Стану ему женой. Ребенок от монстра

— Эй, тихо, успокойся, — насторожился Андрей, заметив, как тот надрывно дышит.

Подошел к Богданову, через перчатку проверил пульс на шее. Тело начало обмякать. Всё. Он подобрал оружие и вернулся к Артему.

— Покури, — он предложил сигарету.

Минут пять его не было слышно, пока тот курил.

— Так ему и надо, — дернув головой, Артем полез на заднее сиденье, подавленный и угрюмый.

Отомстив за брата, он лишился части сил. Так бывает: если существуешь на злобе, если терял кого-то, то это твой вечный двигатель, пока не отплатишь обидчику.

В осенние листья он поставил кейс и открыл. Валюта. Вдвоем они присели над кейсом, Андрей начал выкладывать пачки. Артем не вмешивался, то ли считая деньги платой за помощь, то ли не пришел в себя.

— Это тебе, — почти половину он отложил на листья рядом с Исаевым. — Ну все, разбегаемся. Уезжай. Сможешь начать все сначала, денег тебе хватит.

Тот безучастно смотрел на бабки, затем начал рассовывать по карманам. Андрей откачал немного бензина из авто и облил тело Богданова, стараясь, чтобы в основном попало на лицо и верхнюю часть тела.

Артем наблюдал.

— Правильно, — оценил он. — Смотри, чтобы отпечатки остались. Его найдут, ты не высовывайся. Подожди, пока Ремисова уберут из розыска. Где-то на год тебе надо затихнуть.

— Учту.

Артем прошелся по поляне, собрал свои вещи: ноутбук, телефон, которые оставил под кустом. Остановился рядом, протянул руку — он хотел уйти, прежде чем Андрей бросит спичку.

— Ну, бывай, — у него было спокойное, хоть и мрачное лицо, и крепкое рукопожатие. — Надеюсь, больше не пересечемся.

Он ушел, толстовка несколько раз мелькнула за деревьями, дальше Андрей не следил — ему нужно было завершить дело.

На неделю пришлось крепко загаситься.

Он выяснил, что Лена купила билеты на троих, и узнал время вылета. Молодец, не подвела, девочка. Дальше только терпеливо ждать. Он не мечтал, что встретится с ней, обнимет дочь: вдруг не срастется.

Тело нашли через день.

Высказали осторожные оценки, опознали, но имя — Андрей Ремисов — прозвучало только к четвергу. Как гром среди ясного неба. Везде — и в аэропортах тоже, усилили охрану. Но должны снять. К концу недели — должны.

В среду обнаружили Максима.

Имя не назвали, но по району и описанию Андрей понял, что речь идет о стрелке. Парня жаль, но сильных эмоций это не вызвало. Он был рад, что не оказался на его месте. Смотрел новости, неподвижно сидя в прохладной затененной комнате. Курил. Ни о чем не думал, ни на что не надеялся. В новостях говорили о нем, но через пару дней появились другие события, и он перестал быть интересным. Все могло вот так закончиться: несколько слов в сводке новостей, ведущие перешли к другой теме, жизнь покатила дальше, а он остался гнить в безымянной могиле. Андрей не мог избавиться от ощущения, что тоже в каком-то смысле умер.

В голову лезли мысли о жизни. О прошлом. Не сожаления — просто цветные картинки, обрывки пережитого. О матери…

Маму жалко.

Не видел ее много лет, но — жалко, когда узнает из новостей, что сын погиб. Пока был в тюрьме, она написала — одно письмо. Он несколько раз перечитал, и не ответил. Много времени прошло. У нее давно должна быть своя жизнь, а ему лучше не выходить на контакт. Особенно с матерью. Он не хотел, чтобы знали: Ремисов поддерживает связь с родственниками.

Будет плакать, конечно… Достанет письма с войны, наверное, хранит. Будет перечитывать, страдать. До рождения дочери он иначе к этому относился. Не понимал так глубоко родительские чувства. Но так лучше, и кто знает, может, не врут, и материнское сердце почувствует: не о ее сыне сказали в новостях.

В середине недели он проехал по старым квартирам.

Забрал все, что могло навредить: левые документы, оружие, телефоны. Уничтожил улики. Даже лучше, что не привязывается к вещам, думал он, сжигая старые паспорта. Эту жизнь выкинет так же легко, как свою первую, нормальную… Хотя не легко… Нет, не легко он пересек черту, отделяющую криминал от армии. Было жаль этих лет — пятндацать, сожранных темнотой.

В день отлета встал затемно.

Привел себя в порядок: побрился, провел по шее ладонями, с нанесенным на них лимонным парфюмом. Швы поджили. Оделся привычно, но тщательно, размышляя, как должен себя чувствовать, вести и выглядеть Андрей Ладов. В груди появилось странное чувство.

Перед аэропортом заехал в банк. Выбрал самый надежный. Арендовал на пять лет ячейку и положил деньги, которые они разделили с Артемом.

Когда закончил дела, служащая в корпоративном костюме красиво улыбнулась.

— Приятного дня.

Андрей вымучил кривую, но теплую улыбку в ответ.

— И вам, — мягко улыбался, наблюдая за девушкой.

Она скромно рассмеялась в кулачок, опустила глаза и ушла. Значит, с ним все в порядке. Выглядит хорошо, не вызывает подозрений. Он вышел на улицу, ощущая осенний ветер в голове, и солнце.

Больше его ничего не держало. До вылета оставалось три часа.

Глава 42

Три часа. Осталось три часа, и дальше тянуть нельзя.

— Ну что, идем?

Я взяла нарядно одетую дочку на руки.

Накануне я купила хороший дорожный чемодан, упаковала вещи и игрушки. Медленно и старательно, словно давала ему время. Ключ оставила на кровати и вышла, таща за собой чемодан.

Администратор улыбнулась на прощание — Ане особенно ласково.

На дочку я надела нарядный костюм. Купила, пока неделю ждала в гостинице: пастельно-розовый, с кружевом на воротничке и манжетах. Дорогой и красивый, но покупка не принесла радости. В дорогу можно было одеться проще, но мы так редко бывали на людях, что хотелось устроить себе праздник по любому, даже ничтожному, поводу.

В аэропорту я немного растерялась.

Отвыкла от людей, суеты. Аэропорт — это отдельный город со своими правилами и жизнью, которая не останавливается двадцать четыре часа в сутки. Запрокинула голову, рассматривая потолок: столько пространства! Зарегистрировалась на рейс, сдала багаж и направилась в бизнес-зал, стараясь ничего не чувствовать. Приглушила эмоции, заставив себя смириться с любым вариантом развития событий.

В бизнес-зале было немноголюдно.

Я огляделась, выбирая место и мы с Аней заняли два кресла у окна. Была здесь и игровая комната, но я не рискнула ее туда отпустить. С сожалением отметила, что продиктовано это только внутренним чувством всегда быть готовой к опасности, чтобы дочка была на виду, мало ли что… Вдруг появится Андрей и придется хватать ребенка в охапку и бежать.

Я копалась в сумке, пытаясь найти телефон. Отвлеку ее мультиками.

— Па-па? — вопросительно спросила Аня, глядя на высокого, импозантного мужчину напротив, чем-то похожего на покойного Геннадия Александровича.