Стальной арбитр

– Говори по-русски! Время дорого!

– Кровью захлебываемся, господин! Пробились к баррикадам, но на мост не пройти. Полегло русских, полонийцев и булгар, почитай, половина, тела горами, что выше эарской баррикады будут, лежат. Захлебываются все атаки, больно сильны нелюди поганые!

Великий имперский арбитр думал недолго.

– Боярин, сколько пушек при ваших полках?

– Тридцать и одна, господин, но все они на телегах, в обозе.

– Немедля берите десять пушек, ставьте их супротив баррикад и бейте, пока не потонут эары в своей крови! И по десять пушек отошлите в соседние полки, что другие мосты штурмуют. Так и передай Великому князю Михаилу. Но беречь пушки, как зеницу ока! Нужны они будут нам там, – Стил указал на северный берег Темзы. – Ступай, боярин! Помни – за пушки головой отвечаешь!

Больно сильны нелюди поганые… Думал так и Иван – дружинник ярославский, уже не юноша, а муж, закаленный войной. Пришло на Энфийскую равнину много полков русских, теперь осталось лишь два, да и те численности невеликой – пеший и конный. И совсем мало земляков ярославских стояло рядом в строю. Слева от Ивана был московский дружинник с обожженным адским огнем рнайх лицом, справа переминался с ноги на ногу, шепча молитву, пожилой курянин… Снова ожидание боя, своей очереди пойти на приступ высоченных, в три роста, каменных баррикад. Прискакали конные воеводы-бояре, приказ последовал необычный: разорвать строй, чтоб были бреши для пушек, да помочь чем надо пушкарям, а если попрет нелюдь, то пушек не отдавать, стоять насмерть!

Надрываются люди, снимают с телег тяжелые бронзовые пушки, укрепляют станки. Заряжай! Пали!

Ядра крошили баррикаду, преграждавшую вход на мост гелиарха Георга, бомбы рвались на мосту, убивали скопившуюся по всей его длине нелюдь, свистела картечь, летели срезанные головы высунувшихся эаров. Залп! Заряжай! Опять залп!

Эары попытались захватить пушки, решились на вылазку. Но покосили их картечь и стрелы… Рвутся бомбы, вот пробита в баррикаде брешь. Закричал боярин:

– Вперед, на приступ, храбрые русичи! С нами Бог!

Иван бросился на врага бегом, наклонив тяжелое копье. Ступать приходилось по трупам своих же товарищей. «Простите меня, православные, что попираю тела ваши», – шептал Иван. Вот и брешь в баррикаде. Бросок вперед – вот они уже на мосту. Прямо перед Иваном размахивает мечом эар. Копьем его, гада! Гаснет пламя в глазах твари, коготь на щупальце царапает окованное железом древко. Бьет в нагрудник Ивана стрела, но доспех крепок, лишь чуть вмялся под каленым острием.

Новые и новые десятки людей прорываются на мост, возле баррикады на мосту страшная давка, прут эары, как железный таран, стремясь отбросить имперцев назад. Ломаются ребра сжатых в давке людей, сшиблись лоб в лоб два потока воинов – рнайх и людей. Стреляют по эарам лучники, занявшие башни у входа на мост. Сильны эары, но не удается им потеснить людей. Линия соприкосновения противников медленно, но верно смещается к северному берегу… Проходит полчаса, и люди бьются с эарами посреди моста гелиарха Георга.

Льется с моста кровь в реку.

Но вскоре сопротивление эаров ослабло, число их уменьшилось. Вот наконец и северный берег Темзы. Люди окунулись в густой и влажный туман.

…Стил в очередной раз поднял в небо Наблюдателя – только магический разведчик Великого имперского арбитра мог видеть сквозь туман. Стилу помогал крохотный кусочек Сердца Земли, усиливал волшбу, приумножал силы Посвященного Богу. Огненная сфера, слившаяся с человеческим сердцем, могла не только это. Знание о ее ином предназначении Стил спрятал до поры в потаенных уголках памяти.

Картина, которую глазами Наблюдателя видел Стил, была ясной и четкой. Эары, отсеченные от Темзы полками коннетабля, не делали больше попыток прорыва; наоборот, они отходили на север, занимая оборону. Герцог видел исполинский белый куб, словно упавший подобно метеориту с неба на монастырь святой Анны, уничтоживший монастырскую трапезную и церковь, занявший часть двора и разваливший стену. На верхней грани куба поворачивались и шевелились, как живые, сложные ажурные конструкции… Внизу кубического сооружения вдруг открылось темное отверстие размером с замковые ворота, через него сошли на землю сотни новых эаров. Среди них были и твари, до сих пор не встречавшиеся. Будто запела внутри черепа Стила струна арфы, забилось быстрее сердце.

Стилу показалось, что невидимые руки легли на голову. И на Посвященного Богу снизошло озарение.

Стил знал теперь, для чего предназначен куб рнайх, он знал, что конструкции на его верхней грани были важнейшей частью создающей туман машины и что машину эту люди могут повредить, сломать.

Пришло и важнейшее знание: медлить нельзя, нужно до исхода дня прорваться к этому белому кубу и проникнуть внутрь него. Как это сделать, Стил теперь знал. Они должны быть там, иначе скоро на Землю придут легионы существ столь ужасных и сильных, что не сможет противостоять им самая многочисленная людская армия, не удастся уничтожить их при помощи магии, даже Копье Из Льда, если явится оно вновь, не справится со всеми тварями. Если уцелеет хоть десятая часть тех существ – падет Империя, а за ней весь мир будет принадлежать рнайх и их созданиям. Они ждут своего часа, завтра, через три часа после полуночи, завершится процесс создания… Эары, переделанные из людей, были лишь первым шагом, настал черед созданий, для которых пока не было названия.

Стил побледнел, как полотно, отбеленное на росе, черты лица его заострились, из горла вырвался сдавленный стон – так страшно было это знание.

…Распался и исчез Наблюдатель. Стил запрокинул голову, всматриваясь в небо. Там, над вершиной туманной горы, точно над кубом, висела в космосе десятимильная сфера – небесная цитадель рнайх. До нее сотни миль. Сфера та была невидима для глаз людей, лишь иногда защитное поле вокруг нее исчезало, тогда люди видели, как зажигается на время новая звезда в небе. Именно ее видел Стил, видели и многие другие в ночь перед битвой на Энфийской равнине, когда Великий имперский арбитр почувствовал дуновение Черного Ветра Астрала.

Часы Стила мелодично зазвонили. Три часа после полудня. Всего около мили оставалось пройти по лондонским улицам поредевшим полкам людей, всего чуть больше десяти тысяч эаров защищали сооружение своих творцов. Надо успеть, надо свершить задуманное! Стил сбежал по лестнице вниз, через минуту конь его мчался по мосту на левый берег.

…Громады домов смутно темнели в тумане, на расстоянии тридцати шагов ничего не было видно. Туман подавлял, будто состоял он не из мельчайших капелек влаги, а из паров неведомой кислоты, щадящей тело, но разъедающей душу. Люди молчали, громкие голоса почему-то вызывали страх, многие отряды имперцев остановились, не зная точно, куда идти, и боясь попросту заблудиться в лабиринтах улиц.

Великий имперский арбитр распорядился, чтобы каждому полку были приданы проводники из числа лондонских жителей. Чтобы поднять моральный дух войска, Стил разослал также в полки гонцов с известием о том, что туман вскоре сгинет. Сам Великий имперский арбитр – регент направлялся в передовые части армии, туда, где шли жестокие уличные бои. Стил хорошо знал город и в любую минуту мог уверенно сказать, где находится. Свита последовала за ним.

Слева Стил вдруг увидел сквозь мглу небольшой двухэтажный дом, над дверью висел колокольчик с сидящим на нем бронзовым голубем… Нахлынули воспоминания, ворвались в душу быстрой горной рекой…

Зачатая в любви, младшая сестра Александра Стила Мария к шестнадцати годам превратилась в красивую девушку-невесту: высокую, с гибким станом, пышными темно-русыми волосами, с янтарными глазами. Поступив на службу Империи, Стил получил возможность помогать сестре – Империя щедро платила служившим ей Посвященным. Родственники, приютившие Марию, были так же бедны, как ее родители, но деньги, которые Александр посылал сестре, дали ей возможность скопить приданое.

Мария вышла замуж по любви, за небогатого лондонского книжника. Сестра Александра Стила жила с мужем здесь, в этом доме, который молодым подарил он, Великий имперский арбитр.