Стальной кит - повелитель мира

– Соскользнули!
– сквозь стиснутые зубы зло процедил другой спецагент.
– А не боишься, что и ты можешь в воду соскользнуть? У нас ведь это просто делается, если мы встречаем на нашем судне таких, как ты!

Кошмарик не на шутку испугался:

– А зачем это мне в воду соскальзывать?! Чего я вам плохого сделал?! Ничего не украл, кажись! Ну, подумаешь, обыграл кой-кого в рулетку, ну так повезло, значит. Пустите меня, я только шамовки в ресторане куплю, на кухне, и тут же уплыву, не стану вам мешать прохлаждаться, а то вы тут все гордые такие...

– Нет, погоди, малый, - резко дернул на себя Кошмарика спецагент, когда тот собрался было идти прочь.

– Ты ещё скажи-ка, вон тот катер не тебя поджидает? Ты не с него приплыл случайно?

И спецагент указал своим коротким пальцем на "Стального кита", зловещий облик которого, казалось, не сулил парому ничего доброго.

– Да нет, говорю же вам, что я на лодке рыбачил, а что это за катер, я и понятия не имею. Наверное, кто-нибудь из ваших рулетчиков на нем приплыл, - пытался возражать Кошмарик, но агенты по взволнованному облику мальчика догадались, что он говорит неправду, и катер, стоящий совсем недалеко от лодки, должен иметь прямое отношение к тому, кто при помощи крюка и каната забрался на борт их прекрасного прогулочного парома, предназначенного для ночного отдыха лишь тех, кто этот отдых заслужил, или, вернее, оплатил.

– А ну пойдем, разбираться будем!
– снова схватили Кошмарика за руки дюжие агенты, охранители барского покоя, и буквально потащили его по палубе куда-то в носовую часть судна. Скоро его втолкнули в какую-то каюту, очень просторную, изящно обставленную и имеющую морской колорит - штурвалы, канаты, марины[1], барометры украшали её стены. Но Кошмарик сразу почувствовал, что эта каюта принадлежала не капитану корабля, а скорее всего судовладельцу, хозяину этого плавучего притона.

[1] - Морские пейзажи.

Когда Кошмарик и агенты ввалились в каюту, из-за широкого стола, уставленного вазами с яствами, хрустальными графинчиками и прочими роскошными фигли-миглями, поднялся высокий худощавый мужчина, одетый в белую форму моряка, и Кошмарику показалось, что кто-то произвел незнакомца по меньшей мере в адмиральское звание, потому что золотые шевроны на рукавах его кителя занимали едва ли не все пространство от запястья до локтя. Очень красивая женщина, одетая в легкое платье-тунику, так и осталась сидеть за столом, лишь одарив вошедшую компанию равнодушным взглядом.

– Вы почему вваливаетесь сюда, как лохи, без предупреждения и даже без стука?
– тихо, но невыразимо жестким тоном спросил "адмирал", и тощее его лицо от ярости стало ещё более худощавым, как бывает, когда всосешь вовнутрь свои щеки.

– Хозяин, - замямлил один из агентов, - мы бы не стали беспокоить вас по пустякам, но дело важное... Вначале мы нашли у борта резиновую лодку, а канат, который её привязывал к борту, имел огромный крюк, чтобы легче было забираться на суда. Мы пошли искать того, кто приплыл на этой лодке, и нашли в казино вот этого пацана. Он к тому времени снял с рулетки приличный куш и уже сваливать хотел. Говорит, что рыбачил, но непохоже - удочек нет, одет не по-рыбацки, доллары с собой имел, а самое главное...

– Ну что, что там "самое главное"?!
– нервничал тощий "адмирал", злой на агентов за то, что они прервали его трапезу.
– Стоило ли соваться сюда с такими пустяками! Надавали бы по шее этому мерзавцу, чтобы не залезал на чужие корабли, и отправили бы в залив на его лодке!

Но агента не так просто было ошеломить. Он, видно, хоть и находился у "адмирала" на службе, но свое дело знал отлично и не собирался слушать хозяина, если того подводило чутье.

– Хозяин, - твердо сказал он, - неподалеку от места, где лодка привязана, стоит какой-то катер очень странной конструкции, я таких даже не видел. Уверен, что мальчик прибыл на этом катере, а потом пересел в лодку. Уверен также, что на нашем пароме он выполняет чье-то задание, скорее всего налоговой полиции...

Эта фраза была сказана таким серьезным тоном и так не соответствовала истине, что Кошмарик задорно рассмеялся, блеснув своими остренькими зубами.

– Это я-то из налоговой полиции?! Да хорош тебе Ваньку ломать, детектив дубовый! Говорят же, что я к этому катеру и отношения никакого не имею, а просто рыбачил, да, рыбачил, а потом пожрать к вам заехал, за свои кровные бабки пожрать, не за ваши! А то что крюк у меня на канате, так что же в том удивительного? Мне ведь нужно к берегу швартоваться, вот я и забрасываю этот крюк на берег, а потом подтягиваюсь! Придумают тоже налоговая полиция!

Но длинная Ленькина тирада лишь вызвала раздражение и подозрение у "адмирала", не говоря уже об оскорбленных "дубовых детективах", которые просто побагровели от злости.

– Ты, щенок, ещё издеваться над нами будешь?!
– стал ещё более худым от злости сухопарый "адмирал"-хозяин. У тебя откуда валюта на рыбалке? Ведь ты с собой доллары привез нарочно, чтобы играть на рулетке!

– Ну а хоть бы и привез!
– нагло отвечал Кошмарик.
– Что мне, нельзя с собой доллары возить? У меня, может, отец покруче вас мошенник и всегда, когда я на рыбалку уезжаю, сует мне в карман сто долларов и говорит ласково так: "Вот тебе, сынок, на мороженое!"

Слово "мошенник" тоже прозвучало сейчас очень некстати и вызвало негодование "адмирала".

– Обыскать его!
– рявкнул хозяин, а агенты, казалось, только и ждали этого приказа.

Нет, они не проводили по телу Кошмарика плавно и нежно своими ладошками, а принялись выворачивать карманы, залезли даже за пазуху. Если бы они не извлекли из заднего кармана Кошмариковых слаксов доллары, то вся эта операция не доставила бы Леньке ничего, кроме смеха, - щекотно же! Но долларов Кошмарику было жаль. Он хоть и не успел подсчитать выигрыш, но кучка бумажек была приличной по размерам, а поэтому жалеть о потере целого состояния можно было с полным основанием.

– Отдайте деньги!
– засопел Кошмарик, строго глядя прямо в глаза "адмирала".
– Какие же вы господа, если грабите меня?! Разве я не честно выиграл эти доллары?! Глядите, вернусь на берег, так обязательно такую рекламу вашей посудине дам, что никого вы в свой притон не заманите!

Но "адмирал", понимая, что стоящий перед ним мальчик - лишь большой наглец и только хорохорится, злорадно улыбнулся и тихо так спросил у Леньки:

– Вернешься? А если не вернешься?

– Как... не вернусь?
– опешил Ленька, потому что углядел в лице "адмирала" то же самое выражение зверства, какое видел на лице живодера Эдуарда.
– Почему же не вернусь? Сяду на лодку и уеду...

– Да и не уедешь, - так же тихо произнес "адмирал".
– Нам не нравятся те, кто залезает на паром, чтобы подглядывать за происходящим здесь. Мы стукачей не любим, а ты, по всему видно, работаешь кое на кого... Врежьте ему!!
– вдруг прокричал худой и даже взмахнул рукой, украшенной шевронами.
– Врежьте! Пусть заговорит!