Стальная петля

– А что? Вот возьму и поспорю с вами на это! – сверкнув глазами, с вызовом заявил рыцарь-ренегат. – Не на всю руку, конечно, а, скажем, только на кисть! Причем, если я выиграю, вы ничего себе отсекать не будете, а если победите вы – я на ваших глазах отрублю себе вот… ее!

И он выставил перед собой левую пятерню, на которой верхние фаланги пальцев были заменены имплантами – энергетическими мини-генераторами. Прочая ее часть была самая что ни на есть натуральная.

Я пристально посмотрел Дюймовому в глаза. И сделал это крайне недвусмысленно, дабы он образумился и забрал свои слова обратно. Долго смотрел, давая ему время отступиться, ибо в противном случае мне придется преподать ему урок, который он запомнит на всю оставшуюся жизнь. Запомнит и будет крепко сожалеть о том, что связался со мной, а не сбежал из Зоны, пока она не выжгла ему последние остатки мозгов.

За те полминуты, что мы буравили друг друга взглядами, решимость в глазах Жорика не ослабла ни на йоту. Похвальное самообладание. Жаль только, гонора в нем куда больше, чем здравого смысла. Что ж, как говорил клон знаменитого шоумена начала века игрокам своей вечно популярной телевикторины: «Я давал вам целую кучу денег, но вы выбрали приз! Это ваше законное право! Приз – в студию!»…

– Хорошо, – скрестив руки на груди, ответствовал я упрямому спорщику. – Дело твое. И впрямь, кто я такой, чтобы мешать совершеннолетнему гражданину свободной страны отрубать себе конечности? Так какая, говоришь, у тебя для меня байка приготовлена? Надеюсь, она не шибко длинная? А то, боюсь, под конец рассказа твой гонор угаснет, и ты станешь умолять меня сохранить тебе руку, забыть о нашем споре и все такое…

– Не бойтесь, не стану. Раз сказал, что отрублю, значит, отрублю, – заверил меня Георгий твердым голосом и без колебаний перешел к делу: – Вам ведь известно, Геннадий Валерьич, что Орден давно выслеживает Механика и что полгода назад мы его все-таки схватили?

– Ходили слухи, – кивнул я. – Только потом он от вас сбежал и нынче прячется где-то в чернобыльских пустошах.

– Механик не сбежал, – поправил меня Дюймовый. – Он от нас откупился. Причем в тот же день, когда мы его поймали.

– Какая занятная подробность! – оживился я. Но сразу же одернул себя, ибо по условиям спора не должен был выказывать интерес. После чего вновь придал себе нарочито равнодушный вид и поправился: – Я имел в виду, что ты – первый, кто сообщает мне эту… хм… запоздалую новость. И какую услугу оказал Механик Священному Узлу, отчего Хантер его так быстро помиловал?

– Его помиловал не Командор, – ответил Жорик. – Это происходило в Сосновом Бору, возле ЛАЭС. А командовал охотой брат Филипп, который вдобавок ко всему приходится кровным братом нашему Ипату. И я там был. Сами догадываетесь, в какой роли, если меня тогда лишь месяц как в Орден приняли. Пока старшие братья облаву организовывали, я бегал за ними в качестве носильщика и оруженосца, но для новичка и это была великая честь. Еще бы – в серьезное дело почти наравне со всеми взяли!.. Хитрую мы операцию тогда провернули, это факт. Но Механик тоже оказался не лыком шит и удирал от нас по таким местам, куда ни один сталкер по доброй воле сроду не сунется. Ему-то – Механику – хоть бы хны, он и с биомехами, и со скоргами общий язык запросто найдет, а вот нам туго пришлось. Однако мы справились, правда, сам брат Филипп на тот момент уже из игры вышел и при смерти валялся. Примерно за час до этого на него накинулась стая мозгоклюев, да не простых, а клещеобразных. Знаете, такие мелкие биомехи, которые намертво вгрызаются в тело, и ничем вы их потом оттуда не вытащите.

– Имею представление, – кивнул я и непроизвольно потер «инкрустированный» мне в шею алмаз.

– Ипат в той охоте тоже участвовал, – продолжал Дюймовый, – и, когда все закончилось, решил он, конечно, мозгоклюев из Филиппа изгнать. Однако сделать это так, чтобы его не убить, оказалось нельзя. Привели пойманного Механика – он-то, как-никак, мнемотехник классом покруче будет. Но и Механик лишь головой покачал. Бесполезно, говорит, даже не пытайтесь – Филипп умрет еще до того, как первый паразит у него из тела вылезет. Ипат пленника за грудки хвать и орет: «Брешешь, гад! Плевать, что ты так нужен Хантеру – если не спасешь моего брата, разорву на части прямо здесь!» – «Ладно, разрывай, – отвечает Механик, – но я тебе чистую правду сказал: спасти этого человека даже мне не под силу. Однако, как помочь твоему горю, я знаю. И помогу, только за эту услугу вам придется меня отпустить».

– И Ипат согласился? – с недоверием поинтересовался я. – Но почему? Ведь он явно осознавал, что Командор с него семь шкур спустит за такое самоуправство. Какие бы родственные узы ни связывали Ипата и Филиппа, для Хантера Механик на порядок ценнее дюжины самых преданных бойцов. Ими в крайнем случае можно пожертвовать, а Механик в Зоне всего один, да еще неуловим, как призрак. Что-то твоя история перестает быть правдоподобной… Кстати, юный ампутатор, у тебя жгут-то в аптечке имеется? Если нет, так и быть, могу одолжить.

– Вы, Геннадий Валерьич, сначала дослушайте, ладно? – попросил брат Георгий, схватив себя за левое запястье, как будто я уже занес над ним тесак. – Да, Ипат согласился пойти на такую сделку. Меня и еще одного салагу в носилки, на которых лежал Филипп, впрягли, и повел нас Механик к Неопалимой Купине. Прямо к сектантам, стало быть, – они в те дни как раз из Чернобыля тайком на какую-то церемонию в церковь пробрались и там околачивались. Конечно, такие гости, как мы, их не обрадовали. Праведники сразу оборону заняли, явно решили, что мы на разборку к ним пожаловали. Нам тоже от этой встречи никакой радости не было, но Механик сказал, что спасти умирающего может только Дьякон, и больше никто. Как – мы тогда еще не знали. Просто поверили пленнику на слово, ведь если он нас поимел, ему только хуже было бы. Потом, когда он с сектантами в переговоры вступил, выяснилось, что «Пламенный Крест» был ему чем-то сильно обязан, и теперь он пришел потребовать возврат этого долга. Отказывать Механику Дьякон, сами понимаете, не рискнул – а ну как обозлится да натравит на церковь стадо бронезавров? – и, немного подумав, согласился нам помочь. Но, кроме пострадавшего, разрешил войти в Купину лишь Механику и Ипату. Они у нас носилки забрали и потопали, а мы вокруг рассредоточились, дабы, ежели чего, сразу по сектантам изо всех стволов шарахнуть. Недолго наши там пробыли – четверть часа, не больше. Зато когда вернулись, Филипп не только на своих двоих шел, но на нем, ко всему прочему, ни одного шрама не осталось! И это после того, как из тела у него полсотни мозгоклюев вытащили, можете себе такое представить?

– Теперь могу, – ответил я, кажется, начиная понимать, куда клонит Жорик и о разделе какой прибыли он заикался. Однако выкладывать ему свою догадку я пока не стал, а полюбопытствовал: – И что насчет всего этого сказал Командор?

– Ясное дело, рассердился. Но о том, что происходило в церкви и как Ипату удалось отбрехаться, он нам лишь недавно поведал. Сказал, что даже простая вода, налитая в Энергетическую Чашу, приобретает могущественную силу. Испив ее, организм исторгает из себя все, что идет ему во вред, и вроде как полностью перерождается. А взамен отпущенного Механика Ипат дал обет, что поймает и убьет Избранного. То есть вас. А потом принесет Командору Чашу. То есть Грааль Дьякона. Или, наоборот, сначала достанет Чашу, а затем расправится с Избранным. Короче говоря, как получится.

– А ты, значит, решил отомстить Ипату? Опередить его с Граалем и наложить лапу на половину моих алмазов, которые планируешь с помощью Энергетической Чаши из меня извлечь? Так же, как Дьякон извлек из брата Филиппа клещей-мозгоклюев?

– Ну… да. Не буду отпираться – именно эта идея пришла мне в голову после того, как Ипат за вами погнался. Но я-то – не он и не хочу вас убивать. А если и продолжал бы хотеть, так вы сами видели – кишка у меня для этого слишком тонка. Но вы ж не станете отрицать, что мечтаете снова стать нормальным человеком и вернуться обратно к своей замечательной семье? Не станете ведь, правда, Геннадий Валерьич?

– Черт бы тебя побрал, Жорик, – пробормотал я, болезненно морщась и опуская глаза. – Тебя, твою идею, Грааль, Ипата и всю вашу треклятую Зону, пропади она пропадом… Так где, ты говоришь, Дьякон запрятал свой воскрешающий артефакт?..

Глава 6

Случилось и впрямь немыслимое – левая рука Жорика осталась при нем. Как, впрочем, и тайна местонахождения сектантской святыни. Раскрыть мне эти сведения сейчас он отказался по вполне очевидным соображениям. Тут я его прекрасно понимал и воздержался учинять ему допрос с пристрастием. Моя вина: я сам подмочил доверие брата Георгия ко мне, наотрез отказавшись признать нас друзьями. И чем сильнее я стал бы на него давить, тем сильнее была бы вероятность, что он направит меня по ложному следу и вконец разуверится в таком отвратительном компаньоне.

Я допустил просчет, и теперь мне приходилось об этом сожалеть. Чтобы добраться до локации Сосновый Бор, нам предстояло пройти через «тамбур», где с Дюймовым могло случиться все, что угодно (со мной – тоже, но, как бы то ни было, мои алмазы являлись более надежными «маяками», нежели сталкерские маркеры). Может статься, что парень попросту сгинет в гиперпространстве, как сотни других канувших там бедолаг-сталкеров, и унесет с собой свой секрет, который он не отважился мне доверить. После чего я утрачу выпавший мне редчайший шанс вернуться к нормальной человеческой жизни. Зыбкий, как первый ледок на осенних лужах, шанс этот был тем не менее достоин того, чтобы за него побороться.