Стану ему женой. Ребенок от монстра

Мужчина широко, но снисходительно улыбнулся.

— Это не папа, — проворчала я немного раздраженная фактом, что он решил, будто мой ребенок называет папой кого попало. Надеюсь, не подумал, что должность вакантна. — Папа, он…

Я растерялась, не зная, как закончить: не придет, скоро будет?

Что ей сказать?

Даже пожалела, что мы жили вместе: Аня привязалась к нему, узнала слово «папа» и теперь взрослые мужчины напоминают ей об отце. Видит, и о нем спрашивает, а он не пришел…

Я жду его и жду… А он не пришел.

Андрей…

Не хочу этого признавать — потому что больно, но кажется, я однолюбка. Встретила мужчину и буду любить до конца, что бы ни случилось. Даже погибнув, он останется в моем сердце навсегда, больше я никого не встречу. В обычной жизни это тоже может причинить боль, но когда любовь возникает к киллеру — это в принципе неизбежно. Боли будет много. Больше, чем других чувств и хороших моментов. Скорее всего, кроме боли не будет ничего.

Я прикоснулась пальцем к обручальному кольцу.

А я за него замуж вышла.

Цепи брака меня не отпустят.

И в зале ожиданий — именно ожиданий больше всего, даже если зал с приставкой «бизнес». Здесь те же люди и их надежды. Кто-то летит на отдых, кто-то — заключать контракты, на учебу, кто-то улетал из страны навсегда, но я уверена в зале не было ни кого с такой же историей, как у меня.

Аня бросила телефон, вскарабкалась на меня, ножками встав на бедро, и с восхищением смотрела в окно, обняв меня за шею.

Я тоже повернулась.

Мама, посмотри на нас — мы здесь. Через витраж смотрим на летное поле с красивыми силуэтами самолетов. Они похожи на огромных птиц. Они прекрасны, аэропорт это всегда надежда на лучшее, на лучшую жизнь. Мама, как я люблю его…

— Экспертиза показала, что это Андрей Ремисов, известный, как… — я подняла глаза на телевизор, висевший над стойкой. — Тело обнаружили в лесополосе, в прошлый…

— Что? — переспросила я, и крепко обняла дочь.

Шел блок новостей.

На экране мелькнуло фото, затем кадры из лесистой местности. Сюжет закончился: Андрею уделили секунд двадцать. Картинка сменилась. Я сидела, слепо пялясь на экран, а в ушах шумело. Я сделала все, как он велел: купила билеты, ждала его, не смотрела новости. Я всегда слушалась его. Кроме одного случая: когда сохранила беременность.

Я отвернулась, ошеломленная, и неосознанно взглянула в сторону выхода. Хотелось убежать, но я знала, что останусь, как ни в чем не бывало сяду в самолет, и… Мысли исчезли, показалось, я вижу Андрея. Такого, каким помню при первой встрече: в пальто, немного растрепанного…

— Аня, — выдохнула я и встала, крепко держа дочь.

Увидеть, убедиться, что не показалось! Это был он. Слегка прихрамывая, Андрей приблизился к стеклянной двери.

Между нами был весь зал.

Я пошла навстречу. Смотрела на него и это была буря чувств. Наше будущее, надежды, планы, жизнь — от нас их отделяла тонкая стенка из стекла.

Но иногда она непреодолима.

К нему подошла охрана — двое мужчин в форме. Заговорили, но я не слышала из-за того, что нас разделяло стекло. Вне себя я направилась к ним с ребенком на руках. Вошел гость, двери автоматически открылись, и в помещение ворвался многоголосый шум общего зала и их голоса тоже.

— Пройдите с нами…

Его задерживают?

У меня ослабли руки, и Аня захныкала, почувствовав мое состояние.

Андрея развернули лицом к стеклу и прижали, заставив положить на стекло руки. Тогда-то мы и встретились глазами. Он окаменел и дал себя обыскать. Не отрываясь смотрел на меня и темные зрачки, расширенные в тени, кажется, всю жизнь мне рассказали. Что было и что будет, но случится уже не с нами, если его арестуют. Он первым устало закрыл глаза, не выдержав моего взгляда.

Он не знает обо мне главного: пусть обещал и не смог, я продолжаю его любить. Цепи нашего брака меня не отпустят.

— Люблю тебя, — беззвучно прошептала я.

Я положила правую ладонь на стекло напротив его губ. Золотое кольцо вспыхнуло на свету. Если его арестуют… Я не полечу. Из-за него останусь, выйду замуж по-настоящему, стану ему женой и буду приезжать. Даже если он никогда не выйдет, мы будем вместе. Я его себе отмолила.

И когда я это решила, вышла к нему.

— Вы должны пройти с нами, — услышала я, когда открылась автоматическая дверь.

Его обыскали, не нашли ничего незаконного, но лица сотрудников остались неприветливыми.

— Я пойду с ним! — выпалила я. — Я его жена.

— Не надо, — невнятно попросил Андрей, мы снова встретились глазами. — Останься с дочерью здесь.

— Нет! Его что, арестовывают? — пристала я к сотрудникам. — Мы скоро вылетаем, у нас билеты, а если он опоздает на рейс? Они же сгорят! Что случилось?

Они переглянулись:

— У вас есть документы?

До меня дошло, что конкретно им не нравится: у Андрея при себе их нет.

— Да, они у меня! — спохватилась я. — Андрей их оставил, потому что у меня сумка… Не носить же ему паспорт в руках?

Я подала наши паспорта, отечественные и заграничные, документы на ребенка — все, что было, даже распечатанные маршрутные квитанции к билетам на самолет.

Их проверили на месте, но остались неумолимы:

— Придется пройти с нами. Если все в порядке, вы успеете на рейс.

— Я с тобой, — твердо шепнула я, Андрей не стал спорить.

У него вспотели виски, в остальном он вел себя, как обычно. Я видела, как он боится того, что будет дальше.

— Конечно, — вежливо улыбнулся он, и направился следом за сотрудником безопасности.

У меня тряслись руки, но я уговаривала себя, что не хочу рыдать при всех. Если его арестуют, нам с Аней и так хватит внимания. Нужно держаться ради нее. Надежду придавало то, что на Андрея не надели наручники сразу и не вызвали спецназ. В комнате охраны нас ждала полиция, и паспорт передали им.

— В чем проблема? — прямо спросил Андрей.

— Проверка документов, — пояснил он. — Вы подходите под описание человека в розыске.