Стальной Прометей

Толпа, озверев, накинулась на несчастного и принялась с ожесточением его избивать.

Люди таскали несчастное создание от одного к другому, под хохот и крики. Так продолжалось сравнительно долго, что-то около минуты.

– Да что вы делаете?! Остановитесь!

– Лежать, банка!

Снова грубый пинок, на сей раз в основание шеи. И я отключился. А когда проснулся, то больше того рыба не увидел. Меня втолкнули в комнату.

И когда я вошел, моему удивлению не было предела. Огромное помещение, освещенное электроприборами до отказу было забито людьми. Они стояли вдоль стен, их было очень много и одеты они были помпезно - все в туниках и тогах (или как там еще это называется?), украшения золотые, камни-самоцветы, и все это так блистает в софитовом свете что аж моим электронным глазам становится больно (или я выдумываю?).

Это кишащее, как рой пчел, людское месиво сливалось в одну большую темно-розово-золотую массу.

Толпа смеялась и шумела, приветствуя меня аплодисментами. Я не мог понять, зачем я здесь? Рыба, приведшая меня, молчаливо встал у входа, сложив на груди мускулистые руки.

А потом зал вдруг замолк, и вошел он. Толстый, рыжебородый тип в пурпурной тряпке. Он молод, но по обрюзгшему лицу его так не скажешь. Он глядел на меня надменно, сквозь плоский изумруд, и я понимаю, что этот любитель излишеств - и есть здесь самый главный.

 - Поклонись Божественному, ты, консервная банка!
– злобно шипит рыба. Я не успеваю ничего сделать, как электрический разряд впивается мне в бок, и я падаю на колени. Толстяк машет рукой, и зал взрывается криками приветствий. Тут же побегают (или подкатываются?) какие-то две металлические штуковины, и несут ему роскошное кресло на своих руках-манипуляторах. Он садится, и тут же вынимает (откуда только она у него?!) небольшую арфу из складок своего тряпья. Зал замолкает как по команде, и главный начинает дергать струны, при этом что-то выкрикивая дурным голосом.

Все это кажется мне таким нелепым, что я едва сдерживаюсь чтоб не захохотать.

Наконец, он кончает этот цирк, и начинается что-то другое. Он машет рукой, и в центр зала выкатывается одна из машин-держателей кресла. Больше всего эта штука похожа на здоровенный пылесос с клешней-манипулой. Она хищно глядит на меня красными глазками-датчиками, выставив вперед клешни манипулятора.

«Противник SK-1672, универсальная машина. Уровень 10.» - бодро рапортует женщина в моей голове, и я понимаю, что сейчас все будет очень плохо. Потому что я-то первого уровня!

М-да, недолго мучился, Давидка. Зато умрешь молодым и красивым.

Хотя, с другой стороны, я ведь уже когда-то умирал.

– А теперь дерись, - улыбается рыба. Честно, его улыбкой можно было бы вскрыть вены.

– Чего?
– не понял я.

– Дерись, тебе говорят, - зло процедил мой проводник.
– боевой робот божественного ждет. Или я прямо сейчас солью тебя на переплавку!

На переплавку мне не хотелось, поэтому я ничтоже сумняшеся шагнул навстречу клешне и уверенно прописал ей "двоечку".

Точнее, попытался. А точнее, не попал. Как я уже отметил, скорость моего удара была много быстрее чем моя, скажем так, "прижизненная". И все же этого было недостаточно. Робот ловко извернулся, вытянул вверх манипулятор, резко ставший невероятно длинным и от души хлестнул меня по спине прежде, чем я успел отскочить.

Послышался лязг металла, толпа взорвалась ревом одобрения.

Но я не упал, нет. Боли я не чувствовал, скорее мне было неприятно.

Внизу поля зрения вдруг выскочило окно:

"Повреждение 10%, сбой в работе аккумуляторной системы"

Красная ленточка заплясала, закачалась вверх и вниз.

Твою мать. Это что-то значит же, да?

А вместе с ней вниз полетела зеленая строка. Теперь-то я понял ее значение. Гребаный аккумулятор. Уровень энергии - вот что это значит.

Обидно будет, если меня вырубит в процессе боя.

Времени не оставалось. Робот двинулся вперед, и угрожающе зашипел, подняв вверх клешню.

«Включить ускоренный режим?» тут же отозвался голос.

Разобраться что такое ускоренный режим, я уже не мог.

Я поднял было ногу чтобы вписать чертовой машине хороший фронт кик, но пылесос был быстрее! Невероятно быстрее меня! Каким-то образом он извернулся, дернулся вперед и влетел мне под опорную ногу, заставив меня нелепо плюхнуться на спину, гремя железом.

Я увидел перед собой небо в алмазах. Точнее, все тот же свет софитов и гремящую толпу вокруг.

– Да, консерва, - скептически хмыкнул подошедший рыб-конвоир, глядя на меня сверху вниз, - боевой робот из тебя так себе.

Я ничего ему не ответил. Подняв голову, я увидел, как злобный пылесос стоит напротив и пялится на меня глазками-датчиками.

У, сука. Треснуть бы тебе, да не могу.

Чуть поотдаль, сидя на кресле, и приложив к глазу изумруд, меня разглядывал тот рыжебородый тип. Скучно разглядывал, надо сказать. Без огонька.

– Ты ему не понравился, - тут же ехидно прокомментировал рыб.

– И чего?
– не понял я, - что это значит?

Мое прежнее желание не дерзить рыбе вмиг куда-то подевалось. Я сейчас был самый дерзкий, не смотря на свой позорный проигрыш.

– Да ничего, - рыб ухмыльнулся, наклонившись к моему лицу. Я видел его блестящие желтые глаза прямо перед собой. И сейчас они смотрели на меня как-то торжествующе и с легким оттенком садизма.

– Форматнем тебя завтра, а потом сдадим на переплавку. Никуда ты не годишься.

Разряд тока прошел по телу. Ей богу, я не успел даже удивиться.

"Системная ошибка, код 4859. Отключение". И мое электронное сознание угасло, забрав с собой во тьму всю эту странную реальность.

В сущности, зачем так жить? Если б я мог думать сейчас, то наверное согласился бы и с переплавкой и с форматированием. Со всем чем угодно, потому что то, что имею я сейчас - это нежизнь. Лучше бы мне навсегда остаться в теле того мальчика, Давида. Того, кем я был. Дали б спокойно помереть, и никакого Хабиба с его передовыми идеями и нанотехнологиями. Чертов таджик.