Стальное поколение
Шрифт:
– Береза два, я борт ноль сороковой, наблюдаю густой дым, множественные очаги пожаров, сильные разрушения. Связь с постом управления аэропорта отсутствует.
– Борт ноль сорок, я Береза два. Приказываю высадить десант и немедленно возвращаться.
– Есть…
Вертолетчик мрачно смотрел на черную тучу перед ним… такого он не видел даже в Афганистане…
– Вон там, кажется, есть подходящая площадка… – подсказал второй пилот.
– Садись на связь, сообщай остальным бортам. Высаживаем десант и возвращаемся.
– Есть…
– Стройся!
Вертолеты рокотали над головами, звук их винтов смещался
Майор внутренних войск Добряга, по случаю специального задания одетый в спешно подобранный для него костюм пожарного – встал перед строем.
– Товарищи бойцы. Произошел террористический акт, есть погибшие и раненые. Ваша задача – пройти к зданию аэропорта, обезопасить район, начать разбор завалов. Используйте противогазы и респираторы для защиты органов дыхания. Спасите, кого можете. Командуют на местах командиры отделений. Мартынов ко мне, остальные – в квадрат марш…
В квадрат, выйти в квадрат, идти в квадрат – так называлась работа по разбору завалов. Руинами, развалинами – их никто не называл, равно как и трупы – трупами, чтобы не сойти с ума. Если видишь раздавленного бетонной плитой ребенка – с ума съехать можно запросто, такие случаи уже бывали. Один из офицеров умер от сердечного приступа в первую же ночь здесь, не перенеся того, чему пришлось быть свидетелем.
Капитан Мартынов, здоровяк – самбист из дивизии Дзержинского – подошел к майору. Двадцать человек – остались в строю.
– Значит, довожу обстановку, дзержинцы – сказал майор – около часа назад здесь совершил посадку американский борт с американской делегацией на борту [6] . Он и был взорван.
На лице капитана ничего не отразилось.
– Скорее всего, это провокация войны с Соединенными штатами Америки. Провокация врагов народа. Война нам не нужна, мы мирное государство. Боевая задача – пробиться к самолету, обеспечить периметр безопасности, оказать помощь пострадавшим, если это возможно, принять меры по тушению. Я иду с вами.
6
Информацию о том, кто едет – сообщают только тем, кто должен обеспечивать ближний круг охраны. Остальным ничего не сообщают – вставай здесь и стой, пока другой команды не будет.
– Так точно.
– Не стрелять без команды, дзержинцы. Мы здесь для того, чтобы помочь.
– Так точно.
– Разобрать огнетушители, инструмент, носилки. Надеть противогазы. В колонну по одному, за мной, бегом марш.
Огнетушители они позаимствовали в вертолетах – в вертолетах бывают большие, мощные огнетушители и они пришлись здесь как нельзя кстати. Еще у них были саперные лопатки, носилки и некоторое количество шанцевого инструмента – три лома. Шанцевый инструмент в Армении сейчас было раздобыть нетрудно, он был предметом первой необходимости.
Оружие было у всех – но за спиной, только майор держал в руках снятый с предохранителя пистолет Стечкина. Как только прошли аэропорт, вышли на летное поле – перешли на шаг…
Разрушения были просто катастрофические, у майора аж в душе похолодело, когда он увидел, во что превратилось здание аэропорта. У здания – уже были солдаты, они пытались разбирать завалы, на брезенте и просто на земле – лежали пострадавшие, многие – с чудовищными ранами от стекла. Коротко переговорив с одним из солдат, майор понял, что здесь был сильнейший
взрыв и очень много погибших. Раны от стекла подтверждали это – при землетрясении такого количества глубоких порезов стеклом не бывает.Вместе с солдатами работали какие-то армяне, сами пострадавшие, многие в крови – но они с остервенением обреченных вгрызались в каменное крошево, чтобы спасти тех, кого еще можно было спасти. Работали без рукавиц, многие с изрезанными руками – но работали. И солдаты и армяне кашляли и плакали – дым и гарь ели глаза. Уже был слышен вой сирен – к аэропорту спешили машины скорой…
Еще сказали, что какая-то группа солдат уже ушла на поле.
Майор повел своих людей дальше.
Ветра не было, и тяжелый смог над полем не рассеивался, видно было метров на двадцать пять, не больше. Они увидели огромную воронку – майор прикинул, что рвануло гораздо больше тонны. Мощная авиабомба, не иначе. Осталось понять, откуда она взялась здесь…
Они прошли дальше и увидели самолет. Он был один, рядом ни одного другого самолета не было. Точнее – это был не самолет, а то, что от него осталось. Носовая стойка каким-то чудом уцелела, хвост оторвало, крыла, по крайней мере, одного не было. Судя по виду – самолет перекувыркнуло несколько раз ударной волной.
У самолета стоял солдат, с автоматом – майор сначала увидел только одного. Увидев надвигающихся людей, он вскинул автомат.
– Стой, кто идет?
– Майор Добряга, внутренние войска! – крикнул майор и закашлялся – не стрелять!
Солдат опустил автомат, майор подошел ближе.
– Фамилия, номер части.
– Рядовой Малешкин, сто тридцать восьмой полк внутренних войск.
– Свердловский? Как здесь оказался? Кто командует?
С другой стороны самолета появился и второй солдат, тоже с автоматом.
– Товарищ майор, мы в резерве были… – солдат тоже закашлялся – потом это все…
Майор понял, что солдат если и не в шоке, то где-то близко к этому. Скорее всего, еще и контузия.
– Кто командует?
– Ефрейтор Пигузов, товарищ майор. Он в самолете.
– Благодарю за службу, рядовой, молодец. Как заходить в самолет?
– Вон там, товарищ майор…
В выломанную дверь передали носилки. Потом еще одни…
– Сэр, они не пройдут… – сказал один из американцев – носилки здесь не пройдут. Надо ломать перегородки.
Русских становилось все больше, прибыл русский офицер, который знал несколько слов на английском языке. Принесли носилки.
– Надо убрать вот эти вот кресла, чтобы можно было подобраться к первому.
– Давай, Марк, скажи им…
– Надо… Вот это… убрать… понимаешь? Убрать отсюда! Вот так!
Русский, кажется, понял. Отдал какую-то команду, двое русских вышли, вместо них появился какой-то здоровяк. Судя по виду – Рэмбо, не меньше. С ломиком. Он коротко ухнул и нанес удар ломом куда-то в основание кресла. Потом еще раз. Потом – без особых усилий оторвал кресло от пола, вопросительно посмотрел на своего командира…
– Твою мать… – тихо сказал один американец…
Вице-президента удалось аккуратно переложить на носилки и вынести, пробив большую дыру в переборке, ведущей в багажное отделение – там было относительно свободно, можно было пройти с носилками. Дыру в переборке пробил тот же самый русский, он орудовал то ломиком, то руками, пробивая дорогу, рвал руками алюминиевые переборки, вызывая у американцев тихий ужас. Они не знали, что это – ОМСДОН и Внутренние войска и предполагали, что все русские – такие…