Стань моим
Шрифт:
– Уйди.
Вячеслав несколько секунд молча смотрел на неё.
– Тогда прощай, - проговорил он сорвавшимся голосом.
Он шагнул к Аглае, потом вдруг остановился, резко развернулся и зашагал прочь. Спустя минуту он скрылся за поворотом аллеи.
Сиренев тяжело дышал.
– Ты его круто отшила. Он больше не вернётся...
– Он взглянул на неё.
– Извините, я, кажется, перешёл на "ты"...
– Ничего. Подойди ко мне.
Она достала платочек и вытерла кровь с его губы, потом помогла отряхнуть от налипшей травы майку и джинсы.
Сиренев был явно смущён исходом своего
– Давно собирался заняться карате, да всё времени не было, - пробормотал он.
– При первой возможности начну тренировки.
– Ты дрался отчаянно, - сказала она, печально улыбаясь.
Он внимательно посмотрел на неё.
– Тебе сейчас, наверно, тяжело. Ты любила его.
– Да, - кивнула Аглая, подавляя вздох.
– В том-то и штука, что любила.
Сиренев взял её за руку.
– На нас смотрят люди, пойдём отсюда.
Аллея привела их к каменной лестнице, спускавшейся с довольно крутого склона. Аглая остановилась перед ступеньками, высвободила руку. Она еле сдерживала себя, чтобы не расплакаться.
– Дмитрий, будет лучше, если мы сейчас перестанем встречаться.
Он печально взглянул на неё.
– Мне, во-всяком случае, лучше от этого не будет.
– Но ты ведь сам видишь, что произошло. Мне надо прийти в себя.
– Ну вот и поедем в Сочи. Перемена обстановки - лучший способ обрести душевное равновесие.
– Ты меня не понял. Я хочу побыть одна.
– Но ведь ещё полчаса назад ты соглашалась поехать!
Аглая дрожащими пальцами коснулась виска.
– На меня, наверное, плохо действует жара... Нет, я не поеду в Сочи. Прости меня, Дима, но я еду в Москву.
– Я еду с тобой. Две недели я совершенно свободен.
– Нет-нет... Нам лучше попрощаться... прямо сейчас...
– Она подняла на него заблестевшие от слёз глаза.
– Я позвоню тебе... или напишу...
Он покачал головой.
– Я знаю, мы больше не увидимся. Аглая... на прощанье... один поцелуй...
Он приблизился к ней, но она с криком "Нет, нет!" - отшатнулась от него и бросилась бежать. Она скрылась, а он всё стоял, глядя ей вслед.
Не помня как, Аглая вернулась в гостиницу, упала на кровать и отчаянно зарыдала.
Глава 14
Носильщик сгрузил сумки у того места на платформе, где должен был остановиться девятый вагон. Эрнстов принялся расхаживать по перрону, недовольно поглядывая на большие вокзальные часы.
– Уже двадцать один тридцать, а поезда нет как нет. Помяните моё слово, Аглая Степановна, его подадут за пять минут до отправления. И увидите, какое столпотворение начнётся. У нас всегда так.
Аглая стояла возле вещей, раскрыв косметичку и разглядывая себя в зеркальце.
– У вас усталый вид, - заметил Альфред Осипович.
– Такое впечатление, что здесь, на благословенном юге, вы и не отдохнули вовсе.
Аглая убрала косметичку в сумочку, села на чемодан и подперла голову кулаком.
– До сих пор не можете прийти в себя после стычки
с тем нахалом? Не стоит, не принимайте слишком близко...– Эрнстов заложил руки за спину, выпятил живот и всмотрелся вдаль.
– Вон, кажется, едет наш поезд... А он нахал, честно вам скажу! Видел я нахалов, но таких - никогда! Не удивлюсь, если узнаю, что он уже привлекался милицией...
– Он приподнял панаму и вытер рукой вспотевший лоб.
Аглая невесело усмехнулась.
– Вы всё ещё помните об этом...
– Ещё бы не помнить!
– Эрнстов разгорячился.
– Ведь он испортил новый костюм! Какие вы, однако, чудные, Аглая Степановна. "Вы ещё помните"... Тут поневоле запомнишь! Кстати, напрасно вы уговорили меня не заявлять на него в милицию. Закатал бы я его годков на пять...
Эрнстов прошёлся, грозно поглядывая по сторонам. Аглая сидела неподвижно.
С каждой минутой на перроне становилось многолюднее. То и дело подходили носильщики с тележками и разгружали вещи. Справа и слева от Аглаи появились груды чемоданов, сумок и баулов; в толпе верещали младенцы, сновали цыгане, кавказцы, торговки булками и семечками.
Медленно, с грохотом и лязгом, к перрону подошёл поезд. Толпа заволновалась, сумки и баулы пришли в движение.
– Как бы не заняли наше купе, - озабоченно пробормотал Эрнстов.
– А то в таких паршивых городишках публика никаких порядков не признаёт... Я, Аглая Степановна, сейчас попытаюсь протиснуться со своим чемоданом, а вы пока здесь меня подождите, потом помогу вам затащить ваши вещички.
Аглая рассеянно кивнула.
Как странно, печально закончилась её поездка в Черноморск! Даже хуже, чем в прошлом году. Тогда Вячеслав просто удрал без объяснений, и ей, по крайней мере, ещё можно было на что-то надеяться, строить иллюзии и как-то оправдывать его в душе. Теперь же - полный финиш. Рассыпалась в прах, сгорела до тла её единственная, настоящая любовь...
– Аглая?
Она вздрогнула. Этот женский голос показался ей знакомым, но он не принадлежал ни Марианне, ни Светлане. Она повернула голову и обомлела. Перед ней стояла Лидия Панаева, одетая так же, как вчера, когда она шла к Вячеславу.
В душе Аглаи вспыхнули досада и гнев, но она тут же овладела собой, понимая, что всё в прошлом, и злиться сейчас на Лидию просто смешно.
– Откуда вы меня знаете?
– Можно сказать, что я знаю вас уже вторую неделю - с того дня, как вы встретились с Вячеславом на "Чайке".
Аглая грустно усмехнулась.
– Он уже тогда сказал вам обо мне?
– У него от меня нет секретов. Я знаю, вы любите друг друга...
– И что же вам от меня надо?
В тоне Аглаи проскользнул холодок. Лидия смешалась.
– Вячеслав, перед тем как выехать сегодня на задание, рассказал мне всё... Произошло ужасное недоразумение, ужасное, поверьте мне. Дело в том, что мы с Вячеславом не любовники...
– Да, я видела, как вы обнимались в парке Дома Офицеров.
Лидия смутилась ещё больше, закусила губу.
– Вы не поверите, но всё гораздо серьёзнее, чем вы думаете... Я должна вам всё объяснить. Ради Вячеслава. И ради вас. Ради вашей любви.
Из окна вагона высунулся Эрнстов.
– Аглая Степановна, я тут занял места, сейчас подойду!