Стальная метель

Строй смешался и побежал. Всё заволокло дымом.

Тем временем далеко слева вслед маленькому отряду Сюмерге из лощины вываливалась масса всадников-кочевников под сине-золотыми флажками.

Ягмара видела, как, извернувшись на спинах своих коней, девушки стреляют из луков заколдованными стрелами с красным оперением и как валятся кони и люди. Кочевники пустили рой стрел в ответ, и замыкающие всадницы покатились на песок.

Сюмерге устремилась за спину вражеской конницы, прижимаясь к самому берегу, а конница стала рассыпаться веером, опуская копья. Кочевники тоже рассыпались и понеслись кругом, осыпая всадников Сутеха уже настоящими стрелами, но не приближаясь вплотную. Вскоре там бушевал настоящий водоворот…

И снова раздались крики. Вот здесь, ближе всего к Ягмаре, воины Фрияна прорвали наконец вражеский строй и сейчас охватывали обнажившиеся ряды с трёх сторон, сминая и уничтожая врага быстро и беспощадно. Однако враг не бежал и даже не пятился, а с каким-то механическим упорством двигался вперёд. Она посмотрела на побоище через баранью лопатку. Заметный шлем Фрияна — тот, с красным гребнем — надет был на незнакомого бородатого воина.

Фриян убит или ранен! А этот воин может и не знать условного сигнала!..

Она прокрутила в голове все возможные варианты действий — но поняла, что вот этого, простейшего, они и не предусмотрели…

Сюмерге уже почти подскакала к кораблю. Её сопровождали только шесть девушек, к которым добавились два десятка конников Сутеха. Одному из них она на ходу протянула свой лук.

Ну же…

В бронзовую колесницу стремительно впрягали коней.

Ягмара ещё раз посмотрела вдаль. Резерв разбегался, хотя все четыре огненные колесницы уже горели, опрокинутые. Там мелькали топоры — рубили то ли сами колесницы, то ли обслугу. На высоком урезе берега еле плелась тяжёлая конница — кажется, уже никем не преследуемая. Похоже, они искали спуск вниз. Но спуск для них был только через ту дальнюю лощину…

Внизу запели две трубы, и на колесницу взошёл сам Сутех. Он был в длинном, до пят, белом с золотом кафтане и высокой, тоже белой с золотом, шапке-тиаре.

Сюмерге, пустив своего рыжего церемониальным шагом, подъехала вплотную к колеснице и произнесла заготовленные слова:

— Царевич Сутех! Я, Сюмерге, царица амазонок, прислана к тебе царём Азии Александром…

Она говорила по-персидски, но так, как говорят скифы: самыми простыми словами и без медных торжественных нот в голосе, без тех нот, которые превращают обыденную речь огнепоклонников в стихи и гимны… Но некогда было слушать, что ответит ей Сутех.

— Пошли, — сказала Ягмара. — У нас совсем мало времени.

— Где Фриян?

— Я за него! Димирион Кируш!

— Что с Фрияном?

— Ранен в ногу. Ходить не мог, унесли.

— Через пять лепт приказывай бить отход! Отводи людей на урез берега, там развернуться и встать. Фрияна вынести любой ценой! Мы прикроем вас!

— Но как же…

Кируш посмотрел по сторонам. Он уже готов был одержать победу…

— Не спорь, димирион. Так надо. Иначе все погибнем зазря.

— Понял, командир.

Он, конечно, ничего не понял.

Фриян приподнялся на носилках. Его несли бегом, стараясь не раскачивать — но, конечно, раскачивали. Нижнюю часть тела он не чувствовал и в первый момент испугался, потому что нет ничего страшнее для воина, чем вот так… — но сразу же понял, что его просто туго привязали.

— Стоп! — сказал он.

Рядом тут же оказался пентекостер [21] Манул, на время этого сражения взятый Фрияном в личные помощники. Двадцать лет назад они щит к щиту воевали в войске молодого царя Филиппа во Фракии…

21

Пентекостер — «пятидесятник», командир 1/4 лохоса. Пентекостия, несмотря на численную определённость названия, могла состоять и из 50, и из 100, и из 250 воинов.

— Очнулся? — спросил Манул.

— Долго меня не было?

— Четверть часа. Может, чуть больше.

— Что происходит?

— Твой шлем принял молодой Кируш. Десять лепт назад он протрубил отход.

— Молодец. Как Акболат?

— Отходят вместе с Кирушем. К резерву я послал людей, чтобы велели изображать паническое бегство. Да, ты не увидел — их окатили из сифонов.

— Многих зацепило?

— Ну… немало.

— Так… Давай-ка поставим меня на ноги…

— Нога раздроблена. По тебе хорошо потоптались, начальник.

— Тогда вместе с носилками. И… где моя поясная сумка?

Манул оглянулся, и кто-то немедленно вложил сумку в его руку. Фриян достал баранью лопатку.

— Ставьте!

Его, оказывается, подняли по пологому береговому скату довольно высоко. До уреза оставалось шагов двести…

Сначала Фриян окинул поле боя простым глазом. Его воины и ополченцы Акболата отходили — где-то строем, где-то разрозненными группами. Далеко справа кочевники Солак-кенза кружили, осыпая стрелами вражескую конницу, которая вроде бы пыталась атаковать, но топталась на месте, словно остановленная сильнейшим ветром. Но выше, по урезу берега, нёсся в ту сторону ещё один вражеский конный отряд…

Потом он стал смотреть через баранью лопатку. За близстоящими кораблями корабль Сутеха был виден плохо, но в промежутке сквозь ползущий дым он сумел разглядеть рыжего коня Сюмерге и её саму, разговаривающую с кем-то невидимым, прикрытым корабельным носом; только белых коней видел Фриян и медное блестящее крыло…

— Манул, — сказал Фриян. — Отправь несколько посыльных к Солаку — пусть уходят наверх и охраняют лагерь, он нам ещё понадобится. Пусть делают вид, что кончились стрелы… Да, и чтобы не через лощину поднимались, а вон там, по пологому, через кусты рядом с холмом…

— Зачем нескольких?

— Одному он может не поверить… Всё, опускайте меня. Двигаемся.

— Я, кажется, всё… — прошептал Горо.

— Идти можешь?

— Идти — да. Колдовать… не знаю.

— Ладно, всего ничего осталось…

Теперь, без кокона, можно было рассчитывать только на быстроту.

Они уже вошли незамеченными в надстройку. Здесь никого не было, даже змей. Обстановка была богатая, но какая-то нелепая — будто не царевич здесь обитал, а внезапно разбогатевший торговец. Хотя, может быть, обитал он не здесь, а только заглядывал сюда изредка…

— Лестница вниз, — сказал Горо.

— Вижу…

Лестница Ягмаре не нравилась, пугала, отталкивала. Вроде бы ничего такого в ней не было — квадратный люк в полу, ступени, перила. Шеру притёрся к ноге, зашипел.

— Не то, — сказала Ягмара. — Ловушка…

Она резко хлопнула в ладоши. Корабль тут же отозвался мгновенной, но ясной картинкой.

— Вот проход, — сказала Ягмара. — За ковром. Постой, не трогай…

Ковёр тоже был непростой. Ягмара прислушалась к нему, но уловила лишь тупую тяжёлую злобу. Его можно было только убить. Она повела рукой — ковёр задёргался, заметался, — а потом резко толкнула ладонью воздух. В центре ковра образовалась дыра, обрамлённая язычками тёмного пламени. Язычки бежали споро, и через пол-лепты весь ковёр упал белёсым пеплом.