Станция Араминта
Шрифт:
– И у меня тоже. Неужели это вызвано одной и той же причиной?
– Не знаю.
– Наверное, не совсем одной и той же. Не забывай, что я девушка, а ты – юноша.
– Я это ни на минуту не забываю.
– Даже когда мы делаем одни и те же поступки, у нас должны быть для этого разные причины. По крайней мере, так сказал Флорест. Согласно его мировоззрению, именно это и движет миром.
– Какая ты, Сессили, умная!
– На самом деле все это ерунда, – Сессили сделала шаг и поцеловала его, потом, как бы испугавшись собственной отваги, отпрянула в сторону. – Мне не надо
– Ну… вовсе нет!
– Я уже давно очень хотела тебя поцеловать, поэтому и не смогла больше ждать.
Глауен попытался ее обнять, но Сессили решительно его остановила.
– Только я могу тебя целовать, а не ты меня.
– Так несправедливо!
– Возможно, и несправедливо… давай пойдем, а то мы слишком поздно придем домой!
Арлес, фланирующий вдоль дороги, повернул голову и увидел Глауена и Сессили, стоящих в тени плакучей ивы. Он в изумлении остановился, но вскоре пришел в себя и насмешливо хихикнул.
– Ох-хо-хо! Я помешал двум голубкам! А вам не кажется, что это слишком людное место для интимностей? А уж от тебя, Глауен, я никак не ожидал такого поведения.
Сессили рассмеялась.
– Глауен был очень добр по отношению ко мне, поэтому я его и поцеловала. Я вполне могу это сделать еще раз. Ты уходишь?
– А куда мне торопиться? Я могу задержаться и узнать что-нибудь интересненькое.
– В таком случае пошли мы, – сказала Сессили и взяла Глауена за руку, – а то сейчас еще кто-нибудь прибежит.
Они с достоинством удалились, а Арлес остался стоять на дороге. Сессили беспокойно взглянула на Глауена.
– Надеюсь, ты не поддашься на его провокацию.
Глауен упрямо покачал головой.
– Я чувствую себя полным идиотом, – он почувствовал, как рука Сессили напряглась, и поспешно добавил: – Это потому, что я просто не знал, что мне делать! Может стоило дать ему по физиономии? А я стоял, как истукан! Поверь мне, я его ни капельки не боюсь.
– Ты все сделал совершенно правильно, – заверила Сессили. – Арлес просто балбес! Стоит ли так переживать? Особенно если учесть, что у тебя нет шанса побить его.
– Наверное, ты права, – вздохнул Глауен. – Но если это повторится…
Сессили сжала его руку.
– Я не хочу, чтобы ты из-за меня ввязывался в глупые ссоры. Так ты проводишь меня до дому?
– Конечно!
Когда они вышли на улицу, ведущую к дому Ведеров, Сессили окинула внимательным взглядом всю улицу.
– Мне надо быть осторожной, мама и так уже считает, что я слишком ветрена, – она наклонила голову, затем быстро поцеловала Глауена, который попробовал поймать ее. Сессили со смехом увернулась.
– Мне пора.
– Может встретимся сегодня вечером, после ужина? – сдавленно спросил Глауен.
Сессили покачала головой.
– Мне надо сделать несколько рисунков для школы, а потом порепетировать пьесу, которую я буду играть на Парильи. А после этого мне уже надо будет ложиться спать… однако я сейчас подумала о том, что завтра вечером мама будет на собрании своего комитета, и такого строгого контроля за мной уже не будет, что, похоже, нам и нужно.
– Так, значит, завтра вечером. Где?
–
Ты знаешь наш розовый сад, находящийся с восточной стороны дома?– Где все статуи стоят как на караул?
Сессили кивнула.
– Если смогу, то выйду часа через два после заката. Встретимся на ступеньках, ведущих к главной террасе.
– Я буду там тебя ждать.
На следующий день был Милден. Для Глауена он тянулся невыносимо медленно: минута за минутой.
Через час после захода он переоделся в темно-синие брюки и мягкую серую рубашку. Шард обратил внимание на его приготовления.
– Куда это ты так собираешься? Или это секрет?
Глауен сделал пренебрежительный жест.
– Ничего особенного. Просто встреча.
– И кто же эта счастливая девушка?
– Сессили Ведер.
Шард усмехнулся.
– Смотри только, чтобы вас не застукала ее мать. Она ведь Фелис Ведер, урожденная Вук, она никогда не поступалась своей добродетелью.
– Попробую рискнуть.
– Я ничего против не имею. Сессили очаровательная девушка! Если она встречается с тобой, я должен сказать…
– Думаю, я уже знаю, что ты хочешь сказать.
– Ну, как хочешь.
В дверях Глауен остановился.
– Что бы там ни было, ты, пожалуйста, никому не говори об этом, особенно Арлесу.
– Естественно, нет. Я что, такой уж глупец?
– Нет. Но ты сам учил меня ничему не доверять.
Шард рассмеялся и обнял его за плечи.
– Верно. Только помни, не попадись.
Глауен спустился по лестнице и вышел в ночь. Не чувствуя под собой ног, он прибежал к дому Ведеров; затем, сделав по лугу большой круг, приблизился к розовому саду. Он прошел между двумя мраморными урнами, бледными в ночном свете, и прокрался в тень ивовых ветвей. Справа и слева от него стояли ряды статуй, между которыми были разбиты клумбы с розами. За ними маячили темные башни и ярусы, эркеры и балконы дома Ведеров.
Глауен направился вдоль центральной аллеи к дальним ступенькам. Он остановился и прислушался, но вокруг стояла тишина. В воздухе висел аромат белых роз; с этого момента аромат роз всю жизнь будет напоминать ему об этой ночи. В саду были только он да статуи. Он тихо подошел к месту встречи. Сессили еще не подошла. Он сел в тени на скамейку и приготовился ждать.
Время шло. Глауен сидел и смотрел на звезды, многие из которых он мог назвать. Он нашел созвездие, известное под названием Лютня Эндемиона. В самом его центре в мощный телескоп можно было бы разглядеть Старое Солнце… Он услышал слабый шорох. Прозвучал тихий голос:
– Глауен? Ты здесь?
Глауен вышел из тени.
– Я здесь, около скамейки.
Сессили издала тихий невнятный звук и побежала к нему навстречу; они встретились и обнялись. Упоение! Над головами поток звезд Хлыста Мирсеи несется в космос, вокруг аромат роз и мраморные статуи в свете звезд.
– Пошли, – сказала Сессили. – Пойдем вон туда к деревьям, там можно найти, где посидеть.
Она подвела его к открытой беседке, колонны которой были увиты виноградом. Они сели на скамейку, которая тянулась на половину внутреннего периметра беседки. Шли минуты. Сессили заерзала и подняла глаза.