Станцуй со мной танго

– Ш-ш-ш-от – ш-ш-ш-от!

Поцелуй длился долго-долго.

«Лонг-лонг-лонг!» - пела скрипка.

«Шот-шот!» – отсчитывал упертый контрабас.

И только бандонеон вздохнул устало и замер в ожидании.

«Ну же!» - подтолкнуло пианино, когда поцелуй прервался, и Леонид сдернул с себя мешающиеся очки и зашвырнул их куда-то в потолок.

Новый поцелуй был встречен овациями.

«Ну же!» - напомнило нетерпеливое пианино.

И как когда-то августовской ночью, Глаша взяла своего партнера за руку и повела.

– Куда ты? – спросил улыбающийся Скворцов, но Глашу уже нельзя было остановить. Она спешила. Так сильно спешила, что едва позволила накинуть на себя шубку.

Ворвалась в ночь и закричала: - Такси!

Черная машина распахнула дверь, и Глаша не медля нырнула в ее теплое нутро, увлекая за собой Скворцова.

– Строителей - семь, дом номер двенадцать, - выпалила она обернувшемуся в удивлении водителю. Она не видела, как Леонид кивнул, и не заметила, как осторожно отчалил автомобиль от крыльца клуба, и ее совсем не удивило, откуда бы взяться такси на пешеходной улице Петипа.

Вырулив на Набережную, водитель еще раз обернулся.

– На Строителей - семь?

Скворцов, не разрывая поцелуя, махнул рукой. Медленно и бесшумно стекло отгородило целующуюся пару от водителя, разворачивающего машину совсем в другую сторону от запланированной ранее.

Глазунова хотела на Строителей - семь, значит - им туда дорога.

Когда-то в старой-старой сказке Золушка потеряла башмачок. Говорят, что неправильный перевод превратил его из мехового в хрустальный. В чем-то Глафира была похожа на ту самую Золушку. В той части, где она потеряла меховую вещь. Глазунова потеряла шубу из мексиканского тушкана. Забежала в подъезд, имея на себе лишь платье, трусы и чулки. Босоножки по-прежнему крепко обхватывали щиколотку.

И было еще одно совпадение с вечной сказкой – по следам Золушки следовал Принц. А куда бы он делся? Рука Глазуновой не дала бы и шанса сбиться со следа – она крепко держала Скворцова. Зачем создавать трудности любимому?

Лифт тоже стал свидетелем, как одетые не по погоде пассажиры грелись в объятиях друг друга.

До родной двери Глазунова добралась еще без одной части своего гардероба. Непорочная Золушка умерла бы со стыда: трусы от «Виктория Сикрет» торчали из нагрудного кармана Скворцова.

Дрожащая рука не справилась с ключами. Но они и не потребовались.

Дверь открыли родители Глафиры.

– Ой, Гладя! – мама быстро поправила волосы. – С кем это ты?

– Потом, мама, потом! – Глаша ни на минуту не хотела задерживаться.

– Это от него ты хочешь ребеночка? – бывшие полицейские такие конкретные. Особенно когда видят женский предмет в кармане мужского пиджака.

Вопрос в лоб не смутил дочь.

– Да, папа, от него!

– А как же свадьба? – ахнула мама и сжала на груди халат.

– Сначала Глашино желание, - Скворцов лишь на мгновение выпустил руку Глафиры. – Сказала, хочет ребеночка, значит, будет ребеночек.

Родители пришли в себя только на лестничной клетке. Они стояли перед закрытой дверью в домашних вещах и тапочках.

– Ключи от машины хоть отдайте! – прокричал в замочную скважину Степан Глазунов. Дверь приоткрылась, и в руку отца семейства легли ключи.

– Пойдем, мать, домой. К внукам пора готовиться.

– Сначала свадьба!

– И это будет. Сейчас я тебе такое расскажу!

КОНЕЦ