Становление SSS рангом. Том 3
Шрифт:
Битва превратилась в бойню. Паймон играл с ними. Он не убивал сразу, он калечил, ломал, наслаждаясь их отчаянием. Ли Вэнь Туо, драконоборец из Китая, попытался атаковать его с воздуха, но Паймон просто щелкнул пальцами. [Гравитационный Колодец]! Невидимая сила схватила великого Охотника и швырнула его на землю с такой силой, что его ноги были раздроблены в крошку. Он лежал, крича от боли, но продолжая изрыгать пламя.
Леонид Королев, увидев это, в ярости обрушил на Паймона всю мощь своего [Небесного Молота Грома]. Но Демиург просто поймал гигантское копье из молний своей единственной рукой, сжал, и оно рассыпалось на миллионы искр.
Мир истекал кровью. Главные светила человечества падали один за другим.
«Отец!» – кричал Иван, пытаясь пробиться к Михаилу, но его сдерживали десятки Звездных Гвардейцев.
Михаил, стоя с одной рукой, истекая кровью, понимал – это конец. Но он не сдастся. Он должен был дать им шанс. Он собрал всю оставшуюся силу, всю свою ненависть и волю, и рванулся к Паймону.
«Даже умирая, ты продолжаешь сопротивляться?» – в голосе Паймона прозвучало искреннее удивление.
Михаил не ответил. Он вложил всю свою жизнь в последний, единственный удар. Его меч, окутанный аурой [Абсолютного Нуля], столкнулся с телом Демиурга. Раздался оглушительный треск. Защита Паймона была пробита. По всему его торсу, от плеча до бедра, остался глубокий, дымящийся разрез, из которого хлынула не кровь, а чистая звездная энергия.
Паймон взревел от боли и ярости. Впервые за тысячи лет кто-то смог нанести ему рану. Причем это было уже во второй раз.
«Ты… заплатишь за это, смертный!»
Он занес руку для смертельного удара. Но в этот момент на поле боя прибыли они.
С запада, на волне цунами, несся Джеймс О'Коннелл. С востока, в окружении своих световых марионеток, летел Альберт Краев. Они прибыли. Подкрепление.
«Надо же, еще муравьи», – прошипел Паймон, вынужденный отступить от Михаила.
Альберт и его четыре [Марионетки Императора] тут же взяли на себя Паймона, создавая вокруг него световую клетку из тысяч переплетенных [Световых Клинков]. Джеймс О'Коннелл, чья SS+ аура бушевала, как океанский шторм, обрушил на легионы Паймона гигантские [Водяные Клинки] и [Приливные Волны], давая остальным Охотникам драгоценную передышку.
Но потери продолжались. Аю Сударсо, повелительница вулканов из Индонезии, видя, как элитный отряд Преторианцев прорывается к тылу, где находились раненые, пожертвовала собой. Она вызвала [Извержение Сердца Земли], превращая себя и врагов в кипящую лаву. Джеймс О'Коннелл, пытаясь защитить ее от ответного удара Командира Легиона, потерял левый глаз от удара шального [Звездного Осколка].
Они теснили врага. Рана, нанесенная Михаилом, явно ослабила Паймона. Его атаки стали менее концентрированными, а [Защита Семи Звезд] мерцала и давала сбои под непрерывным натиском шести SS+ световых воинов Альберта.
Михаил, поддерживаемый Иваном и Виктором, видел это. Он видел шанс. Последний шанс. Он знал, что Паймон, даже раненый, слишком силен. Он просто восстановится и уничтожит их всех поодиночке. Нужно было закончить это здесь и сейчас.
«Отец, нет!» – крикнул Иван, чувствуя, как его собственная ледяная сила, его кровь,
его наследие начинает неудержимо утекать, притягиваясь к Михаилу. Он понял, что задумал его отец.«Прости, сын», – Михаил посмотрел на Ивана, и в его глазах впервые за много лет промелькнула отцовская нежность. – «Я должен был сделать это давно. Передай Алексу… что я горжусь им. Обоими вами. Вы стали настоящими мужчинами».
Он оттолкнул от себя сына и шагнул вперед, в центр поля боя. Он разорвал печать контракта Паймона, высвобождая не только себя, но и всю ту мощь, что копил 17 лет.
«Что ты делаешь, смертный?!» – взревел Паймон, чувствуя новую, пугающую угрозу.
Энергия со всей планеты, каждый осколок силы Асур, каждый отголосок Хаоса в крови Охотников – все это хлынуло к Михаилу. Его тело начало трансформироваться. Он рос, его кожа покрывалась инеем, из спины вырастали гигантские ледяные шипы. Он превращался в того самого титана, которого Иван видел во сне. В Борея, Повелителя Ледяных Ветров.
Даже Паймон ужаснулся, увидев это. Он отступил на шаг. «Ты… ты решился на самоуничтожение?!»
Глаза Михаила-Борея светились чистым, голубым светом. Его аура древнего титана, соизмеримая с мощью самого Хаоса, давила на Демиурга.
«Я покажу тебе, что такое настоящая сила, Паймон», – его голос был ревом ледяной бури.
Он поднял свою единственную уцелевшую руку, и в ней сформировался меч, сотканный из чистого холода и звездного света.
И он нанес удар.
Последнее, что пронеслось в угасающем сознании Паймона, была мысль, полная шока и запоздалого понимания:
«Точно ж… Когда-то в этом мире существовало порождение, которое достигло уровня силы своего создателя. А если учесть, что его создателем был Хаос… то… было немудрено, что его порождение будет сильнее некоторых Демиургов. Интересно лишь, почему он не занял трон правителя, а остался верен своему создателю, как апостол… Ведь взойди он на трон, на эти территории и по сей день никто не посягнул бы…»
Голова Паймона, отсеченная ледяным клинком, отлетела в сторону. Его тело рассыпалось в звездную пыль.
А после и тело Михаила, состоявшее теперь на девяносто процентов из чистого льда, начало трескаться и рассыпаться. Он выполнил свой долг. Он спас мир. Он спас своих детей.
Иван и Альберт подбежали к нему, но было поздно. Ледяная фигура их отца и наставника рассыпалась на миллионы снежинок, которые закружились в последнем, прощальном танце и растаяли.
Когда последние снежинки, бывшие когда-то телом Михаила Волкова, растаяли на расколотой земле Сибири, наступила гробовая тишина. Война была окончена. Бог был мертв. И герой, вернувшийся из ада, последовал за ним.
Несколько минут выжившие Охотники просто стояли, оглушенные, пытаясь осознать масштаб произошедшего. А затем начали приходить в себя. Джеймс О'Коннелл, прижимая руку к выбитому глазу, подошел к Ивану и Альберту.«Он… он был величайшим из нас», – голос американского титана, обычно полный бахвальства, был глухим и полным уважения. – «Примите мои соболезнования. Весь мир в долгу перед ним. И перед всеми, кто пал здесь».