Стальной король

— Вот. — Он усадил меня рядом со своим мотоциклом, проводя руками по моим голым рукам. Затем он покопался в отсеке байка, достал толстовку и натянул ее мне на голову.

— Спасибо. — Мои мышцы от холода и адреналина покинули мой организм.

— Сними свои шлепанцы.

— А? — спросила я, когда он начал снимать ботинки. — Что ты делаешь?

Дэш не ответил. Он снял свои носки и подвел меня к сиденью байка. Затем он надел носки на мои ноги, убрав мои шлепанцы. — Всего час. Потерпи часок, детка, и мы будем дома. Ты справишься?

— Да.

Он поцеловал мой лоб. — Черт возьми, ты сильная. Самая сильная женщина, которую я когда-либо знал.

Мне было ради чего жить.

Я устроилась позади него на сиденье мотоцикла, обхватив его широкую спину и прижавшись щекой к его плечу. Запах его рубашки — смягчитель ткани, ветер, пряный аромат его пота — наполнил мой нос и прогнал лесную вонь.

— Ты нашел меня, — прошептала я голосом, который, как мне казалось, он не услышит из-за шума двигателя.

Дэш повернулся, взял мое лицо в свои руки и прижался лбом к моему. — И я никогда не отпущу тебя.

ГЛАВА 25

ДЭШ

— ДЕРЖИСЬ, ДЕТКА. — Я прижал руку Брайс к своей груди, управляя, одной рукой. — Мы почти приехали.

Брайс кивнула мне в плечо. Все ее тело дрожало. Так было на протяжении последних тридцати миль до Клифтон Фордж, и я беспокоился, что она может быть на грани переохлаждения. Или еще хуже, что стресс, которому подверг ее этот ублюдок, навредил ребенку.

Черт побери. Байк был привычным и более быстрым, но я должен был остановиться и взять свой грузовик.

Мы были близко к моему дому, так близко, что мне хотелось взять его на мушку и просто доехать. Но я нервничал, что она упадет. За исключением нескольких случаев, когда мне приходилось использовать обе руки, чтобы провести нас через крутой поворот или неровность на горе, большую часть поездки я держал ее на руках. Несколько раз, когда ее вес становился таким тяжелым на моей спине, я оглядывался через плечо, чтобы увидеть, что она почти заснула, и я будил ее.

Она была измучена.

Когда показался мой дом, я выдохнул. Наконец-то. Я въехал на подъездную дорожку и припарковался на траве рядом с крыльцом. Я выключил мотоцикл и медленно разжал руки Брайс, а затем встал, стараясь держать ее за руку.

— Где мы? — Ее взгляд был медленным и тяжелым, пока она осматривала дом.

— У меня дома. — Я подхватил ее на руки и пошел к двери. Ее лоб был словно лед, когда она уткнулась мне в шею.

Идя прямо в главную ванную комнату, я опустил ее на пол, пока включал в душе теплую воду. Мы медленно увеличивали температуру, пока пар не проникал в ее кости и не прогонял холод.

Должен ли я был отвезти ее в больницу?

Осторожно я усадил ее на тумбу между двойными раковинами. Пока она оглядывалась вокруг, ее губы были почти синими, я начал снимать с нее одежду.

Дребезжание зубов исчезло. Либо она немного согрелась, либо все было гораздо хуже.

— Здесь хорошо, — прошептала она. — Не то, что я ожидала.

Я был слишком сосредоточен на том, чтобы снять с нее одежду, чтобы ответить.

Возможно, она ожидала увидеть холостяцкую ванную комнату с полотенцами, брошенными на пол, и брызгами зубной пасты на раковине и зеркале. Но я потратил много времени и денег на дизайн этого места. У меня был пол из мраморной плитки с подогревом и столешницы из координирующего материала. В облицованной плиткой душевой кабине могли разместиться пять человек. Здесь были двойные изливы и дождевая лейка в центре.

Носки, которые я надел на нее, лежали на полу, кофта исчезла. Когда я снял с нее майку и лифчик, она крепко обхватила себя руками. Ее кожа не была обычного гладкого, кремового цвета. Она была усеяна фиолетовыми пятнами и покрыта плотными, сердитыми мурашками.

— Ты можешь стоять? — Когда она кивнула, я поднял ее и осторожно поставил на ноги. Затем я занялся ее джинсами, расстегнул молнию и стянул их вниз по ногам, прихватив с собой трусики.

Она стояла голая и дрожала, пока я отступал назад и снимал с себя одежду.

Брайс прижала руку к моей обнаженной груди, когда я расстегивал джинсы. — Тебе тоже холодно.

Правда? Я не чувствовал холода. С того момента, как эта фотография попала в мой телефон, страх заставил меня оцепенеть.

— Медленно. — Я взял ее за руку, помог ей войти в душ и встать под струю. Она вздрогнула, когда вода коснулась ее кожи. На мой взгляд, она была комнатной температуры, даже недостаточно теплая, чтобы создать пар. — Слишком горячо?

— Все будет хорошо. — Она зажмурила глаза, и боль на ее лице чуть не сломила меня.

— Мне жаль. — Я обнял ее, притягивая к себе, пока вода стекала по ее плечам. — Мне так жаль.

— Это не твоя вина, — сказала она мне в грудь, отдавая мне свой вес.

Мы стояли так, прижавшись друг к другу, пока она не начала расслабляться. Тогда я прибавил горячей воды, делая поправки каждые несколько минут, пока мы не окутались коробочкой пара, и трудно было даже разглядеть ее лицо.

Только когда мои пальцы на руках и ногах начали ослабевать, я понял, как сильно я замерз. Утренний воздух был прохладным во время забега на гору, но адреналин, мое самообладание и худшие сценарии не позволили мне замерзнуть. Потом я бежал. В буквальном смысле. Мы с ребятами припарковались почти в миле от хижины, надеясь, что сможем скрыть звук наших байков. Затем мы бросились бежать.

Я никогда в жизни не пробегал милю быстрее. И каждый раз, когда я проверял, Эмметт, Лео и Исайя не отставали от нас, уворачиваясь от деревьев и упавших сучьев. Даже папа не отставал, показывая, что его ежедневные тренировки не прошли даром.

Господи, нам повезло. Мы догнали парня, хотя, когда я мчался через лес с пистолетом наготове, я охотился за Женевьевой, а не за человеком в черном.

Что, черт возьми, произошло? Когда Брайс согреется, мы поговорим. Но пока что я был так рад, что мое сердце подбирается к горлу.

Когда горячий воздух наполнил мои легкие, они расслабились. Мышцы моих рук расслабились. И когда цвет вернулся к лицу Брайс, некоторые из моих страхов улетучились.

Я держал ее под душем, пока мы почти до конца не опустошили водонагреватель. — Теплее?

Она кивнула. — Намного.

— Хорошо. — Я наклонил ее голову под струей воды, затем взял немного шампуня, намылил ей волосы и смыл.

Сегодня она пахла мной, но скоро мы займемся ее вещами. Я освободил для нее один из встроенных выступов. У нее будет столько места, сколько она захочет, потому что теперь она была здесь.