Стальное поколение
Шрифт:
– Да?
– Не поможете?
Мужик. Какая-то штука в большой коробке – наверное, телевизор.
– Конечно, помогу.
– Вот спасибо, дорогой…
Коробка оказалась неожиданно тяжелой. Внесли в подъезд.
– Извините…
Руки сзади – быстро и профессионально обыскали, в то время как его руки были заняты коробкой. Изъяли пистолет.
– После встречи вернем. Сюда.
Тяжелая коробка и руки занимает и оружие – можно блокировать ей как лестницу, так и входную дверь.
Прошли через какое-то помещение – вроде как дворницкая. Застарелый запах сигарет, точнее
Еще одна дверь, на соседний проулок.
– Бежим быстро. Хорошо?
– Да.
Рванулись – как спринтеры – на сто метровке. Ввалились – в двери подъезжающих Жигулей. Он на заднее сидение. Сопровождающий на переднее.
– Пошел, пошел, пошел!
Машина резко скакнула с места, белая стрелка спидометра метнулась вправо… Водила явно был асом – в угрозыске других и не держат…
– Нормально, ара?
– Да – напряженный голос сопровождающего…
Вообще – Попов, как и полагается КГБшнику, ненавидел милицию. Ненависть эта складывалась из самых разных факторов, взять хотя бы то, что в КГБ у всех высшее образование, а менты – в основном от сохи. Манеры у ментов тоже оставляют желать лучшего. Но в отличие от многих других – Попов честно признавал, что хомуты лямку тянут, и не брезговал обращаться к ним. И помогать им – если будет в том необходимость. Потому что любые отношения строятся на двусторонней основе.
Этот мент был честным. Подтверждением этого было то, что при чистке системы его вышибли одним из первых – предоставленная сама себе система выбрасывает не лучших, а худших. Совсем его не вышибли – перевели на кадры в Ленинакан. Это при том, что воры в законе перед ним шапку ломали. Сейчас вернули…
В запыленных окнах – летели какие-то улицы. Серые, узкие, неуловимо опасные…
Проскочили центр. Выскочили на эчмиадзинскую дорогу. Полетели по ней…
– Здесь меня обстреляли – заметил Попов.
– Знаю, друг. Карпета работа… Поговорим еще…
Съехали с дороги на какую-то тропу. Тропа круто уходила в горы. Остановились – проехав километра три…
Двое – водитель и сопровождающий – вышли, не дожидаясь кивка. Кивнул и попов.
– Выйдем?
Хозяин машины усмехнулся. Все правильно – в машине могло быть подслушивающее устройство. Не доверяй никому.
Вышли. Хозяин машины – крепкий, усатый, за пятьдесят – открыл багажник. Из сумки – авоськи достал два больших граната, кинул один Попову.
– Откуда такая роскошь?
– Э… друг, это у вас там ничего нет. У нас – все есть…
Попов начал неумело чистить гранат. Сок тек по рукам, терпкий и липкий.
– Э… не так. Дай-ка…
У армянина получилось гораздо лучше. Пальцы у него – были как стальные…
– Ты из КГБ?
Вместо ответа – Попов протянул удостоверение.
– Особая Инспекция… полковник… раньше на армейские деньги – генерал-лейтенант было…
– Застали те времена?
– Нет… Но другое застал.
Армянин бросил в рот горсть рубиновых зерен.
– В семьдесят седьмом у нас одного паразита разоблачили. Из ОБХСС. Двадцать тысяч ему доказали… хотя явно в несколько раз было больше. Думаешь, это ему было главным наказанием?
Нет… Отец как узнал, ствол в рот – и застрелился. Этот… Арутом его звали – в автозаке головой о стенку долбился, говорил – умереть дайте…Армянин вздохнул.
– Другие теперь времена. Другие…
– От нас зависит.
– Ошибается, друг. Ничего от нас не зависит. Ладно. Спрашивай.
– Что произошло в аэропорту?
– Хороший вопрос. Личность террориста установили?
Матерый УГРОшник проявил себя – такого не допросишь. Он сам кого хочешь допросит.
– Нет.
– Понятно. Но я примерно, знаю, кто это был.
– Кто?
– Гия. Гия Сантурия. Ему все равно деваться особо было некуда – инвалидность, с головой неладно. Уроды…
– Подробнее.
– Да куда уж подробнее. Брат у него перед ворами попал… все это знали. Ты гэбэ, не знаешь, что такое воры. А это параллельная власть. Никуда от нее не денешься. В общем – брат старший у Гии – Леон – попал на наркоте. Большую дачку… то есть передачу в зону запорол. А за это – пику в бок. Судил явно Карпет, без него не обошлось. Ему сказали – отработаешь за брата. Потому что даже если бы Леон на пику вспрыгнул, все равно долг бы на семье остался. А у Сантурии – трое младших еще. Два брата и сестра.
– Где он потерял ногу? Афганистан?
– Он самый. Я его по базе пробивал. Пропал без вести. Перед тем, как пропасть – навестил брата. В ИТК-14, в Новочеркасске. Позиции там у воров ой какие хорошие. Черная зона. И я уверен, что аудиоконтроль свиданки не велся.
– Карпет. Зачем ему это надо? Политику на себя вешать.
Армянин улыбнулся.
– Попробовал бы он на себя не повесить. Это не Россия дорогой. У вас – все сами по себе, а тут – нет. Сказано – надо делать. Наверное, он и сам не рад бы делать. Но приходится. А то – свои на пику поставят. Кто-то из своих.
– Кто? Дашнакцутюн?
– Знаешь, уже? Да, Дашнакцутюн. Они здесь уже не первый год, даже не первый десяток лет.
– Почему вы ничего не предпринимали!? Вы же коммунисты!
– Коммунисты…
Армянин показал на отошедших людей.
– Как думаешь, им можно доверять? Нет. Потому что они армяне. А не армяну – никто ничего не скажет. И не доверит. Думаешь, если бы кто чего сказал – поверили бы? Все молчали бы. Семью бы убили…
Попов неверяще смотрел на армянина.
– Тебе нас не понять, русский, потому что вы другие. Вы никогда не теряли большинство народа в резне. А мы теряли. Для нас любой армян – прежде всего армян. А потом уже коммунист, вор или кто там еще. У нас когда в суд идут – стараются, чтобы дело дали русскому судье. Иначе – правды не жди…
– Я хочу встретиться с Карпетом. Нам надо поговорить.
Армянин покачал головой.
– Как ты себе это представляешь? Для него как для вора встречаться с тобой – западло, ему потом свои по ушам дадут. То есть воровской короны лишат. Он же тебя убить хотел.
– Все равно. – упрямо набычился Попов.
– Дело твое. Я кину слово, посмотрим, что будет. Но учи – Карпет непрост. Человека, который его исполнить пытался в молодости – распяли на воротах собственного дома.
– Мое дело. Кто в КГБ связан с Дашнакцутюн?