Стальной кулак
Шрифт:
Ранним утром следующего дня наша группа — я, Сурин, Зотов, Северцев и двое военных топографов — выехала на служебном «фордике» в сторону Владимирского тракта. Нам предстояло заложить первый камень в фундамент новой системы связи страны.
Место для первой башни выбрали в тридцати километрах от Москвы. Небольшая возвышенность у излучины реки. С одной стороны густой лес, с другой — проселочная дорога. Идеальная позиция для начала строительства.
Утро выдалось ясное, прохладное. Легкий туман стелился над речной поймой. Военные топографы уже раскладывали инструменты,
— Отличное место, — Сурин оглядывал участок профессиональным взглядом. — Грунт подходящий для фундамента, рельеф позволяет организовать удобные подъездные пути.
Зотов, как всегда энергичный, уже размечал колышками площадку:
— Здесь разместим основной лагерь строителей. Тут — склады материалов. А вон там, — он махнул рукой в сторону леса, — замаскируем пост охраны.
Северцев молча делал пометки в блокноте. Его цепкий взгляд контрразведчика уже оценивал все потенциальные угрозы и слабые места в системе безопасности.
— Леонид Иванович, — Сурин развернул чертежи прямо на капоте машины. — Предлагаю начать с глубокого котлована под фундамент. Грунтовые воды здесь глубоко, можно заложить мощное основание.
Я посмотрел на восток, где в утренней дымке угадывались очертания далеких деревень:
— Очень скоро здесь поднимется первая башня. А потом такие же встанут цепочкой до самого Нижнего.
— И это только начало, — тихо добавил Северцев. — Потом пойдут другие направления. На запад, на юг…
Топографы закончили первичные замеры. Один из них, пожилой сержант с седыми висками, подошел с планшетом:
— Товарищ Краснов, первичная съемка готова. Местность идеально подходит для башни такой высоты.
Сурин уже делал расчеты на листе бумаги:
— Если начать работы через неделю, к концу осени успеем заложить фундамент. И сразу можно начать монтаж металлоконструкций.
— Раньше, — твердо сказал я. — Товарищ Смородин дал четкие сроки. Будем работать в две смены. И зимой тоже.
Зотов кивнул:
— Организуем обогрев, освещение. Построим временные укрытия для работы в любую погоду.
Я оглядел будущую стройплощадку. Здесь все должно быть продумано до мелочей, от системы охраны до бытовых условий для рабочих.
— Что ж, товарищи, — я свернул чертежи. — Начинаем. Василий Петрович, — это Зотову, — готовьте план размещения временных сооружений. Михаил Петрович, — к Сурину, — детальный график работ по фундаменту. А вы, — повернулся к Северцеву, — организуйте охрану периметра уже сегодня.
Все разошлись по своим задачам. Я остался один на краю площадки. Внизу, в пойме реки, клубился туман, в котором уже угадывались первые лучи восходящего солнца.
Впрочем, я уже знал, что стройка не обойдется без инцидентов.
В просторной заводской лаборатории ни звука, только тихо гудела вытяжка и потрескивала лампа над длинным столом. Величковский в третий раз просматривал результаты испытаний, хмурясь все сильнее. Рядом Воробьев, близоруко щурясь, изучал металлографические снимки.
— Нет, Семен Ильич, это никуда не годится, — Величковский отложил очередной лист. — При
такой структуре металла башня может не выдержать расчетных нагрузок.Воробьев нервно протер очки:
— Полностью согласен. Смотрите, — он подвинул снимки ближе к свету, — вот здесь и здесь явные дефекты кристаллической решетки. А ведь это образцы для ключевых узлов конструкции.
— Нужно срочно докладывать Леониду Ивановичу, — Величковский потянулся к телефону, но Воробьев остановил его.
— Подождите, давайте сначала разберемся с причинами. Я изучил всю технологическую цепочку.
Он достал потрепанный блокнот:
— Проблема в третьем мартеновском. Новый мастер решил «усовершенствовать» процесс термообработки. Сократил время выдержки при высоких температурах.
— Вот оно что… — Величковский прошелся по лаборатории. — И что предлагаете?
— Нужно полностью перенастроить режим. На переналадку уйдут сутки, еще двое на пробную плавку. — Воробьев быстро делал расчеты в блокноте. — И у меня есть одна идея… — он замялся, теребя пуговицу пиджака.
— Говорите, Семен Ильич. Сейчас любая идея может быть полезной.
— Если добавить в шихту определенное количество хрома, — Воробьев заговорил увереннее, — можно существенно улучшить структуру металла. Я как раз заканчивал исследования в этом направлении.
Величковский заинтересованно склонился над расчетами коллеги:
— А ведь это может сработать! Нужно немедленно связаться с Красновым.
Когда они доложили ситуацию директору-распорядителю, тот, как обычно, действовал решительно: дал полный карт-бланш на остановку цеха и изменение технологии. Через неделю первая партия стали была готова, причем испытания показали результаты даже лучше проектных требований.
А незадачливого мастера-«оптимизатора» перевели в ученики к Воробьеву. Как сказал Величковский: «Пусть сначала научится понимать металл, прежде чем пытаться его улучшать».
В этой истории проявился весь характер работы в империи Краснова: четкое понимание проблемы, быстрое принятие решений и правильное использование специалистов. Особенно таких незаметных на первый взгляд, но глубоко знающих свое дело, как Воробьев и Величковский.
Северцев заметил человека с фотоаппаратом «Фотокор» в потертом кожаном футляре. Тот прятался за штабелями лесоматериалов, торопливо делая снимки. Особенно подозрительным выглядело то, что фотограф не снимал общие планы стройки, как обычно делали газетчики, а старательно фиксировал технические детали конструкций.
— Ваши документы, товарищ, — Северцев бесшумно возник за спиной фотографа.
— Пожалуйста, — тот слишком спокойно протянул красную книжечку. — Перов Николай Степанович, фотокорреспондент «Строительной газеты». Делаю репортаж о новых методах промышленного строительства.
Удостоверение было безупречным. Даже слишком.
Северцев, прошедший школу контрразведки, сразу отметил несколько настораживающих деталей: слишком свежая печать, неестественно ровная подпись редактора, да и сама бумага слишком высокого качества для районной газеты.