Стальной король

— Итак... — Дрейвен четыре раза щелкнул ручкой. — Ты встретила ее.

— Ее?

— Женевьеву.

— О. Да.

Дрейвен не сводил глаз с ручки. — Как она? С ней все в порядке? Здорова и все такое?

Ну, черт. Из-за него трудно было испытывать к нему неприязнь. Особенно с чувством вины, которое звучало в его голосе. Он не оправдывался, больше нет. И в этом был намек на отчаяние. Мое сердце смягчилось. Дрейвен, несомненно, был неверным мужем. Но он любил своих сыновей.

И хотел узнать свою дочь.

— Я провела с ней всего несколько часов, но она кажется здоровой. Она очень расстроена из-за матери. Но она была милой. Очень добрая. Она немного похожа на тебя. У нее твои глаза и волосы.

— Амина показывала мне фотографии. — Он тяжело сглотнул. — Она...она красивая.

— Насколько я могу судить, эта красота и внутри, и снаружи.

— Я хочу с ней познакомиться, но не знаю, хорошая ли это идея, — тихо сказал он. — Я подвел всех своих детей, даже ту, которую я не знал.

— Да, тебе, наверное, не стоит пытаться встретиться с ней. Она, гм, думает, что ты убил Амину.

Он вздрогнул, костяшки его пальцев побелели, когда он задушил ручку. — О. Точно.

— Если ты хочешь иметь с ней отношения, мы должны доказать, что ты невиновен.

— Мы?

— Да, мы. Я хочу знать правду. — Вчера я в упор спросила его, убил ли он Амину. Теперь я верила, что нет. Он заботился о ней. — Я хочу найти убийцу Амины.

— Для твоей истории.

Это было для истории? Именно так все и началось, с моего стремления проявить себя как журналист. Чтобы показать руководителям в Сиэтле, что я не промах.

Вот только я не была неудачницей. Когда я смотрела на карьеру отца, он написал бесчисленное количество историй, и не было ни одной, которая выделялась бы среди других. Не было ни одной, которую бы он прославил. И все же он был моим героем. Он писал, потому что любил писать и распространять новости.

Как и я.

Мне не нужно было разоблачение бывшей банды мотоциклистов, чтобы доказать свою значимость. Мне нужна была правда.

Это было для меня. И...

— Ради Дэша.

Речь шла о спасении его отца от пожизненного заключения. Это было связано с идентификацией убийцы. Это было связано с поиском человека, который однажды тоже может прийти за Дэшем.

Где-то между тем, как он чинил принтер Goss и складывал мои полотенца, Дэш проскользнул в мое сердце.

Смогу ли я забыть его криминальное прошлое? Смогу ли я забыть, что он совершал жестокие, порочные поступки, которые я не могла даже представить? Да.

Потому что он больше не был тем человеком. Не для меня.

Вчера вечером, когда я смотрела, как он оттирает мою чугунную сковороду и вытирает столы от бисквита, я поняла, как хорошо мы подходим друг другу. Он держал мое сердце в своих покрытых мыльным раствором руках.

Если бы только он хотел детей.

Неужели это должно было стать решающим фактором? Может быть, нам не нужно было смотреть в лицо этому надвигающемуся концу.

Я уже отказалась от детей, так зачем делать это обязательным условием, чтобы остаться с Дэшем? Кроме того, я не была уверена, смогу ли я вообще иметь детей в данный момент. Может быть, мы будем как Кейси, мои семидесяти шестилетние соседи, которые жили через дорогу. У мистера и миссис Кейси не было детей, и каждый раз, когда я их видела, они казались безнадежно счастливыми.

Безнадежно счастливыми — это было похоже на мечту.

Новую мечту.

Дверь офиса открылась, и вошел Дэш, а за ним Эмметт.

— Привет. — Дэш вошел в кабинет Дрейвена, бросил короткий взгляд на отца, а затем сделал вид, что его там нет. Дэш побрился и принял душ после того, как покинул мой дом. Его волосы были еще влажными на концах, где они завивались у шеи. Это был хороший вид. Очень хороший вид. — Что ты здесь делаешь? Все в порядке?

Я кивнула. — Я в порядке.

Эмметт толпился в кабинете, не глядя на Дрейвена. Очевидно, за то время, что Дэш покинул мой дом, он успел уведомить Эмметта об измене Дрейвена.

Уголком глаза я заметила, как опустились плечи Дрейвена. Чего он ожидал? Что через день все будет прощено?

Дэш был раздавлен. Память его матери была священна. Крисси здесь не было, чтобы наказать Дрейвена, поэтому Дэш делал это за нее.

Единственная проблема заключалась в том, что, если мы собираемся найти убийцу, нам нужно отбросить чувства.

— Я пришла сюда сегодня утром, потому что думала кое о чем и хотела обсудить это с тобой, — сказала я Дэшу.

— Валяй. — Он прислонился к стене, Эмметт рядом с ним.

— Полиция нашла орудие убийства на месте преступления и идентифицировала его как орудие Дрейвена. Мы исходили из того, что нож принадлежал Дрейвену. Но мы также думаем, что это была преднамеренная подстава. Мог ли нож быть подделкой? Ты сказал, что на нем было выгравировано твоё имя. Что, если кто-то скопировал его, чтобы подставить тебя?

Дрейвен покачал головой. — На нем есть мои отпечатки.

— Разве отпечатки нельзя подделать? — Я видела это в фильме про убийства, так что вопрос был не совсем надуманным. Может быть, они украли отпечатки с руля мотоцикла Дрейвена.

Эмметт кивнул. — Возможно. Это было бы нелегко.

Дэш потер рукой челюсть. — Что это был за нож?

— Просто нож Buck, — сказал Дрейвен.

— С вишневой рукояткой, — добавил Эмметт. — Я одалживал его несколько лет назад, когда ходил на охоту.

Вишневый? Это было неправильно. Я полезла в сумочку за своим желтым блокнотом и перелистнула страницу, на которой сделала пометку об описании ножа. Это было единственное, что шеф Вагнер сказал мне несколько недель назад и что не было опубликовано в прессе.

— Не вишневый. Черный. У ножа, найденного на месте преступления, была черная рукоятка.

— Твой нож был вишневым. — Эмметт покачал головой. — Я бы поставил на это свою жизнь.

Мое сердце колотилось. Может быть, если бы был другой нож, мы бы нашли след, который привел бы к человеку, который его подделал. Сколько людей гравируют ножи в Монтане? Мы хватались за соломинку, но это было хоть что-то.

Дэш нахмурил брови. — Нет, подожди. У тебя был черный нож, папа.

Прежде чем Дрейвен успел ответить, дверь кабинета снова открылась.