Стань моей

Оксана Сергеевна в этот момент уже даже не всхлипывает, кажется она начинает давиться и слезами, и соплями и вот вот заревет в голос, а свекр широко улыбается, беззаботно, так по-мальчишечьи, и я узнаю в этой улыбке Макса. Того Макса с которым я познакомилась, того, которого полюбила когда-то. Ведь он тоже раньше улыбался именно так. Легко, беззаботно и очень светло.

— Спасибо, Лена, — мужчина сидя на корточках ставит слоника на пол и начинает его катать около Леночки, на что дочь начинает смеяться, а потом и, что-то рассказывать. Судя по частоте ее взглядов на своего любимого "Ду-ду" говорит она именно о нем.

Я, до боли прикусив губу, оборачиваюсь, ловлю потерянный взгляд свекрови, а после просто нахожу ее ладонь и крепко сжимаю. Я не понимаю зачем мне это надо и вообще почему я так делаю, лишь ощущаю в этот момент острую необходимость поступить именно так. Поддержать.

А еще…

Еще я только сейчас понимаю, насколько жестока к собственной матери. Да, она предала меня и Леночку. Но… недаром говорят, что все люди заслуживают второго шанса. Так же как и Макс. Как и наша с ним семья. Так же как и я сама. Ведь я тоже… я тоже предала сегодня своего мужа. Целовалась с другим мужчиной, испытывая от этого удовольствие. Да и что говорить… не сегодня я предала Максима, а раньше, в тот момент когда позволила столь греховным мыслям закрасться в свою голову.

— Спасибо тебе, — шепчет свекровь, а я еще крепче сжимая ее руку, тоже шепчу ей в ответ. Почему то страшно повышать голос, страшно нарушить момент. Момент который будут помнить не только мои свекры, но кажется и я. Жаль его не запомнит Леночка, но мы ей когда-нибудь о нем расскажем…

— Идите к ним.

Я отпускаю ее руку, женщина делает шаг, выходя из-за моей спину, и тогда я легонько ее подталкивая. Никак не ожидая, что через секунду женщина опять уже по знакомому вздрогнет, потому что наша входная дверь опять скрипит, а по коридору разносится возмущенный голос мужа:

— Что за нахрен?

Глава 8.2

— Макси-и-им! — на удивление свекровь приходит в себя намного быстрее меня. — Как ты выражаешься? Да еще и при дочери!

Отчитывая сына, Оксана Сергеевна становится словно подбирается. Она распрямляет плечи, задирает подбородок, да и вообще становится в один миг уверенной в себе женщиной. Полностью соответствуя своему внешнему образу. А я только в этот момент понимаю, насколько свекровь до этого была растерянна, увидев впервые бодрствующую Леночку.

Наверное, потому я и тянусь к ней с поддержкой. Главное, чтобы потом мне это не аукнулось. Ведь немногие способны простить себе слабость, особенно, когда эта слабость становится достоянием чьего-нибудь взора. И тогда первыми под раздачу попадают, конечно же, невольные наблюдатели той самой слабости.

Максим же под напором матери теряется. Больше нет ни прежнего запала, ни злости. Муж закатывает глаза, затем жмурится и трет переносицу. Показательно долго трет переносицу.

Кажется, он выжидает… словно берет паузу на размышление.

Ну, конечно! Конечно он выкраивает время, для того чтобы придумать достойный ответ. Только в нашей ситуации и вечность не поможет, потому что не могут быть объяснения Максима достойными.

— Что… — уже намного тише произносит муж, стоит ему только распахнуть глаза, — вы. Здесь. Делаете?

Максим чеканит каждое слово, не повышая голоса, даже его интонации спокойны, но все же то, что он произносит звучит слишком жестко. Видимо он решает руководствоваться правилом: лучшая защита — это нападение. Что у него совершенно не выходит.

Оксана Сергеевна в ответ на его слова щурится, складывает руки на груди, а после практически шипит на сына:

— С внучкой нашей знакомимся! Представляешь, Марина…

Я даже подумать не успеваю, чем для меня может кончится откровенность свекрови, как в ее перепалку с моим мужем, вступает свекр.

— Марина любезно нас пригласила в гости после того, как Ксюша встретила ее в парке. Ты представляешь, — отец Максима давит голосом, и даже несмотря на то, что мужчина все еще сидит на корточках у Леночки, к его словам прислушиваешься. — Ксюша случайно встретила свою внучку. Случайно, гуляя в парке. Как по твоему Максим, это нормальное положение дел?

— Па…

— Я разве разрешал тебе перебивать? — Валерий смотрит на Макса так, что я невольно ежусь и даже немного радуюсь, что этот взгляд направлен не на меня, потому что я бы такой выдержать не смогла бы. Никогда.

Леночка, словно чувствуя настроение деда, которого все это время внимательно разглядывала, начинает, что-то возмущенно лепетать, Валерий, поворачивается к ней, подмигивает, и очень ласково говорит:

— Мне очень нравится твоя игрушка, милая, хочешь ко мне на ручки? — Леночка мгновенно замолкает, широко улыбается и тянет ладошки к деду, тогда мужчина все же поднимается с пола, уже вместе с моей дочерью. — Так вот, — возвращаетсч он к разговору с сыном, теперь его интонации так же теплы, словно он все еще сюсюкается с Леночкой, но вот взгляд, обращенный к Максу, этот взгляд становится словно еще тяжелее, — Мне, кажется, ты уже не только достаточно наигрался в самостоятельность, сын, но и заигрался. Зря… зря Ксеня тебе так долго потакала.

— Оте..

— Я еще раз повторяю не перебивай меня, пока я не договорил. Очень тобой недоволен. Безумно просто.

— Пап, ты же …

Валерий прикрывает глаза. Всего на мгновение, но я успеваю заметить и понять, как мужчина устал. Безумно устал, и не только от происходящего, но и вообще от своего сына. А еще я понимаю, почему муж ушел из семьи, почему он пытается всего добиться сам. Это совершенно не мудрено под таким-то напором и давлением. Мало какой человек смог бы выдержать такую тиранию.

— Давайте все же сядем и поужинаем, — я словно со стороны слышу собственный голос. потому что заговорила я, кажется. вперед того, как решила, что обстановку нужно даже не то, чтобы разрядить, нужно что-то кардинальное. — Леночка тоже еще не ужинала, и, думаю, она уже очень-очень хочет кушать, — улыбаюсь я изо всех сил. Глядя на своего свекра, я подхожу к нему, но даже мысли не допускаю забрать у него Леночку, я просто провожу пальцами по щеке дочери. — Да, милая, хочешь кушать? Свои любимые овощи?

Лена начинает радостно щебитать на своем, и тогда свекр с ней на руках разворачивается и отправляется на кухню, найдя нужное помещение с первого раза. За ним тут же следует Оксана Сергеевна, женщина, проходя мимо меня, практически невесомо гладит мой локоть и шепчет:

— Спасибо.

Когда Касуцкие старшины скрываются на кухне я понимаю, что позади меня оказывается Макс, я не слышала как он подошел ко мне. Сейчас же муж стоит и дышит мне в затылок. Судя по всему, зло дышит. Больше всего на свете мне хочется оправдаться перед ним, но не из-за сложившейся ситуации, а из-за поцелуя со Степаном, поэтому я одергиваю себя, прикусываю губу и молчу. Просто молчу. И наконец-то слышу хриплый и как никогда злой голос Макса: