Star Wars: Эпизод III: Месть ситхов

И не раз, если быть честным, чтобы спасти Оби-Вана.

– Я думаю,- осторожно сказал Оби-Ван,- что абстракции, вроде мира, немного значат для него. Он верен людям, а не принципам. И он ждет верности в ответ. Он не остановится ни перед чем, чтобы спасти, например, меня, потому что думает, что я сделаю то же самое ради него.

Мейс и Йода уперли в него тяжелые взгляды, и Оби-Ван опустил голову.

– Потому что,- неохотно признал магистр,- он знает, что я сделаю то же самое ради него.

– Что именно беспокоит тебя, не понимаю я. Зеленые глаза Йоды засветились мягким сочувствием.

– Имя дать страху должен ты, прежде чем изгнать его сможешь. Боишься ты, что с заданием не справится он?

– Нет, нет, дело совсем не в этом. Я твердо уверен, что Анакин сможет справиться с чем угодно. Он не сможет только предать друга. То, что мы сделали с ним сегодня…

– Но это то, чем являются джедаи,- перебил Мейс Винду.- Это то, чему мы себя посвятили: бескорыстная служба…

Оби-Ван повернулся и вновь устремил взгляд на штурмовой корабль, который доставит Йоду и батальоны клонов на Кашиийк. Но корабля он не видел - перед глазами все так же стояло лицо Анакина.

Если бы он попросил меня шпионить за вами, вы думаете, я стал бы?

– Да,- медленно проговорил.- Вот почему я думаю, что он никогда больше не станет доверять нам.

В глазах вдруг появилось жжение, взор затуманился не пролитыми слезами.

– И я вовсе не уверен, что ему стоит нам доверять.

12 НЕ ОТ ДЖЕДАЕВ

Закат над Галактическим городом сегодня выдался ошеломительным: пепел и дым от многочисленных пожаров преломляли свет далекого бело-голубого солнца, и на разноцветных облаках лежал радужный блик. Анакина небеса не интересовали. На широкой скобе балкона, где хватало места для машин гостей, он следил, прячась в тени, за Падме, которая только что вышла из флаера и милостиво выслушивала пожелания доброй ночи от капитана Тайфо. Когда верный капитан увел транспорт в ангар для жильцов этого здания, Падме отпустила обеих служанок и услала Ц-ЗПО с каким-то пустячным поручением, а сама прислонилась к балюстраде на том самом месте, где прошлой ночью стоял Анакин.

Она любовалась закатом, а Скайуокер любовался только ею.

Большего ему и не надо было. Быть здесь. Быть вместе с ней. Смотреть, как закат окрашивает румянцем ее белую кожу. Если бы не сны, он сегодня бы ушел из Ордена. Немедленно. Потерянные Двадцать стали бы Потерянными Двадцать одним. Пусть грянет скандал; их жизни он не затронет. Их настоящей жизни. Разрушится лишь жизнь, которую они вели раньше: годы в разлуке, которые ныне потеряли значение.

– Красиво, правда?
– негромко спросил он. Падме вздрогнула, будто он ткнул в нее иголкой.

– Анакин!

– Прости,- улыбаясь, он вышел из густых теней.- Я не хотел тебя пугать.

Она прижала ладонь к груди, как будто хотела удержать готовое выпрыгнуть сердце.

– Нет… нет, все в порядке. Просто… Анакин, тебе нельзя быть здесь. Еще день…

– Я не мог ждать, Падме. Мне надо было увидеть тебя,- он взял ее за руку.- Отныне ночь продлится вечно… как я мог прожить без тебя?

Теперь ее ладонь упиралась ему в грудь.

– Но на нас смотрит миллион народа, а ты - очень известный человек. Пойдем внутрь.

От перил он послушно отошел, но внутрь заходить не стал.

– Как ты себя чувствуешь?

Ее улыбка могла затмить рассвет на Татуине, когда Падме взяла ладонь Анакина - живую, из плоти - и прижала к своему животу.

– Он пинается.

– Он?
– повторил негромко Скайуокер.- Я думал, ты приказала медицинскому дроиду не портить сюрприз.

– Дроид мне ничего не говорил… Это… - улыбка стала хитрой.Материнский инстинкт.

Анакин почувствовал толчок в ладонь и рассмеялся.

– Материнский инстинкт, да? Так крепко толкается? Определенно девочка.

Падме положила голову ему на плечо.

– Анакин, идем внутрь. Скайуокер потрепал ее локоны.

– Я ненадолго. Заскочил по дороге на встречу с канцлером.

– Да, я слышала о твоем назначении в Совет. Анакин, я так горжусь тобой.

Скайуокер поднял голову, нахмурившись. Зачем ей понадобилось говорить об этом?

– Нечем тут гордиться,- сказал он.- Обычные реверансы Совета и канцлера. А я просто вляпался в самую середину.

– Но быть избранным в Совет в твоем возрасте…

– Меня засунули в Совет, потому что у них выхода не было. Потому что канцлер им приказал, а ему Сенат отдал контроль над джедаями,- голос его понизился до басовитого рыка.
– И потому что они думают, будто сумеют воспользоваться мной против него.

Взгляд Падме стал необычно далеким и задумчивым.

– Против него?
– повторила она.- Джедаи не доверяют канцлеру?

– Ерунда. Мне они тоже не доверяют,- губы Анакина сложились в горькую тонкую линию.- Мне отдали кресло в Совете, но и только. Магистром меня не сделали.

Падме вернулась в реальность и улыбнулась.

– Терпение, любимый. В свое время они поймут, на что ты способен.

– Они уже поняли, на что я способен. И боятся моих способностей,раздраженно произнес Скайуокер.
– Но дело даже не в этом. Как я сказал, политические игры.

– Анакин…

– Я не знаю, что происходит с Орденом, но что бы это ни было, мне это не нравится,- он покачал головой.- Эта война разрушает все, что поддерживала и за что выступала Республика. За что мы сражаемся, а? Стоит ли оно того?

Падме грустно кивнула, отошла прочь.

– Порой даже я спрашиваю, на правой ли мы стороне.

– Правой ли стороне?

То есть все мои поступки - впустую? Он продолжал хмуриться.

– Ты не серьезно.

Падме отвернулась и теперь обращалась, скорее, к пространству за перилами, невидимым зрителям.

– Что, если демократии, за которую мы сражаемся, более не существует? Что, если сама Республика стала тем самым злом, против которого мы боремся?

– Ну вот, все сначала,- Анакин, все более раздражаясь, отмахнулся от ее слов.
– Я слышу эту чепуху со времен Геонозиса. Не думал, что придется выслушать ее от тебя.