентных ламп потух, оставив в полной естественной темноте всю эту странную компанию: молодую разведчицу и бывшего «министра науки» деревни Сталочная, лежащих в спальных мешках, а также двух юных сталкеров-исследователей и подружку одного из них, прикорнувших на полу, положив головы на опустевшие мешки из-под провианта.

В этот день у них всех в жизни многое кардинально поменялось.

Часть 5. Экспедиция: 5. Возвращение

Дом велка Нурса (40 врестей на восток-северо-восток от Сталочной), 30-й год после Звездопада, 9-й день осени, утро.

— …Ну-с, посмотрим, что тут у нас?.. — бодро пробормотала Зелма, подсаживаясь к бортовому компьютеру «Би–202», на котором Лас, Ксюня и Плющ — именно в таком порядке — проходили тест интеллекта; сами они сейчас стояли за спиной у разведчицы и ждали её вердикта.

На экране высветились результаты: «106; 94; 125».

— Удивительно! — воскликнула Зелма и выключила программу. Повернулась к молодым людям и, чтобы не сидеть на полу, в то время как они стояли, уселась на аппарат, переведя его в режим ожидания. — Показатели неплохие даже для Федерации. Четыреста лет технической отсталости вашего мира не сделали вас глупее. В этом я уже убедилась вчера, когда вы почти с ходу въехали в мой рассказ… Я пришла к выводу, что вы нужны Федерации — и как можно скорее.

Технически мы развиты на несколько порядков лучше, чем вы, но это лишь следствие прогресса веков этак с девятнадцатого по двадцать пятый. Освоение Вселенной идёт по экстенсивному пути, с каждым десятилетием обходящемуся нам всё дороже. Исследования проводит становится постепенно всё менее целесообразно; мы довольны тем, что уже имеем. Потенциал нашего общества иссякает; ещё пара-тройка веков — и мы остановимся в своём развитии, но вероятнее — начнём деградировать. Но у вас потенциал есть, раз он сохранился за столетия дегенерированного существования. И я хочу привнести его туда, — она указала пальцем в потолок подвала, имея в виду космические владения человечества, — чтобы помочь им избежать такой участи. Но для этого мне нужно будет ваше согласие. Я вас не тороплю; думайте, сколько потребуется.

— Дело не в том, сколько времени нужно на раздумья, — ответил Плющ. — Просто такие решения мы трое принимать не вправе. Этим должен заниматься Совет велков деревни.

— Ты серьёзно, что ли? — раздался сверху голос Нурса. — Да эти старые пни — ну, кроме Зора и Круза, эти-то ещё вполне себе… — отказали вам в экспедиции! И вы после этого ещё хотите на них рассчитывать?

— Значит, надо предъявить им неопровержимые доказательства и рассказать то же, что и нам, — сказал Лас, водя по полу ногой с заклеенной особым составом из запасов Зелмы раной. — Тогда они точно поверят. Не думаю, что всех устраивает нынешний образ жизни.

— Какие же вы наивные… — донеслось сверху. — Ладно; если что, я готов. Мне терять нечего. Мне уже за полтинник, а вдобавок я в этом лесу поднабрал пару десятков лишних рентген… Стан, кстати, получил в разы больше…

— А вы? — обратился Лас к Зелме. — Вы-то согласны отправиться с нами? Уверяю, вас в деревне послушают… тем более, что вы сами доказательство…

— Попробовать стоит, — подумав, ответила разведчица. — А чтобы сразу развернуть кампанию по благоустройству, надо будет взять и это… — Она похлопала по металлическому боку аппарата, на котором сидела. — Материалы я буду заказывать из Федерации в дополнение к поставкам для строительства будущей базы, которую я постараюсь, чтобы развернули на другом материке… Короче, я согласна. Выдвинемся сегодня же, но — чуть позже. Мне надо упаковать свои вещи… — Женщина улыбнулась, как будто только что озвучила некую тонкую шутку. — А пока давайте поедим на дорожку. Концентратов хватит на всех. И вот этого, — Зелма посмотрела на Нурса, спускающегося по лестнице к ним с ведром воды, принесённой от протекавшей не очень далеко отсюда реки, в руках, — тоже.

— Кстати, — сказал Лас, обращаясь к велку-«отшельнику» и доставая всё ещё молчащий вредомер. — Может быть, покажете, как его включить обратно?

* * *

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 11-й день осени.

В деревне было непривычно тихо. Не раздавались громкие голоса и смех, но и плача тоже не было слышно. Селение словно опустело с уходом Ласа, Плюща и Ксюни. Не добавляла веселья — по крайней мере, открытого — и недавняя смерть Старика, которого успели похоронить, но ещё не до конца забыли.

Погода соответствовала царящему в деревне настроению: всё небо было белым с серыми разводами. Лишь незаметно шелестел лёгкий ветерок, заглушавший изредка раздававшиеся негромкие звуки: жизнь-то не остановилась, а просто шла пока что на уменьшенной громкости.

…Лина, накинув тёплую кофточку, ведь ветер был не простой, а холодный, пронизывающий — с севера дул, чтоб его… — гуляла по деревне, которая из-за последних событий казалась пустынной, едва ли не вымершей: жители в большинстве своём сидели по домам, чувствуя грусть, странную апатию и слабое смутное беспокойство за тех, кто ушёл предположительно на время, и тех, кто — навсегда. Сталочкой владело сходное с этим настроение, но — немного по другой причине.

«Это всё из-за меня, — думала Лина; этим в основном она и занималась последние дни. — Ну, не всё, но многое… Лас и Ксюня побоялись, что Старик всё расскажет велкам, и сбежали; Плющ же письменно обругал велка Круза и решил уйти вместе с ними — поддержать, так сказать, в трудное время… И они не возвращаются. Вот уже пятый день! Я… волнуюсь зав них. Да, волнуюсь, хоть это я и сдала Совету Ласа с Ксюней! Она была моей подругой с самого детства! Такое не забывается! А в Ласа я просто однажды сдуру влюбилась… напрасно, наверное: кроме него, тогда в деревне были ещё трое парней подходящего возраста! А сейчас — только Плющ, да и его нет на месте… Что же я наделала! Может быть, они уже того… умерли?..»

При этой мысли из глаз Лины потекли непрошеные слёзы. Сталочка смахнула их, но они не прекращались, застилая глаза искажающей видимое изображение мутной прозрачной плёнкой. Лина проморгалась и тут поняла, где именно находится.

В паре сагней от неё зиял распахнутыми дверью и окном пустой дом Ласа, покинутый им ради спасения собственной любви.

Лина больше не могла сдерживаться. Чувство вины усилилось до предела, как бы компенсируя этим то, что оно не работало всё лето, и слёзы полились потоком. Лина на негнущихся ногах подошла к дому, села у его стены на начинающую желтеть и вянуть траву и безудержно, но тихо зарыдала.